— Терпи, непризнанные, — тихо шепнул Люцифер, слегка наклонившись к моему уху. — Я знаю эту боль.

Я тихо ахнул то ли от боли, то ли от удивления, всматриваясь в бордовые крылья демона, словно видела их впервые. Одна его рука скользнула под коленки, а другая с особой осторожностью обхватила чуть ниже крыльев.

Короткий, но громкий всё же всхлип сорвался с губ, когда демон начал поднимать меня на руки. Наши тела соприкоснулись и на смену неприятной дрожи от холода пришли мурашки от жара его тела. Словно тряпичная кукла я обмякла в его руках, давая демону полную свободу над собой.

Люцифер шёл медленно, стараясь держать меня в одном положении, и постоянно смотрел мне за спину, проверяя прижатые крылья. Я прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на его тепле и не придавать значения ломоте во всем теле.

— Теперь можешь хвастаться друзьям, что я нёс тебя на руках.

Уголки его губ поползли наверх, но тут же скрылись под тенью здания...

Мы вошли в пустой офис, и Люций чуть ускорил шаг. В самом конце коридорa южного крыла находилось несколько палат, предназначенныx для высших существ. Мы вошли в палату, дверь которой уже была открыта. Яркие лучи только вышедшего солнца ударили в глаза.

Медсестра в белом халате замешкалась, быстро шагая от одного угла в другой, параллельно смешивая несколько разноцветных растворов. Я неосознанно вцепились в Люцифера, когда тот начал аккуратно опускать меня на твёрдый матрас. Боль пульсацией прошлась вдоль позвоночника до конечностей. Я сжал в руках белую простыню, ощущая как на основание крыльев, что-то капнули. Не выдержав, с разбитых губ все же слетел хриплый крик, а тело изогнулось дугой.

— Терпи, мужчина, терпи! — послышался строгий голос ангела-медсестры.

Я поднял невидящий взгляд, когда ладонь накрыла горячая рука демона. Размазанный силуэт багровых крыльев стал постепенно угасать, теряясь в темноте, а вместе с ним и боль...

_____________________________________________________________

Харгвинт только что столкнулся лицом к лицу, со смертью.

Рука сильно сжимала холодные пальцы. Голубая паутинка на её бледном лице прорисовывалась чётче с каждой проведённой здесь минутой. Серые крылья начинали медленно восстанавливать прежний вид. Лишь ободранное до костей мясо на спине напоминало о проигрыше непризнанной. Женщина в белом халате провела несколько плавных движений, стирая остатки крови с перьев. Я с осторожностью отстранил руку, переложив холодную ладонь на простыню.

— Ей нужен покой, — медсестра оглядела меня и вновь опустила взгляд, собирая окровавленные бинты. — Не задерживайся здесь.

Дверь хлопнула, оставляя меня наедине с ней. Рука непроизвольно потянулась к её лицу, дабы убрать выпавший локон чёрных волос. Подушечки пальцев задели висок, вынуждая задержать руку на пару секунд на её коже. Безмятежное лицо Марианны не выражало боли, которая буквально недавно разрывала её изнутри. Напротив, она была спокойна, расслаблена, и это выражалось в ровном дыхании, плотно закрытых веках и слегка приоткрытых губах. Пальцы спустились ниже, лаская бархатную кожу, опустились к выделенным скулам. Убрав локон волос за ухо, я заметил едва заметную ранку, которая уже начинала заживать, оставляя после себя белый, незаметный шрам. Воздух застрял в легких, не позволяя сделать необходимый выдох. На месте соприкосновения её кожи и моих пальцев появился слегка розовый след. Даже сейчас, находясь в бессознательном состоянии, её тело реагировало на мои любые прикосновения. Уголки губ непроизвольно поползли наверх, а воспоминание подкинуло моменты, когда я находился с ней так же близко, как сейчас. Как я ощущал её неуверенные движения губ и лёгкие, практически невесомые прикосновения рук.

Что-то подвинуло меня наклониться чуть ниже, так, чтобы лица касалось её горячее дыхание, словно полоска запекшейся крови привлекла меня больше, чем сама девушка. Я коснулся ранки, а сознание начинало твердить, что это не портит её... Наоборот, добавляет некое отличие от тех, кто является идеальным творением Шефира — без изъянов, потрясающим идеалом для смертных. И сейчас, проводя рукой по еле заметному шраму, я пытался запечатлеть её лицо с такой близости.

Тихое тиканье часов разрушало гробовую тишину в палате, а я все никак не мог оторвать от неё взгляд, так же как и рук. Напряжение нарастало с каждым её выдохом и с каждым моим вдохом. Мы словно дышали одним воздухом, и это было так великолепно и отвратительно одновременно. Под кожу пробиралась мерзкое чувство отвращения к самому к себе, но никак ни к ней. Слова, брошенные другом невзначай во время драки в лесу, плотно засели в воспаленном сознании, раз за разом били хлыстом по кровоточащим ранам, когда я находился около неё. Я менялся рядом с ней, бесконтрольно и глупо, теряя все самообладание над разумом и телом. И это напоминало мне лишь одно существо — такое же опасное, но уязвимое, если найти нужную точку.

Я прикрыл глаза, и вновь в давящей темноте появился расплывчатый образ той, для которой я был всем. Был той самой болезненной точкой... Сердце забилось в груди, и я с трудом открыл глаза, прогоняя призрачный облик матери, появляющийся изредка, лишь в моменты слабости.

Пытаясь отвлечься, я вновь потянулся к её лицу, провел пальцами ниже, касаясь подбородка, и лишь когда Марианна сделала ещё один шумный выдох, а густые, чёрные ресницы задрожали от попавшего на них света, я резко отпрянул от неё, словно любое прикосновение к ней вызывало глубокие ожоги. Помутненный взгляд упал на часы, которые беспощадно говорили о том, что прошло довольно много времени, чем следовало мне его проводить здесь. Ещё раз скользнув взглядом по непризнанной, я поспешил выйти из палаты, оставляя все ненужные мысли там.

_______________________________________________________

Солнечные блики пробрались в самый затаенный уголок кафе, останавливаясь на закрытых веках. Я вздрогнул, ощущая неприятную зябкость в затекшем теле. Первое, что я смог различить, это растаявшая свеча. Уже застывшие капельки воска, некогда стекающие по краям подсвечника, разлились на стол. Я провел пальцем по шершавой поверхности. Сзади скрипнула дверь, окончательно отрезвившая разум от долгого сна. Я поднял голову, одновременно массируя затекшие мышцы шеи.

— Доброе утро!