Подобраться ближе, поступиться важным, проиграть.

Кару это настораживает и удивляет.

Он ведь человек, уверенный в себе, в том, что он делает, в своих чёртовых убеждениях... В то время как его сын похож на звезду экрана, сам он напоминает, по меньшей мере, капитана пиратов, обаятельного и устрашающего, прожившего немало и видевшего не меньше. Так чего ж?

— Не ожидала вас здесь увидеть, господин, — сдаётся Кара, всё ещё глядя ему прямо в оранжевые глаза.

Он едва заметно кивает.

— Я оставил кое-что для Сары, жаль, не успел застать её лично. Ты... — хмурится и будто обдумывает каждое слово. — В порядке? Я знаю, что не должен интересоваться, но ты ощущаешься иначе, не заболела?

— Не должны, вы правы.

Она стискивает в холодных пальцах полку, умирая от ужасной слабости из-за того, что два противоположных чувства с одинаковой силой изнутри рвут её на части, сводя на нет все попытки хоть как-то размышлять.

Первое — улыбаться своему солнцу, ведь от Ангуса действительно исходит незримый, притягательный, тёплый свет.

Второе — держать дистанцию, быть настороже, защищаться, блокировать всё, что выматывает, включая их связь.

— Кара... — он усмехается. — Как ты разговариваешь со мной?

— Я принадлежу… не вам. И ничем не обязана, так что не так?

Ангус усмехается, его глаза сверкают так же, как и её.

— И зачем после всего приходить сюда? — добавляет она, словно против воли.

Он отставляет стул у шахматного столика.

— Садись, сыграешь со мной? Умеешь?

Кара кивает. Что ж, игра — небольшая плата за помощь, а уж услуга бы ей сейчас не помешала.

Он предлагает ей играть белыми, Кара возражает, что честнее будет разыграть эту возможность между ними двумя. Тогда Ангус всё с той же непонятной усмешкой произносит:

— Закрой глаза, — и через пару мгновений: — Открывай.

Она замечает, что с доски пропали обе ладьи, Ангус держит их зажатыми в бледных пальцах, скрывая цвет, и протягивает ей кулаки.

От этого жеста, вполне обычного, веет теплом, Кара засматривается на его руки, поднимает взгляд, подмечает странный блеск глаз, выдыхает, чувствуя, как изнутри потряхивает от тёплой, вибрирующей волны.

Интересно, что чувствует он сам.

— Не получается, — она улыбается, и с удивлением замечает, что Ангус отводит взгляд. — Ты хотел, — не получается ему «выкать», — уступить мне, и я думаю, что белая фигура там, откуда исходит больше тепла. И раз так, уступлю.

Она накрывает его кулак своей ладонью. Обе ладьи падают из его рук. Ангус сжимает пальцы на её запястье, неотрывно наблюдая за ней. Она чувствует, как под его касаниями сходит с ума её пульс.

Кару тянет к нему: его взгляды, голос, тепло, запах — всё вклинивается в её жизнь ориентирами, всё привлекает, лишает воли, сковывает цепями, обшитыми бархатом…

А будто бы ей и без того мало цепей.

Она приближает своё лицо к его и вдруг усмехается остро, на его же манер:

— Я чувствую твою боль и смятение. И мне это не нравится, конечно, но… Я знаю, что должна проявить понимание, у меня даже как будто бы нет выбора в этом плане, но всё же… Я не буду.

Кара находит в себе силы, чтобы выдернуть руку и подняться.

— Я принимаю твой выбор.

Он отвечает со спокойствием в голосе:

— Без меня ты погибнешь.

Кара запинается и приподнимает бровь.

— А ты?

— Я — дракон.

— Не похоже. И это, — она спускается вниз, решив, что разберётся с заданием Кары сама, точнее, с его отсутствием, ведь находится рядом с Ангусом так близко, испытывать такие противоречивые чувства — слишком тяжело, — комплимент.

Голова кружится, Кара не замечает, как перестаёт крепко сжимать перилла, лишь замечает, как быстро местами меняются пол с потолком. Чёрт, как глупо.

Удара не следует, она открывает глаза и обнаруживает себя в объятьях Ангуса.

Дракон не сводит с неё взгляда и молчит.

— Сара что-то хочет от меня в этот день, но не говорит — что.

Ангус вздыхает.

— Это, должно быть, связано с постелью.

И с этими словами он подхватывает её на руки удобнее и уносит куда-то, безумно горячий и будто бы мрачный. Кара слышит, как колотится его сердце.

— Думаешь, я здесь ради тебя? Это, — он вдруг усмехается, — так очевидно?

В его тёплых объятьях, с закрытыми глазами, Кара позволяет себе представить, как Ангус бредёт по коридорам, выходит вместе с ней из резиденции, наконец, приняв решение, садится в машину и… Она оказывается на своей постели, в комнате, у которой вечно караулит охрана. Ангус сидит рядом на постели, где сегодня ночью она отдалась чувствам, вопреки логики, но и где предпочла остаться — на это хватило сил. О чём он думает, что чувствует, находясь здесь?

— Связь — это не гарантия счастливой жизни, да и… иногда она даёт сбой. Редко её можно и вовсе сбить. Я искал одну рукопись в коллекции Клауса, где говорилось об этом. Есть обряд, который может лишить драконов связи друг с другом.

— Обряд? — она опускает глаза, обдумывая его слова. — Магии давно нет в нашем мире.

Ангус сверлит её взглядом янтарных глаз.

— Это не совсем так. Мне не верится, что магию можно искоренить полностью. Я мог бы постараться отыскать того, кто всё ещё ей владеет.

У Кары сверкают глаза, она усмехается и с трудом поднимается с постели, отходя к окну.

— И всё ради того, чтобы избавиться от связи со мной? Тебе настолько, — её голос на мгновение даёт слабину, — противно?

Ангус подходит к ней бесшумно, обнимает со спины, оставляет поцелуй в волосах. Кара не реагирует, у неё нет сил качаться на этих эмоциональных качелях — поддаваться ласкам, когда дракон этого хочет, скрываться из виду, когда его терзают сомнения…

— Мне физически не может быть противно, как бы я не старался. Но — я не люблю тебя.

Он чувствует всем телом, как она вздрагивает.

— Вряд ли мне так повезёт в этой жизни, что я встречу человека, любящего меня, — обдумав его слова, шепчет Кара, глядя в окно. — И уж точно я не встречу его здесь. Я не прошу любви. И не просила. Единственное, что было — просьба быть рядом в любом качестве. И я бы поняла, если бы ты был в трауре после смерти жены и ни на кого не смотрел, никого не касался, но… У тебя в замке полно девиц… Почему же там не может найтись место мне?

— Тебе не понять.

Она качает головой и отстраняется, снова чувствуя тошноту.

— Зачем обряд, если можно просто убить меня? И зачем приходить сюда, касаться меня, говорить такое? Конечно, мне не понять.

— Я виноват перед тобой за то, что собираюсь сделать. Чувствую вину и за своего сына. Когда всё закончится, я отплачу тебе и разойдёмся с миром.

Кара поднимает на него взгляд, полный тревоги:

— Что с Заро?

Ангус медлит, прежде чем ответить, она замечает, как его взгляд мрачнеет.

— Исчез, но мы ищем его. Всё в порядке?

В который раз, этот вопрос бьёт по ней, она чувствует, будто дракон пытается пробить невидимый барьер между ними, и от этого кружится голова.

— Да, — Кара собирается выйти из комнаты, — у меня есть дело в гареме. Я придумала, что подарю Саре на день рождения дочери.

Сара возвращается поздно. Одна. У Клауса, как у одного из старших драконов, входящих в Совет, всегда хватает дел. Недаром у неё за годы супружества собралась коллекция рабов. Её приучили к страсти, к тому, что нужно иметь выдержку, ублажая мужа, всегда быть готовой принять его полностью.

А чтобы быть в форме, в чём бы ты ни хотел преуспеть, нужно упражняться каждый день.

Для всех она — легкомысленная дурочка с глубоким влагалищем, большой задницей и такими же аппетитами. Которая может испепелить тебя, если что не так. А кроме этого ничего и не умеет — только трахаться и рожать, рожать и трахаться.

Всё так, а как иначе?

Но ещё она — последняя из своего древнего рода, примерная дочь, исполнившая волю отца — выйти за могущественного дракона, вопреки собственным желаниям. Навсегда остаться в золотой клетке, улыбаться, развлекать мужа, его друзей, себя, детей, тешить народ…