А вечером Елин на встречу не пришел.

— Значит, обманул меня? А ведь я ему поверил, товарищ начальник! — с трудом выговорил бай Коста.

— Ничего, бай Коста, — решил успокоить я его. — Очень прошу тебя, давай поедем со мной этой ночью, и ты попытаешься установить связь с Мацуокой. Сегодня, — объяснял я бай Косте, — парень, вероятно, следил за тобой. Он увидел, что ты был в милиции, заподозрил что-то нечистое и потому не явился на встречу. Оп, видимо, рассчитывал на тебя, но ты не оправдал его надежды, и он теперь поспешит к Мацуоке другими путями. Мы должны упредить его. Мы давно следим за этим человеком, разыскиваем его... Он обязательно постучится к Мацуоке, будь уверен. Вот тогда-то мы его и возьмем!..

— Парня, что ли? — недоверчиво переспросил бай Коста.

— Точно! — подтвердил я и почувствовал, что мне стало стыдно перед этим честным человеком.

Поздно вечером на старенькой легковой машине мы тронулись по пыльной дороге в путь через древние Родопы. «Актер» должен был следовать автобусом. И вот, когда мы уже подъезжали к Чепеларе, бай Коста вдруг вспомнил:

— Ой, товарищ начальник, совсем забыл оставить дома денег! У жены ломаного гроша нет... даже на хлеб не осталось...

Делать было нечего — мы возвратились. Но у кого среди ночи взять взаймы денег? Хорошо, что у меня в карманах нашлись две ассигнации по пять тысяч левов. Я достал деньги и подал ему:

— Извини, но больше ничем тебе помочь не могу!

Бай Коста вопросительно посмотрел на меня и, не скрывая смущения, проговорил:

— Я возьму, но при условии, что ты возьмешь в залог вот это. — И протянул мне старинные часы с крышкой. — Подарок от дяди.

Теперь я окончательно убедился в том, что имею дело с порядочным человеком. Мне стало даже как-то неловко, и я хотел настоять на своем:

— Я предлагаю тебе взаймы без залога! Неси жене, а потом разберемся!

— Нет! — ответил он. — Товарищ начальник, я не могу взять денег без залога!

Мне ничего не оставалось, как принять часы в залог, пока он не вернет долг. Часы были ценные, старинные — настоящая семейная реликвия.

Его не пришлось долго ждать. К машине он возвратился довольный и, как мне показалось, несколько повеселевший.

— Видишь ли, начальник, в чем дело. Дочка хотела купить шерсть на кофточку, договорилась с одним пастухом. Ну а если она не заплатит сейчас, он продаст другим, а шерсть очень хорошая. Но ты не беспокойся, через месяц я верну тебе все сполна...

«Странно! Говорил, что деньги нужны жене, а на деле оказалось — дочке. Другой отец на его месте обиделся бы, а он возвратился с полпути, потому что обещал дочери найти деньги...» — размышлял я.

Всю дорогу бай Коста был спокоен. Я не заметил на его лице ни малейшего волнения. А ведь нам обоим было известно, что завтра ему предстоял напряженный день. Выпадало ли ему такое испытание за всю его долгую нелегкую жизнь? Выдержит ли?.. Мне, как и всем другим, было ясно, что у Мацуоки и его людей не было никакой поддержки. Нигде, кроме леса, они не могли найти себе приюта. Мы знали, что в селах, куда он приходил, жители «принимали» и «угощали» его только под дулами автоматов...

К утру мы прибыли в Ихтиман. За время пути мне удалось вздремнуть. Поспал ли бай Коста, не знаю. В околийском управлении мне сообщили, что Мацуока объявился в южных районах этой околии. Он напал на крестьянина, работавшего в поле, и легко ранил его в плечо.

Чтобы не вызывать подозрений, бай Коста отправился в гости к своей сестре лишь к вечеру, когда прошел рейсовый автобус. Проводив Косту, я организовал тщательное наблюдение за домом его сестры.

Я видел, как сестра, встретив брата, заплакала, потом, поцеловав его, повела через сад в дом. Мне пришлось сменить наблюдательный пункт, чтобы видеть комнату, в которую они вошли. Сначала они были вдвоем, а некоторое время спустя вошел мужчина. Это был хозяин дома, брат Мацуоки. При свете керосиновой лампы было хорошо видно, как мужчины обнялись, потом сели за стол друг против друга. Я до полуночи не покидал своего наблюдательного поста, размышляя, чем закончатся и эти наши усилия поймать бандита.

Когда в доме все легли спать, я решил поехать в Софию и немного побыть со своей семьей. Встречу с бай Костой я назначил на одиннадцать часов следующего дня. Шофер с машиной ждал меня за деревней. Мы быстро выбрались на главное шоссе, ехать по которому было одно удовольствие. Все шло хорошо, и я даже не заметил, как мы подъехали к Вакарельскому перевалу. И тут мы попали в сплошной, непроницаемый туман. Неожиданно шофер нажал на тормоза, машина заскрипела и покатилась вниз. Перед моими глазами мелькнул какой-то серый камень, потом раздался удар, треск, звон разбитого стекла... Я почувствовал кровь на лице. Когда нас вытащили с помощью троса из кювета, оказалось, что авария не такая уж серьезная: помяли одно крыло и разбили лобовое стекло. Мы отогнули крыло, чтобы оно не задевало за колесо, и тронулись дальше. Потихоньку добрались до Софии. В больнице мне промыли рану на голове и забинтовали. Но когда я собрался уходить, врачи в один голос запротестовали:

— Стойте, куда вы? Мы вас не выпустим, вам нужно полежать!

Пришлось дать подписку о том, что я самовольно покинул больницу. Я и в самом деле не мог остаться: встреча с бай Костой была назначена на одиннадцать, а о нем, кроме меня, никто не знал. Да он и не доверился бы никому, кроме меня.

Дома я оказался часам к трем ночи. Осторожно, чтобы не разбудить и не напугать своим видом жену, я открыл дверь и вошел, но не успел закрыть за собой дверь, как жена ужо вскочила с постели. Увидев повязку у меня на голове, она заохала, и мне с трудом удалось успокоить ее. Наш малыш крепко спал. У меня для сна времени уже не оставалось: нужно было искать другую машину для возвращения в Ихтиман. К утру прибыл газик, дежуривший в отделе. Жена воновалась, пыталась отговорить меня от поездки. Ей хорошо было известно, что моя работа каждую минуту сопряжена с риском. Но сейчас я не только не мог, а просто не имел права давать себе даже малейшее послабление. Мно было жаль жену, которая постоянно волновалась и тревожилась за меня. Я это каждый раз читал в ее глазах. Однако я знал, что в то же время всегда найду у жены сочувствие, поддержку и понимание.

Прощаясь, жена и на этот раз сказала только несколько слов:

— Береги себя, слышишь? — Этими словами она говорила, что целиком поддерживает дело, которому я отдал всего себя.

Шофер был уже другой, хорошо мне знакомый, шутник и балагур. С ним мы исколесили немало пыльных и ухабистых дорог Болгарии. Увидев меня, он с улыбкой спросил:

— Вы что, товарищ инспектор, в мечеть собрались?.. Новую веру приняли?

— Маску сменил, да и только! — в тон ему ответил я, стараясь держаться степенно.

Доехали до места мы очень быстро. Ровно в десять часов утра я уже наблюдал, как сестра Косты суетилась по дому, складывала в его сумку какие-то продукты. Потом хозяева проводили бай Косту до дороги и попрощались. Сестра тихо плакала, а ее муж, понурив голову, что-то говорил, а затем обнял шурина и долго не выпускал его из объятий.

Встретились мы согласно уговору на автобусной остановке. Бай Коста подошел ко мне с просьбой разменять деньги. Сели. Вокруг ни души, и он не спеша, как о самом обычном и естественном, сообщил:

— Здесь Мацуока! Вчера в полночь прибыл. Это наша вторая встреча. В первый раз я видел его в тридцать восьмом году, когда выдавал сестру. Я немножко выпил, товарищ начальник, ты уж извини... Никак не мог отказаться... сам знаешь... И не ищите его в другом месте. Он в доме своего брата, у него там тайник оборудован...

— Не может быть! — не выдержав, воскликнул я. — Мы каждую неделю проверяли этот дом!

— Да не спеши ты, товарищ начальник! Все расскажу по порядку, от начала до конца! — спокойно продолжал бай Коста. — Тот парень, что был у меня, — это, конечно, твой человек! Когда он пришел ко мне в дом и сел за стол, то покраснел оттого, что нечаянно уронил пепел на скатерть. Я сразу понял, что он — неплохой парень!.. Значит, ты хотел привлечь меня к своему делу, так, что ли? А можно ли доверить такому человеку, как я, родственнику бандита?.. Вот что я хочу понять!..