— Ненавижу тебя… — срывается тихий шепот с моих губ, озвучивая мысли. — Я так тебя ненавижу. Ты даже не представляешь себе насколько сильно… Это чувство у меня вот здесь, — поднимаю голову, вяло бью себя в грудь, наклоняюсь вперед. Между нашими лицами считанные сантиметры. Но мне наплевать. Сейчас я все ему скажу. — Я, наверное, никогда и никого еще так не ненавидела… Ты жестокая сволочь, скотина. Таких моральных уродов как ты нужно младенцами смывать в унитаз, чтобы другие не страдали от вашей надменной жестокости… — ну почему он молчит?! Почему так спокойно выслушивает всё?! — Ненавижу тебя… Зачем ты всё это делаешь со мной? Зачем?.. Не понимаю… — затем отстраняюсь, чуть бьюсь головой об бетонную стену позади. Морщусь от тупой боли. Безвольно опускаю руки и закрываю глаза. — Отстань от меня… Оставь, наконец, в покое… Хватит…

Несколько долгих мгновений ничего не происходит. До нас доносятся звуки машин, мчащихся по своим делам. Чьи-то далекие голоса, громкий смех.

— Сломал, говоришь, — внезапно усмехается Ян, но как-то безрадостно. Я открываю глаза. — Хм, нет… Видимо для такой ослицы как ты никакая стена не будет преградой. Везде пропрешь, как танк.

— Что ты опять за чушь несешь? — я тихо смеюсь.

— Ты упрямая и до глупости бесстрашная. Не знаю почему, но мне нравится это в тебе.

— Что?.. Опять издеваешься?

Ян не отвечает. Больше не говорит ни слова. Просто смотрит на меня. А когда ноги становятся совсем ватными и уже не в состоянии держать меня в вертикальном положении, парень подхватывает меня под руку и ведет к машине. Усаживает на переднее сиденье, пристегивает ремень безопасности. Садится за руль и неторопливо семенит по пустынным улицам.

* * * *

Следующее утро встретило меня как всегда злорадной усмешкой и нестерпимой головной болью. Мой мучитель был как всегда в своей любимой ипостаси, то есть жутко недовольный.

— И долго ты ещё собираешься тут валяться? — раздалось надо мной подобно грому.

Чуть приоткрываю глаза, замечаю лишь чёрные идеально выглаженные брюки, мелкие детали своей комнаты в доме Яна, а после снова опускаю веки. Я словно в прострации. Ничего не хочется и на все наплевать.

— Вечно… — вяло бубню в ответ и натягиваю одеяло на голову. Мне кажется, сейчас достаточно одного удара, чтобы убить меня. А парень как всегда раздражен и точно готов выкинуть что-нибудь такое, от чего у меня опять будут синяки.

— Ты хоть знаешь, который сейчас час?

— А это имеет значение? — по-моему, нет.

— Из-за того, что ты проспала твою работу пришлось выполнять другому человеку. Я ненавижу безответственных людей.

— Какой смысл… — тяжело вздыхаю. — Я тут в рабстве. Другому человеку хотя бы платят за его работу. А я? — снова тяжело вдыхаю. — Я долбаный раб.

— Что за херню ты там мелешь? Я тебя не слышу, — не выдерживает Ян. Хотя удивительно, но не пытается стащить меня с постели своим любимым методом.

Специально делаю короткую паузу, а затем:

— Отвали от меня, а?

Ян чем-то шуршит, затем слышу негромкие шаги. Дверь в мою комнату открывает и закрывается. А после наступает тишина. Несколько секунд лежу не подвижно. Ожидаю наказания за неповиновение, но к моему глубочайшему удивлению ничего не происходит. Да ладно? Быть не может! Стягиваю одеяло, чуть приподнимаю гудящую голову, тут же морщусь от боли, выглядываю… Нету. Как странно. Бережно укладываю эту бесполезную штуковину на подушку, закрываю глаза. А я была уверена, что он меня прибьет за вчерашнее… Твою ма-а-ать! Вчерашнее… Почему я всё ещё жива?! Ничего не понимаю. И что самое забавное в итоге я снова вернулась в этот чертов дом, в эту чертову комнату. А ведь поклялась, что больше никогда не появлюсь здесь… Отлично. Что тут ещё сказать. У того, кто пишет историю моей жизни просто искромётное чувство юмора. Жестокое и не обделённое цинизмом.

Внезапно дверь снова открывается, кто-то подходит к моей кровати ставит на тумбу рядом стакан, судя по звуку. Это Ян? Даже боюсь выглядывать…

— Выпьешь, когда придёшь в себя, — да. Это Ян… Секундочку! Что это я там должна выпить? Снова выглядываю из-под одеяла. И правда, стакан. С водой. В ней медленно пузырится, растворяясь, таблетка. Недоверчиво кошусь на парня.

— Это яд?

— Средство от похмелья, дура, — пренебрежительно бросает он и уходит.

Несколько мгновений пребываю в полном ступоре. Средство от похмелья? Это шутка такая? Резко подскакиваю, забыв на секунду про своё состояние, снова шиплю от острой боли в висках. Какое-то время моргаю на дверь, после перевожу взгляд на стакан.

— Внезапненько, однако…

* * * *

Прихожу в себя только под вечер. Средство от похмелья оставленное Яном помогло, но не до конца. Голова все еще была тяжелой как свинец, тело ватным, а состояние вообще на грани мучительной смерти. Вот объясните мне, зачем так пить? Кажется, когда-то я уже задавалась этим вопросом и даже пообещала себе, больше спиртного ни-ни… Ага, конечно. С таким образом жизни, как у меня я удивляюсь, что до сих пор не спилась к чертям. Но самое главное… Что это было вчера? Точнее сегодня… Иногда я жалею, что не страдаю провалами в памяти после бурной пьянки. И почему я все еще жива? Мало того, что сбежала вчера, и почти было уехала в родной ненавистный городок, так еще и напилась в драбадан. Я столько ему наговорила в том баре. Как он вообще меня нашел? Телефон ведь остался в Лёнькиной квартире. И поведение Яна… Я была уверена, что он меня просто убьет на месте или отыграется на мне сегодня. Хотя еще не вечер.

В памяти вдруг всплывает тот поцелуй в машине. Затем на смену ему приходит сцена в проулке. По телу пробегают мурашки, и я чувствую, как вспыхивают щеки. Какого черта?! Зачем Ян сделал это?! Он ведь всегда называл меня ничтожеством, издевался надо мной, а после «Альянса»… Нет, даже вспоминать об этом не хочу. Только сейчас я почему-то стала задумываться над некоторыми мелочами, на которые раньше не обращала внимания. Не придавала им значения. Кажется, временами я сталкивалась с другой стороной Яна. Временами этот невыносимый человек вдруг становился другим. Как вчера, например. Возился со мной так, словно ему есть до меня какое-то дело. Иногда он словно пытался пойти мне на встречу, что-то изменить в наших непонятных с ним отношениях. Только вот я всё так же упрямо отталкивала его. Или же у меня просто разыгралось воображение, и это были всего лишь очередные игры в стиле его королевского высочества?

В конечном счете, прихожу к мысли, что я совершенно не понимаю его.

Поднимаюсь с кровати. С интересом осматриваю свое помятое отражение в большом напольном зеркале. Какой кошмар. Сразу видно, что бухала всю ночь. На мне трусы, бюстгальтер, чёрная майка поверх… Погодите-ка… А кто меня раздевал? Сама-то я точно была не в состоянии этого сделать.

Снова мучительно краснею и стону в голос:

— Звиздец… — это единственное слово, которым можно описать всю ситуацию в целом. — Это полный звиздец!

Обнаруживаю свои джинсы аккуратно сложенными на стуле рядом, сверху лежит мой паспорт. Надо же. Толстовка висит на спинке, сверху кожаная куртка. Тут же рядом мои зимние кроссовки. Это тоже Ян сделал?.. Ну на фиг! Быстро надеваю джинсы, залетаю в ванную комнату, долго умываюсь, чищу зубы. К слову, зубная щетка была обнаружена тут же. Даже не распакованная. Затем на носочках крадусь на кухню. Пить хочу, умираю. В холле сталкиваюсь с Виктором.

— Доброе утро, — мужчина как всегда сдержан, профессионален.

— Доброе, — по правде говоря, мне немного стыдно за свой внешний вид. Интересно кто-нибудь вчера видел, в каком состоянии меня привез Ян? Надеюсь, что нет.

— Ян Валерьевич просил передать, чтобы вы дождались его возвращения и не спешили уходить.

Вы? Дождались возвращения? С каких пор столько почтения к моей скромной персоне?

— А я могу уйти?

— Да, — короткий кивок. — Но Ян Валерьевич настоял, чтобы вы его дождались. Он хочет о чём-то поговорить с вами.