25. Таким образом, многие из несчастных уцелевших, захваченные в горах, были массово уничтожены; другие, изнуренные голодом, подходили и протягивали руки врагам, чтобы навеки стать рабами, если, однако, их не убивали немедленно, что они считали за величайшую милость. Другие же стремились к заморским областям с великим рыданием и пели, словно вместо загребной песни, под развевающимися парусами: «Ты отдал нас, как овец, на съедение, и рассеял нас между народами»[708]. Другие же в гористых холмах, огражденные грозными обрывами и густейшими лесами, и морскими скалами, смотря на жизнь всегда недоверчивым умом, остались на родине, хотя и объятые страхом. По прошествии некоторого времени, когда жесточайшие хищники отступили домой, уцелевшие, укрепленные Богом, к которым сбежались со всех сторон из разных мест несчастнейшие граждане, столь же стремительно, как пчелы в улей при надвигающейся буре, молясь вместе с тем Ему всем сердцем, и, как говорится, «эфир наполнив мольбами»[709], чтобы их уже совершенно не истребили, собрали силы, имея своим вождем Амвросия Аврелиана, человека законопослушного, который в такой буре и потрясении остался чуть ли не один из римского племени, причем были убиты его родители, одетые, бесспорно, в пурпур (потомство коего сейчас, в наше время по большей части выродилось от дедовой доброты), — бросили вызов на битву победителям, от которых, по воле Божией, победа отступила[710]. 26. С этого времени побеждали то граждане, то враги, так, чтобы в роде сем мог бы Господь испытать обычным образом нынешний Израиль, — любит ли он Его, или нет[711]; и до года осады Бадонской горы[712], новейшей почти что и немалой резни преступников, с которой сорок четвертый, как мне известно, начинается год, по прошествии, однако, одного месяца, когда и я родился. Однако не заселены теперь города нашего Отечества, как раньше, но они до сих пор лежат в трауре, опустошенные и разрушенные, — хотя и прекратились внешние войны, но не гражданские. Но еще держалось слово как об отчаянной погибели острова, так и о нечаянной помощи в памяти живых свидетелей обоих чудес, и потому цари, государственные и частные лица, священники, церковные деятели, служили каждый в своем чине. Однако когда те ушли из жизни и когда настала эпоха, не ведавшая той бури и испытавшая только нынешнее спокойствие, то все направляющие чувства правды и справедливости были подорваны и повержены, так что их не скажу — даже следа, но даже почти что напоминания какого-нибудь в вышеупомянутых чинах не было видно, за исключением немногих — и очень немногих! — которых из-за потери такого множества, которое ежедневно стремглав катится в преисподнюю, имеется столь малое число, что их, покоящихся в своем лоне, каким-то образом достопочтенная мать-Церковь и не может заметить, — тех, кто единственные являются ее истинными сынами. Пусть никто не считает, что я порицаю их жизнь, возвышенную, для всех восхитительную и Богу любезную; (они, словно самые надежные колонны и подпорки, поддерживают нашу слабость в святых молитвах, чтобы она совершенно не обрушилась), — если я как-то вольнее, или даже мрачнее, стану, подвигнутый скоплением зол, не столько обсуждать, столько оплакивать тех, кто служат не только что чреву, а даже, скорее, диаволу, чем Христу, — Который есть благословенный во веки веков Бог! — потому что, что же скроют граждане, чего не только не узнали бы, но и не упрекнули бы в кругу народов? [Обличение царей]. 27. Есть в Британии цари, но тираны; есть судьи, но неправедные. Они защищают и покровительствуют, но они — сутяги и разбойники. Они имеют огромное количество жен, но [их жены] — потаскухи и изменницы. Они часто клянутся, но становятся клятвопреступниками; они дают обеты, но почти постоянно при этом лгут. Они ведут войны, но войны гражданские и несправедливые. Они по всей родине настойчиво преследуют воров, а тех [воров], кто сидит с ними за столом, не только любят, но и защищают. Они широко раздают милостыню, но в то же время нагромождают огромные горы преступлений. Они сидят в кресле судьи, но редко стремятся к соблюдению норм законного судопроизводства. Презирают безобидных и смиренных, а кровавых, гордых, отцеубийц, своих соратников и прелюбодеев, враждебных Богу (унес бы, как говорится, жребий[713] тех, кого с самим их именем определенно следовало уничтожить!), как только могут, возносят к звездам. Они держат в тюрьмах множество скованных людей, которых они, обременяя цепями, мучают скорее своей хитростью, нежели по заслугам. Они клянутся, стоя между алтарями, и чуть позже презирают их, словно грязные камни.
28. Какого же столь нечестивого преступления не ведает тиранический детеныш нечистой дамнонской[714] львицы[715] Константин[716]! В этом году, после страшной клятвенной присяги, которой он обязался, в сопровождении доверившихся ему хоров святых и родительницы, поклявшись, в первую очередь, Богом, и потом по праву, что никогда больше не будет делать обманов гражданам, на лонах двух достопочтенных матерей — Церкви и плотской матери, под покровом святого аббата[717], жестоко изодрал нечестивым лезвием и копьем вместо зубов между теми же, как я сказал, святыми алтарями — нежнейшие бока — или грудь — царственных детей и двоих же — стольких же воспитателей, руки которых были протянуты отнюдь не к оружию, — которым в наше время почти никто из людей сильнее них не владел, но к Богу и к алтарям. В судный день ко вратам Твоего града, о Христос, они подвесили свои знамена терпения и веры — так что достигли трона небесной жертвы в пурпурных, словно от свернувшейся крови, покровах[718]. И он сотворил это не после каких-нибудь похвальных заслуг, но многие годы до того, погрязший в частых и разнообразных тошнотворностях прелюбодеяний, выгнал законную супругу противу запрета Христова и апостола язычников[719], сказавшего: «что Бог сочетал, того человек не разлучает»[720] и «мужья, любите своих жен»[721]. В некую горчайшую почву в сердце своем, не приносящую доброго семени, он посадил какую-то рассаду неверия и глупости из виноградника Содомского. И когда он оросил ее, словно какими-то ядовитыми дождями, всеми — как известными, так и домашними — своими нечестиями, то, еще более жадно стремясь оскорбить Бога, в середине вырастил преступление убийства родных и кощунства и, даже не выпутавшись из сетей прежних зол, старые преступления увеличил новыми. 29. Давай же (я разговариваю как бы с присутствующим, который, как я знаю, до сих пор существует)[722], — что стоишь столбом, палач собственной души? Зачем ты зажигаешь по доброй воле то адское пламя, которое ты никогда не сможешь угасить? К чему ты, вместо врагов, по доброй воле протыкаешь себя собственными копьями и мечами? Или, насытив тебя, словно ядовитое вино, эти преступления не успокоили твое сердце? Покайся, прошу, и приди ко Христу, Который, как Он сказал, успокоит тебя, если ты трудишься и обременен[723], приди к Тому, кто не хочет смерти грешника, но «чтобы грешник обратился от пути своего и жил бы»[724], и сними, согласно пророку, цепи с шеи твоей, сын Сиона[725], отступи, прошу тебя, и далеко, от при ютов грешников к благочестивейшему Отцу, который сыну, презревшему грязную пищу свиней и испугавшемуся мрачной смерти, радуясь его к себе возвращению, приказал заклать упитанного тельца и дать заблудшему лучшую одежду и царский перстень[726]. вернуться Quis victoria Domino annuente cessit. Вместо quis (CDX) А и Р (Авраншская рукопись и Полидор) имеют quibus; Джослин предпочел прочесть это слово как queis. Таким образом, на наш взгляд, возможны два варианта перевода этой фразы: «им, по воле Божией, победа уступила» (=бритты победили) или «от них, по воле Божией, отступила (=их покинула) победа» (=англосаксы потерпели поражение). Нам кажется, что второй вариант логичнее. вернуться Относительно датировки этих событий см. предисловие. вернуться Краткий обзор источников и гипотез о местоположении Бадона можно найти у Д. Морриса: Morris J. Arthurian sources. Vol. 4. Places and peoples, and Saxon archaeology. Chichester, 1995, BADON (P. 9-14). Многие местности в Англии претендуют на отождествление с Бадонской горой. Наиболее распространенным является мнение, согласно которому эта гора была расположено в окрестностях современного Бата, а название «Бадон» отражает бриттское наименование местности (в римское время этот курорт именовался Акве Сулис (Aquae Sulis). Такое мнение существовало еще в Средневековье, о чем говорит глосса в одной из рукописей Гильды (X): «... Бадонской горы, которая находится близ устья Сабрины», что соответствует местоположению Бата. Поскольку собственно Бат расположен на болотистой равнине, речь может идти об одном из окружающих его холмов, например, как предлагает Д. Моррис, о Соулсбери Хилл. Другая точка зрения, сторонником которой был Д. Майерс, также имеет право на существование: он предложил отождествить Бадонскую гору с Бадбери в современном Уилтшире. Холм Бадбери расположен в важной стратегической точке, на месте пересечения дороги из Винчестера (Вента белгов) в Силчестер (Каллева). Дополнительный довод в пользу этой теории — сохранившееся неподалеку географическое название «Эймсбери» (Amesbury), зафиксированное в документе 880 года как Ambresbyrig, что как будто говорит, что в традиции эта местность была связана с именем Амвросия. В этом случае Майерс предлагает считать центром сопротивления романо-британцев Силчестер, который, как свидетельствуют археологи, действительно был оставлен жителями достаточно поздно, уже во второй половине V века, и римские дороги, ведущие к нему, также долго использовались. См.: Myres J. N. L. The English settlements. Oxford, 1986. P. 158-161; также Wacher J. S. The towns of Roman Britain. London, 1978. P. 276-277. Однако, как отмечает Д. Моррис, против отождествления с Бадоном Гильды многочисленных Бадбери (в Дорсете, Беркшире, упомянутый уже в Уилтшире), Бадли и т. д. существуют возражения филологического характера, и вопрос пока далек от разрешения. вернуться М. Уинтерботтом переводит «if chance, as they say, so allows» (если, как они говорят, случай (удача) это позволяет). Трудно согласиться с этим переводом, так как, во-первых, из контекста не очень понятно, почему «случай» должен «позволять» правителям восхвалять своих сотоварищей; с другой стороны, ut dicitur все же чаще всего переводится, как «говорится», а не как «говорят они». На наш взгляд, этот оборот является косвенной цитатой из Вергилия. В «Энеиде» (II, 554-555) говорится: Наес finis Priami; fatorum hie exitus ilium / Sorte tulit, то есть: «И вот конец Приама: такая смерть унесла его жребием судеб». Fero вместо aufero в таком контексте встречается у Вергилия неоднократно: «quos... ni mea cura resistat, / lam flammae tulerint inimicus» (II, 600), «ambas ferro dolor atque eadem hora tulisset» (IV, 679). Ф. Керлуэган, следуя за П. Грожаном, предлагает в этой фразе исправить sors на fors («сила»). Такое выражение также встречается у латинских авторов (Цицерона, Тацита, Вергилия, Авита и других). См.: LDEBDG. Р. 119-120. вернуться Дамнония (правильнее Думнония) — территория современного Корнуолла и Девона. Некоторые исследователи полагают, что эта описка — намеренный каламбур, производящий название области от латинского damnare — проклинать. вернуться В данном случае значение слова «львица» представляется спорным. Некоторые исследователи полагают, что здесь «львица» — метафорическое название области Думнония, другие — что здесь речь идет о настоящей матери Константина. Из-за практического отсутствия информации о Константине это трудно проверить. Автору настоящей работы представляется наиболее верным второе предположение (см. ниже). вернуться Достаточно трудно определить место этого короля в генеалогиях. В валлийских источниках упоминается Кустеннин Корнеу (Константин Корнуолльский). Под 589 годом в «Анналах Камбрии» упоминается об «обращении Константина к Господу» (conversio Constantini ad Dominum). О каком Константине идет речь? Из британской житийной литературы известно о существовании нескольких Константинов, связанных с церковью. Они могут быть вариантами одного и того же персонажа или просто тезками. На севере Британии известны два святых Константина, оба королевского происхождения: один — пикт, сын Фергуса, другой — южного происхождения, родом из Корнуолла. Краткая история этого последнего излагается в достаточно позднем (XVI век) сборнике агиографических текстов, известном под названием «Абердинский бревиарий» под 11 марта (См.: De S. Constantino rege, monacho et martyre in Scotia, commentarius historicus // AA SS T. 2 Martii, dies XI Martii. P. 62-63. Данный том содержит отдельную пагинацию по дням). Согласно изложенному там житию, святой Константин был сыном короля Корнуолла по имени Падарн. В юности он вел аморальный образ жизни, однако впоследствии, потеряв горячо любимую жену, раскаялся в своем поведении и решил посвятить остаток жизни проповеди христианства. Для этого он отправился на север, где жил, очевидно, среди пиктов (местом его гибели стал Кинтайр). Язычники подвергли его жестоким пыткам и отрубили руку до плеча, после чего Константин скончался на руках своих спутников; произошло это, если верить житию, в 576 году. Эта дата позволяет с большей уверенностью отождествлять данного Константина с Константином, упомянутым у Гильды. В отличие от Ирландии отдельные случаи мученичества в пиктских областях имели место. Гильда никак не обыгрывает имя Константина, хотя, как полагает К. Джексон, в его обвинениях можно услышать нотку насмешки над значением его имени — «постоянный», плохо согласующимся с вероломством этого короля (Jackson К. Varia: II. Gildas and the Names of the British Princes // CMCS. Vol. 3. Summer 1982. P. 30). вернуться Sub sancti abbatis amphibalo. Употребленное Гильдой редкое слово amphibalum, означающее теплый ворсистый плащ, привело к появлению легенды о «святом Амфибале», встречающейся у многих средневековых авторов, например, у Гальфрида Монмутского. Чаще всего утверждали, что «Амфибал» был тем самым исповедником, пытаясь спасти которого, пострадал британский первомученик Альбан, иногда он упоминался просто как аббат. В некоторых средневековых мартирологиях даже отмечена память святого Амфибала — 25 июня (см.: АА SS, Januarii Vol. 3,567). Из-за того что обстоятельства преступления нам неизвестны, это выражение так и остается двусмысленным: то ли Константин убил детей, несмотря на то что они были под покровом (в переносном смысле) аббата, то ли он сам, прикрывшись аббатским одеянием, пробрался в церковь (или монастырь) и убил детей. вернуться Переводчику кажется наиболее вероятной реконструкция событий, предложенная Б. С. Бахрахом: «Можно предположить, что Константин был сыном (от предыдущего брака или незаконным) некоей влиятельной женщины — "львицы", которая впоследствии вышла замуж за законного правителя Дамнонии. От предыдущего брака этот правитель имел двух законных сыновей. Когда король умер, эти два мальчика были слишком молоды, чтобы взойти на престол. Тогда их сводный брат Константин (возможно, с помощью "львицы") захватил власть и принес клятву Богу и согражданам (cives) старого короля, что он будет заботиться о двух наследниках, дабы обеспечить их последующее вступление на трон. Потом он убил их и стал править вместо них как тиран. Подобный сценарий, который достаточно часто повторялся в разных вариантах в течение всего Средневековья, был особенно достоин осуждения в глазах Гильды, поскольку Константин не только нарушил особенно торжественную клятву, но и переоделся в аббата и убил мальчиков в церкви» (см.: Bachrach В. S. Gildas, Vortigern and constitutionality in Sub-Roman Britain // Nottingham Medieval Studies. Vol. XXXII. 1988. P. 131). К этому можно добавить лишь одно: рассказ Гильды, скорее, заставляет полагать, что мать Константина была также и матерью мальчиков. вернуться На основании этой фразы иногда полагают, что Константин лишился своего царства и его судьба была неизвестна большинству бриттов. вернуться Ср. Ис. 52:2: «сними цепи с шеи твоей, пленная дочь Сиона!» вернуться Лк. 15:16-23. Возможные литературные источники разработки темы блудного сына у Гильды указаны Ф. Керлуэганом: LDEBDG. Р. 175-176. |
