Когда с унылой трапезой в полном молчании было покончено, вся прислуга быстро разбрелась по дому, возвращаясь к работе. Не представляю, как эти люди выглядят в обычной жизни. Хотя если задуматься, они очевидно проводят здесь все свое время и скорее всего вообще не имеют личной жизни. Грустно все это, как ни крути.

В отличие от остальных у меня работы не было. Так как проснулась я гораздо позднее всех, мои утренние обязанности уже были выполнены, а Ян так и не объявлялся. Поэтому-то я и решила остаться на кухне вместе с Жераром. Даже несмотря на то, что мужчине это не очень нравилось. Наплевать. Если я не смогу растормошить в этой обители призраков хоть кого-то, то точно помру от скуки.

Я сидела на кухонном гарнитуре, болтала ножками как пятилетний ребенок и поедала изумительное воздушное пирожное приготовленное Жераром. Как выяснилось позже, Жерар носил вполне обычное русское имя — Олег — и начинал свою карьеру как все простые смертные. С малого. Выучился на повара, затем подрабатывал в недорогих кафешках, барах. Позже, когда обзавелся опытом и некоторыми связями перебрался в более дорогие заведения, а потом и в престижный ресторан. Несмотря на присущую почти всем профессионалам своего дела самоуверенность, Жерар выглядел как самый обычный мужчина средних лет. Не было в нем ни изюминок там всяких, ни дурацкого вымышленного акцента француза, которым нередко любят пользоваться люди создавая себе образ высокородного иностранца. Повар был невысоким, коренастым. Я бы даже сказала, подтянутым. Русые не слишком длинные волосы уложенные лаком под поварским колпаком, карие глаза, нос с горбинкой. Если бы я встретила его на улице, ни за что бы не поверила, что он именитый повар.

Подумав некоторое время, мужчина сам предложил мне чай, когда понял, что ему не удастся выгнать меня с кухни. А потом еще несколько минут пытался согнать меня со столешницы и отправить за стол. Но в итоге с выражением полной обреченности сдался. Сказав, что еще никогда не встречал настолько упертой и невоспитанной девицы. Я лишь мило улыбнулась ему, не переставая нахваливать его кулинарные способности. Это была не лесть, Жерар действительно готовил божественно. И, кажется, моя довольная ребяческая физиономия все-таки смогла немного растопить лед в его сердце. Мужчина чуть улыбнулся мне, возвращаясь к готовке.

— Как давно тут работаешь? — как-то между делом поинтересовалась я.

— Года три, примерно, — ответил мужчина, профессионально шинкуя морковку. Вот как они умудряются так зверски махать ножом и при этом не попадать себе по пальцам? Кулинарию только за это уже можно причислять к экстремальному занятию.

— И как тебе? Нравится?

— Да, — уверенно кивнул Жерар. — Это место не лучше и не хуже ресторана, в котором я работал до этого, — он подумал несколько секунд, а затем с усмешкой добавил: — По крайней мере, здесь не меняется контингент посетителей и не приходится иметь дело с избалованными знаменитостями или детками богатеев, которые решили, что мясо плохо прожарено, или салат мало посолен.

— Странное заявление для человека, который учился на повара, — я ехидно сузила глазки. — Ты ведь с самого начала должен был понимать, что тебе придется иметь дело с таковыми. К тому же сейчас ты все так же работаешь на богатеев.

— И то верно, — Жерар отвлекся от готовки и повернулся ко мне, опершись ладонью о столешницу. — Понимаешь, моя работа здесь это лишь временное занятие. На самом деле я хочу открыть свой ресторан.

— Предсказуемо, — скривилась я.

— Осуждаешь?

— Вовсе нет. Просто об этом мечтает чуть ли не каждый второй повар на планете.

Жерар тихо рассмеялся:

— Согласен. А вот ты, например, о чём мечтаешь?

— Я-то? — я облизала ложку, прожевывая очередной кусочек пирожного, и мечтательно подняла глаза вверх.

— Ага, ты-то, — кивнул мужчина.

Свалить из этого дома и больше никогда не встречаться с Яном… Думаю, эта мечта была бы самой правдивой, но, конечно же, я не стала ее озвучивать и просто пожала плечами:

— Не знаю… Может, стать писателем.

Жерар вытянул лицо в откровенном удивлении.

— Серьёзно?

— Ну да, а почему бы и нет. Мне нравится писать.

— Неожиданно… — повар как-то двусмысленно покачал головой.

— А чего ты так удивляешься? — я даже обиделась. — Хочешь сказать, что простушка из болота не способна постичь все тонкости писательского мастерства и прославиться?

— А ещё говоришь, что у меня мечта предсказуемая, — усмехнулся Жерар и вновь вернулся к своему занятию. — Слава штука переменчивая. Сегодня у тебя есть всё, а завтра — ничего.

— Да не в славе дело-то! — я попыталась быстро исправиться. — Писателем я хочу стать в первую очередь не потому, что хочу славы и много денег. Вот ты, например. Ты любишь свою работу?

— Конечно! — с большой охотой ответил Жерар.

— Вот и я люблю писать, фантазировать, создавать какие-то миры, истории. Я хочу заниматься этим по жизни, а деньги… деньги — это всего лишь приятное дополнение к любимому творчеству. Сейчас я не получаю денег за свою работу, но я счастлива, когда находятся люди, которым не просто интересно мое творчество, они увлекаются им не меньше моего. Требуют продолжения какой-либо истории. Создавать что-то и делиться своими чувствами и эмоциями с теми, кому это нравится. Вот чего я хочу.

Жерар снова повернулся ко мне, долго и задумчиво рассматривал мое лицо, а затем так добродушно улыбнулся, что я и сама невольно ответила ему улыбкой.

— Кажется, я тебя понял, — кивнул мужчина. — Это хорошая мечта. Мне нравится.

— Говоришь так, словно купить ее собрался, — усмехнулась я.

— А у тебя уже есть готовые работы?

— Да, есть кое-что… но над каждой из них ещё трудиться и трудиться.

— Знаешь, — Жерар положил нож, обтер руки об свой фартук и сел за кухонный стол напротив меня. — Я иногда читаю какие-нибудь книги, когда есть свободное время. Мог бы и твои полистать на досуге.

— Не-ет, — я отхлебнула чай, отставила в сторону пустое блюдце с чашкой и спрыгнула со столешницы. — Это плохая мысль…

— Почему? — удивился повар.

— Я же говорю, они еще очень сырые. Там работы вагон и маленькая тележка.

— Но ты же кому-то уже давала их читать.

— Да. Давала, но то были любительские сайты. К тому же люди, читающие мои работы, совершенно меня не знают и в глаза даже не видели.

— Ну, я тоже тебя толком не знаю, — повар спешно поднялся со стула, когда понял, что я собираюсь уходить. — Ты боишься критики?

— Нет, критики я не боюсь, просто… — как сказать, что все мои работы остались на жестком диске, который сейчас у моего друга вместе со всеми моими вещами? Как сказать, что я не могу просто позвонить ему и попросить принести этот несчастный жестяк, что я не могу покинуть этот дом, потому что заключила странную сделку с хозяином этого дома? И что этот самый хозяин устроил мое отчисление и увольнение, и вообще испоганил мне всю жизнь просто потому, что я совершила какую-то глупость. Резко становится так грустно. Я хочу вернуться к своим друзьям. Хочу вернуться к своей нормальной жизни. Просто учиться на этого чертового журналиста, просто работать, просто жить… Достало это постоянное напряжение.

— Ты чего? — Жерар заглянул мне в глаза, когда увидел, как я резко погрустнела. И клянусь, в его выражении было столько беспокойства!

— Да нет, — быстро исправляюсь, натягиваю самую позитивную улыбку и качаю головой. — Всё нормально. Давай как-нибудь в другой раз. Потом.

Мужчина отстраняется, подозрительно смотрит на меня.

— Ладно. Пойду, займусь чем-нибудь, — я машу озадаченному повару рукой и быстро ретируюсь с кухни. Эту тайну я унесу с собой в могилу. Все равно толку от высказанной правды будет ноль. В лучшем случае меня просто пожалеют, в худшем — подумают что вру. Хотя Жерар и не настаивает.

Следующий остаток дня не нахожу ничего другого, кроме как помогать прислуге. Как-то удается немного сдружиться с Полиной. Какое-то время помогаю ей протирать пыль со всех вертикальных поверхностей. Затем бегаю хвостиком за Виктором, донимаю вопросами Жерара. Ничего не могу с собой поделать. Скучно тут. И первый и второй явно не привыкли к такому настырному поведению прислуги, но никак не проявляют раздражения. Сдержанно и коротко отвечают на все мои вопросы.