На девятый день к вечеру Харг решил, что пора бы уже и отдохнуть. Погода на улице стояла мрачная и дождливая. Харг подумал, что заслужил немного отдыха. Когда Харг шёл дороге в бар он обнаружил, что его кошелёк пуст. Он вернулся на Стринт — Юниор.

Харг поднялся вверх, Харг выглянул из окна спальни и увидел мужчину в сером пальто, он шёл прямо через парк. Харг чуть бы не побежал вслед за ним, но он вовремя осознал. Похоже, он сегодня поработал больше обычного, сказал он сам себе. С чего ты решил, Харг что это А? Этот мужчина в пальто может быть кем угодно! Нужно забирать деньги и уходил в бар.

Харг засунул руку под матрас. Там оказалось пусто. Он тогда приподнял матрас. Там тоже ничего, только голый деревянный пол. Деньги украли. Харг залез под кровать, откинул ковёр и даже ему пришлось разрезать обои. Ничего! Харг вытащил из шкафа брюки с рубашкой, а потом опустошил полки комода. Денег нигде не было. Двести фунтов. Семь дней работы.

Харг лёг на матрас, и долго уставившись смотрел на потолок. Внутри всё бешено стучало. Без денег он никогда не узнает правду истины!

Перед мысленной памятью возникла картина. Деньги, но они не были в обычном бумажнике, пластиковый или металлическое обличье, а деньги как они были так они и есть.

Харг закрыл лицо руками, а потом тихо застонал. Ему захотелось закричать и удариться головой об стену, но какой толк — его всё равно никто не услышит. Харг вспомнил о деньгах, он их заработал на жизнь, о бронзовых часах, которые привели его в самый настоящий рассудок он жил без смысла он много и часто рассуждал о том, сколько бы денег он хотел получить. И что это ради всего? Ведь для дела их просто не существует! Что это деньги, как предрассудки или заблуждение человека?

Харг всё — же пошёл в бар, где он потратил на пиво последнюю двадцатку. Харг находился в пустом зале он пытался читать Ремонтуара. В первый вечер А. Харг начинал рассказывать о человеке, который помнил всё, но дочитать в тот день ему помешала библиотекарша.

Следующие два часа Харг пытался отдать своё внимание только первом строчкам, но к сожалению он до этого не дошёл. Память упрямо возвращалась на несколько лет назад, когда Харг вошёл в спальню он обнаружил, что деньги пропали. В окне он увидел мужчину в сером пальто, он мог быть кем угодно... Харг резкими движениями опустил бакал. А ведь незнакомец прихрамывал на одной левой ноге! Что, если это действительно тот, за кем он наблюдает? А что, если это А украл деньги Харга? Но для чего?

Мой журналист с моей будущей карьерой напомнил мне Плутника в тёмном лабиринте. Я успел привыкнуть к его насмешливым изгибам и к тому, что меня пытается остановить. Я подхожу к телефону; неожиданные перемены в моём настроении; тоскливый ужас, который я ощущал, я дописал фразу. Скоро я и моё подсознание изменит меня. Я становился вызывающе черствым человеком и в то же время не сдержанным, особенно по отношению к родителям. Чем несдержанные я, тем они ещё сильнее обо — мне беспокоятся. Чем сильнее они обо — мне беспокоятся, тем моя вспыльчивость становится всё ужаснее. Иногда мой отец не давал спуску, а мать обеспокоенным голосом спрашивала: «У тебя ничего не случилось Харг? С тобой всё в порядке Харг?»

Теперь я днями и ночами не выходил из-за письменного стола: Я писал, читал, вёл не прекращающееся переговоры по телефону. Мать на цыпочках входит в мою спальную, комнату она аккуратно выносит поднос с печеньем и чаем, лёгкий завтрак или стакан томатового сока с бутербродами. Мне не нравилось то, что она обращалась со мной как с иванлидом, который не может обслужить самого себя, но с этим я ничего поделать не мог. За столом только и говорили о «Харговской работе». Словно я уже не мальчик, а большой взрослый великан. Весь дом зависит только от моей работы, и я не меньше своих родителей ощущал себя никчёмным человеком.

Я читал дневник за 1996 год, я с лёгкостью перемещался в прошлое, и ощущал, как туман вокруг меня сгущался и я шёл в кромешной темноте; голова забита мыслями о деньгах деньги которые я заработал, потратил идеями будущей новой статьи, информацией о группах и записывающих компаниях и прочими другими мелочами. Работа надежда, работа и страх, работа и разочарование, и снова работа. Впрочем, всё это не совпадает с тем, что таилось в моей памяти.

Шестнадцатого октября 1997 года я принял решение. Я ел чизбургер в пустом кафе, я смотрел на дождь, который моросил за окном. Принятое мной решение вдохновило меня, я её записал на отдельном рекламной листовки, лежащей на подносе: «Я уезжаю во Францию, и как будет, так и будет!»

Через четыре дня я жил в съёмной квартире около футбольного стадиона Спартака. Обычная комната, недорогая, но до метро далеко. Из окна открылся вид на парковку машин и каштановых деревьев.

Три месяца я жил в доме моих родителей. И теперь я вправду ощущал себя инвалидом. У меня началась аллергия. Один из врачей выписал круглые небесно-голубые пилюли, я их до сих пор принимаю. Целыми днями я не вылазил из постели, читал, смотрел телевизор, иногда сидел на скамейке во дворе и грелся на солнышке.

Футбол я любил с детства, но никогда не был фанатом.

Я узнал этот парк с аттракционами. В детстве я не разу не побывал в нём и теперь неловко шатаюсь вокруг, одержимый воспоминаниями. Я думал о своей жизни, и о том, что со мной произошло. Мне казалось, что жизнь моя зашла в тупик, что где-то я свернул её в ту сторону и в итоге я не стал тем, кем должен был стать.

Я снова сижу за столом съёмочной квартиры я пытался найти в этом хоть небольшую каплю смысла. Неужели я способен поверить, что слава астролога — никакое вовсе не совпадение? Мне показалось, я услышал издевательский смех астрологов. Возможно, сами предсказания стремятся к осуществлению, а нам только остаётся размышлять, не лгут ли нам предсказания? Недавно мне исполнилось сорок девять лет, но моя жизнь изменилась в лучшую сторону? Изменилась хотя — бы чтобы это было действительно заметно?

Уже слишком поздно, и я пытался не думать о том что хожу по кругу пытаясь докопаться до истины. С начала первой главы я прошёл множество дверей, но в итоге я пришёл к одному и тому — же месту, а внутри я чувствовал какую-то пустоту... Я стал ещё на год старше, но вряд-ли за этот год я стал мудрее. Я приближался к смерти, но был слишком далеко от истины.

Так это и в самом деле моя жизнь? Всё что меня окружает, это и есть я? Я с большим трудом узнавал себя: далёкий работорговец, я сам стремился к саморащрушению, потратил жизнь, впустую уверенный помощник журналиста, и слишком разочарованный болельщик за футбол. Эти люди не были мне приятны, и мне ни капли их не жаль. Мне нравилось думать, что они — это не я, а всего — лишь маски, которые когда-то носил, и я, но потом мне резко пришлось их снять. И всё — же моя жизнь больше чем обычная маска, ведь когда-то я думал как они, чувствовали то же самое.