Этот вот Сильвий «хорош». — Что за Сильвий? — Да этот, британец.

— Или он родом не бритт, или же должен быть плох!

Сильвий вот этот «хорош», но вот в то же время британец.

Нет, здесь все проще, друзья: Сильвий британец плохой![24]

Однако археологические памятники свидетельствуют о высоком культурном уровне элиты Римской Британии в IV веке. B III — первой половине IV века страну практически не затронули варварские нашествия, и высшие слои общества накопили большое богатство, которое, по-видимому, в значительной мере было основано на поставках зерна в римскую армию, в том числе Рейнскую. Знатные люди воздвигали свои роскошные виллы, украшенные мозаиками и фресками в самых живописных местах (археологи уверены, что во многих случаях выбор места для постройки определялся исключительно красотой ландшафта). Мозаика в банях виллы Лоу Хэм (графство Сомерсет), посвященная «Энеиде» Вергилия, изображает Дидону, Энея, Венеру. А мозаика из обеденного зала великолепной виллы в Лаллингстоне (Кент) — сцену похищения Европы; она снабжена изящной стихотворной подписью, видимо, написанной «на случай» одним из хозяев (или гостей) дома:

Автор эпиграммы намекает на эпизод «Энеиды», где Юнона направляется к богу ветров Эолу с просьбой потопить корабли Энея. Стихотворение было расположено таким образом, чтобы его было видно с обеденных лож и предполагает, что гости могли оценить аллюзию на Вергилия. Как отмечает Э. Барретт, стиль и ритм стихов говорит о том, что автор его был хорошо знаком с Овидием[26].

Многие факты свидетельствуют, что высшим слоям британского общества были свойственны сепаратистские настроения. Вслед за участием некоторых британцев в мятеже Магненция, пытавшегося отнять престол у сына Константина Великого — Констанция — зимой 353-354 года последовали жестокие репрессии, о которых рассказывает Аммиан Марцеллин[27]. За заговорщиками в Британии охотился приближенный Констанция Павел по прозвищу Кандалы (буквально «цепь» — «Катена»). Из рассказа Аммиана ясно, что, хотя непосредственной задачей Павла было расследовать участие в мятеже военных, его следствие затронуло и состоятельных землевладельцев провинции. Интересно, что, по сообщению византийского историка Зонары, Магненций был наполовину бриттом — чем, возможно, и объясняется отчасти оказанная ему поддержка[28]. Приход к власти в 385 году в Британии испанца Магна Максима в результате мятежа военных также, очевидно, произошел при полном сочувствии провинциалов.

Что же касается самого интересующего нас вопроса — а именно падения Римской Британии, — то мы располагаем рядом письменных источников, информативность и степень достоверности которых оценивается различно. В первую очередь это отрывки из «Истории» Олимпиодора Фиванского[29], V и VI книги «Новой истории» Зосима[30], VII книга «Истории против язычников» Павла Орозия[31].

Все они сообщают о возникших в Британии в 406-407 годах беспорядках, приведших к появлению ряда узурпаторов, последнему из которых — так называемому Константину III — удалось подчинить себе Галлию и Испанию и продержаться до 411 года[32].

Согласно Орозию, «в Британиях Грациан, гражданин (или: горожанин, municeps. — Н. Ч.) того же острова, был сделан тираном и был убит» (VII. 40. 4). Зосим, рассказывая о тех же событиях, сообщает, что первым узурпатором, которого выбрали войска, был некий Марк, который вскоре был ими же убит; потом воины выбрали Грациана и, «присвоив ему пурпур и корону, охраняли его, как императора» (VI. II. 1). Через четыре месяца Грациан также был убит, и на его место выбран Константин — по мнению Орозия, лишь потому, что он был тезкой вступившего на престол в Британии Константина Великого — «из-за одной надежды, которую внушало его имя» (VII. 40.4). Факт узурпации власти гражданским лицом с помощью войска достаточно необычен, и можно думать, что в этой смене узурпаторов знать Британии играла не последнюю роль.

О дальнейшей истории Британии сведений в источниках такого характера нет, за исключением нескольких упоминаний у Зосима: он сообщает, что бриттам удалось, взявшись за оружие, защитить свои города от варваров (VI. V. 3), а затем упоминает о письме императора Гонория к городам Британии (около 410 г.) с советом самим позаботиться о своей безопасности (VI. X. 2)[33].

В V веке получает широкое распространение новый тип источников — хроники, в основном продолжающие хронику Иеронима. Особую важность для нас имеют хроника Проспера Тирона и анонимная, так называемая «Галльская хроника 452 года», где упоминается о захвате Британии саксами в начале 440-х годов[34].

Ряд сочинений из области церковной истории связан с распространением в Британии в V веке пелагианской ереси, сам основатель которой — Пелагий — был бриттом. В связи с этим представляют интерес упоминания о двух поездках галльского епископа, св. Германа Аутиссиодорского (Оксеррского), в Британию для борьбы с ересью, сохранившиеся в хронике Проспера, и описание самой поездки в житии Германа, сделанное галльским пресвитером Константином в 480-х годах[35].

Средневековая традиция о Римской Британии. Что касается бриттских средневековых источников, касающихся римского и послеримского периода в истории страны, то они являются очень поздними и малодостоверными. В их числе так называемая «История бриттов», авторство которой приписывается некоему Неннию[36]. Это произведение было написано в начале IX века на севере Уэльса[37], и представляет собой довольно беспорядочную компиляцию, содержащую предания о падении римской власти в Британии, о бриттском короле Вортигерне и приглашении им в Британию саксов, рассказы о святых Патрике и Германе, легенды о короле Артуре, генеалогии, и множество другого разнородного материала. Именно в произведении Ненния была впервые зафиксирована знаменитая легенда о том, как король бриттов Вортигерн, царствовавший в Британии после падения власти римлян, принял к себе на службу изгнанников-англосаксов, братьев Хенгиста и Хорсу, женился на дочери Хенгиста и, в конечном счете, из-за любви к ней потерял свое царство, а потом и жизнь. Еще один интересный исторический источник — родословные валлийских правящих домов: зачастую они возводят средневековые династии к деятелям послеримского и римского времени[38].

Данные ирландской традиции по интересующему нас вопросу весьма незначительны. Историческая достоверность преданий о набегах ирландцев на Римскую Британию в IV — начале V века не является бесспорной. Представляют интерес сведения о ранних контактах между ирландской и бриттской церквами, а также содержащаяся в ирландских источниках (прежде всего в «Житии святого Колумбы»[39] и в Хрониках[40]) информация о бриттских королевствах на севере. Собственно бриттское летописание, как полагает большинство исследователей, началось достаточно поздно, и большинство записей были перенесены в валлийские анналы из ирландских[41].