— Я ещё с тобой не закончила.

Парень смеётся.

— Алло, — отвечаю на вызов.

— Привет, как самочувствие? — это Ритка, как всегда бодра и весела.

— Ты уже тоже в курсе, — быстро всё понимаю и мрачнею.

— В курсе чего? — делает вид, словно ни при чём.

— Куда вы опять намылились меня утащить сегодня вечером? Ты по-любому в этом тоже замешана.

Подруга издаёт какое-то слишком довольное мычание и явно с широкой улыбкой отвечает:

— Да! Лёнька меня ещё вчера предупредил, что хочет собраться посидеть, — я говорила о том, что ненавижу этих двоих? — Сказал, что придёт целая группа мальчиков, а главное что в ней есть некий Саша, которому ты…

— Не продолжай! — перебиваю, зачем-то выставив перед собой ладонь. — Заговорщики долбаные, — ворчу. — После того как разделаюсь с главным заговорщиком и закопаю его хладный труп на пустыре, приду за тобой. — Меня неожиданно передергивает от упоминания пустыря и как раз в этот момент выходит Лёнька. И, конечно же, он замечает, как на моём лице появляется легкая бледнота.

Он останавливается передо мной. Пристально смотрит, ждёт, когда закончу разговор.

— Да ладно тебе, Алён! — начинает канючить Рита. — Тут-то теперь точно все друг друга знают и полностью уверены в том, что ребята хорошие. — Смотрю другу в глаза, Ритку почти не слышу. — К тому же, как я поняла, среди них есть некто, кто понравился нашему голубку. А мне безумно хочется посмотреть, как протекают брачные игры между парнями… — она задумывается и затем бормочет, будто сама себе: — Если конечно, он ему нос не сломает, когда выяснит, какие у нашего Лёнечки намерения.

— Ладно-ладно, — делаю вид полной и безоговорочной капитуляции. — Тогда до вечера, — надо прекращать разговор.

— Вот и славненько! — радуется подруга. — Ладно, мне пора. Я ещё позвоню.

— Хорошо, — киваю и сбрасываю вызов. — Чего? — последнее уже Лёньке, ибо парень так и стоит передо мной, как лист перед травой.

— Алён… — мне кажется, или он сейчас меня обнимет? Ну, нет! Хватит с меня соплей!

— Лёнь, всё нормально, — я отхожу к окну, зачем-то беру сигарету из его пачки и прикуриваю.

— Ну я же вижу, что не нормально, — друг садится на подоконник рядом, забирает у меня сигарету, глубоко затягивается.

— Нормально всё, Лёнь, нормально. Чем меньше я буду об этом вспоминать, тем лучше. — Не сказать, что поездка в лесок оставила на мне какой-то уж слишком неизгладимый отпечаток, но как-то сразу стало не по себе. Настроение резко испортилось. Снова вспомнился этот белобрысый урод, его холодные непроницаемые глаза. У меня даже мурашки по коже побежали. Снова встал вопрос: а действительно ли всё закончилось?

— Хочешь, я найду его и набью морду? — внезапно предлагает друг.

— С ума сошёл? — округляю глаза, только что не пальцем у виска кручу. Забираю у него сигарету, затягиваюсь, но не слишком глубоко.

— А что? — Лёнька повторяет мой жест, тоже затягивается. Эстафета, блин. — К ментам ты ходила, делать они явно ничего не собираются. А ублюдок так и останется безнаказанным.

— Лёнь, — в этот раз я воздерживаюсь. — Ублюдок так и так останется безнаказанным. Ритка же тебе всё рассказала, кто они и откуда. А увидеть потом тебя на больничной койке, или ещё чего хуже, я хочу меньше всего. — Вдруг представила, на что может быть способна та компания бритоголовых бугаёв. Этот белобрысый козёл только пальцами щёлкнет, и они разорвут или убьют вовсе. Не сомневаюсь.

— Ты меня обижаешь, — парень улыбается как-то вымученно и невесело. — Я может и гомосексуалист, но сломать нос какому-нибудь уроду в состоянии.

— Да не в этом дело, — я кладу руку ему на плечо. Получается, что обнимаю парня через шею, ведь стою лицом к окну. — В твоих боевых способностях я не сомневаюсь, — улыбаюсь в ответ. — Просто не надо. Хватит копаться в этом дерьме. Оно того не стоит.

Друг тушит сигарету, неохотно кивает.

— Ладно, раз ты так думаешь… — только хочу отойти, — но если он снова полезет…

— Я сама ему нос сломаю! — договариваю за Лёньку и злобно улыбаюсь. — Даже не сомневайся.

— Когда ты делаешь такое лицо, даже мне становится страшно, — иронизирует он в ответ.

Нацепляю самую правдоподобную улыбку, а сама думаю, что ни капельки не желаю встретится с этим ушлёпком снова.

* * * *

Прежде чем ехать к Ритке, забегаю в общагу. Стоит переодеться, а то уверена моя чёрная толстовка под кожаной курткой и затёртые джинсы уже всех задолбали. Да и меня саму, по правде говоря, тоже. Ритка, конечно же, горела желанием переодеть меня в красивую кофточку и до кучи натянуть на меня юбочку. Хотела даже задержаться после учебы и пойти со мной, но я ясно дала понять, что она может даже не пытаться уговаривать меня.

Даже несмотря на то, что решение зайти в общежитие было вполне себе твёрдым, внутри блуждает какой-то пока необоснованный и не до конца осознанный страх. Иду и представляю себе, что вот сейчас сверну за угол, а там… чёрный «мерседес» и его светловолосый владелец. Уже поджидает меня. Сейчас зайду в здание, а в дверях он… Поднимусь по лестнице и в коридоре он…

Чёрт, это просто идиотизм какой-то!

Я никогда не отрицала, что являюсь неизлечимым параноиком, но сегодня просто бью все рекорды помешательства. Да к чёрту его! Месть за мои выходки свершилась, не появится он больше… Не по-я-ви-тся!

Пока выбираю что надеть из своего небольшого гардероба, не раз задумываюсь: а не зайти ли мне к Свете? А затем тут же отметаю эту мысль. Девчонка дважды отказалась от моей помощи. Какой смысл бегать за ней и навязываться?

Выхожу из комнаты, запираю дверь на ключ и тут же вздрагиваю от неожиданного:

— Привет, воришка.

Оборачиваюсь и вижу улыбающегося Макса. Как всегда растрёпанный (часто задавалась вопросом: это так задумано или его волосы от природы такие?), в непонятных растянутых на коленях спортивках и майке. Сразу видно, на учёбу парень даже не думал ходить.

Хватаюсь за сердце и выдаю:

— Напугал, блин.

— Прости, — ни капли вины в голосе. — Слышал, ты заболела.

— Угу, — киваю. Вместе бредём по коридору к выходу.

— А на вид и не скажешь, — парень ехидно ухмыляется, щурит и без того маленькие глазки.

— Температура уже спала, — пожимаю плечами. — Через день-два, скорее всего, выпишут.

Мы вынуждены остановиться перед выходом из общаги, так как комендантша — Лидия Сергеевна — завидев Макса, тут же начинает ругаться:

— Ефремов! — Останавливается в коридоре первого этажа, упирает руки в бока. — Сколько раз тебе ещё нужно повторить, что в туалете курить запрещено?!

Макс оборачивается, закатывая глаза:

— Лидия Сергеевна, это не я.

— Ну конечно, не ты. Рассказывай мне сказки, — женщина спускается к нам. — Здравствуй, Алёна.

— Драсте, — коротко киваю в ответ.

— Ещё раз узнаю, что ты курил в общежитии, отправлю на улицу жить, — любит она улицей всех пугать.

— Но, Лидия Сергеевна! — театрально возмущается Макс, сутулится и убирает руки в карманы растянутых спортивок. — Это правда, не я. Спросите у кого угодно, я никогда не курю в общежитии. Честное пионерское!

— Ефремов… — женщина выдавливает вымученную улыбку, а затем будто передумывает говорить то, что собиралась и просто выдает: — Иди уже отседова.

Я тихо посмеиваюсь, потому что Лидия Сергеевна замахивается на парня кулаком.

— Все ухожу-ухожу! — Макс, словно испугавшись, сгибается чуть ли не в три погибели, ибо росту в нём больше чем во мне и быстро убегает по лестнице наверх. — Ритке привет передавай! — кричит уже мне.

— Передам, — в очередной раз киваю. Я сегодня болванчик. Китайский.

Комендантша переводит внимание на меня, с секунду изучает, а затем с подозрением спрашивает:

— А ты чего в общежитии не появляешься в последнее время?

— Я-то? — тупо переспрашиваю и округляю глаза, судорожно стараясь что-нибудь придумать.

— Ты-то, — кивает женщина. — И Ритку, соседку твою безалаберную не видать.