Хронист дважды упоминает о варварских рейдах на Британию. Оба эти упоминания связаны с периодами значительных бедствий, обрушившихся на Западную Римскую империю. Под 410 годом он сообщает о различных поражениях, которые потерпел Запад от варваров: опустошение Галлии вандалами и аланами, занятие Испании свевами и занятие Рима готами, а также добавляет, что «Британии опустошены нашествием саксов»[474]. Запись о событиях 441 года гласит следующее: «Британские провинции, до сего времени претерпевавшие различные бедствия и превратности, отданы во власть саксам»[475]. Это событие датировано вторым годом 306-й Олимпиады, у Моммзена — 442 год. Р. У. Берджесс полагает, что сообщение о саксах можно уверенно отнести к 441 году, в том числе и на основании его датировки в другой, более поздней, хронике, так называемой «Галльской хронике 511 года», где это событие помещено через три года после составления «Кодекса Феодосия»[476].

Выражения, использованные хронистом, как нам представляется, подтверждают рассказ Гильды о столкновениях между самими бриттами и последующих эпидемиях и голоде: под словом clades хронист, скорее всего, имеет в виду бедствия природного и стихийного характера — чуму, голод, а возможно, и наводнения, на которые содержится намек в «письме к Аэцию», a eventus, видимо, относится к превратностям из области политики.

Ч. Хоукс, переводя dicio как «господство» (dominion), полагал, однако, что дата «Галльской хроники» — это дата приглашения саксов Вортигерном, а письмо бриттов Аэцию было отправлено группой диссидентов, недовольных саксонским засильем, когда между саксами и Вортигерном еще царил мир. Мятеж же, по мысли Хоукса, произошел после 455 года, после гибели Аэция, для защиты от возможной интервенции которого саксы и были приглашены[477].

Д. Майерс, на наш взгляд, справедливо отмечал, что с точки зрения галльского хрониста, в этом году произошло нечто «решающее в борьбе за Британию. И хронист, очевидно, полагал, что это — конец процесса, а не начало его; он имел в виду отметить не первый приход саксов, а их окончательный триумф после периода катастроф и бедствий Британии, в котором они, очевидно, сыграли свою роль»[478].

У Н. Хайема возникали сомнения относительно употребления хронистом слова dicio; он полагает, что речь здесь идет о формальной капитуляции бриттов перед саксами после нескольких лет военного конфликта с варварами, последовавшего за их мятежом, описанным у Гильды в главе 24.

Однако употребление термина dicio в документах того времени носит достаточно определенный характер. Одна из итальянских хроник, рассказывая о захвате визиготами в 476-477 годах Прованса, сообщает: «Готы под предводительством Эйриха опустошили многие города Галлии, разграбили главный среди них — Арелат и подчинили из власти римской своей власти»[479]. Хронист вполне недвусмысленно говорит о том, что города Южной Галлии были взяты готами и перешли под власть готского короля.

На наш взгляд, запись галльского хрониста действительно говорит о событиях, описанных Гильдой в главе 24 — мятеже англосаксонских федератов. Из текста Гильды явствует, что бритты не оказали никакого организованного сопротивления (что неудивительно, если англосаксы фактически заняли место армии) и последовавшие месяцы, а может быть, и годы, были периодом анархии и растерянности. Возможно, именно в этот период, три-четыре года спустя, в 446 году, бритты послали последнее письмо к римским властям, умоляя о помощи...

Гильда сообщает, что измученные бритты в последний раз обратились к Риму с просьбой о помощи. Он пишет буквально следующее: «Igitur rursum miserae epistolas mittentes reliquiae ad...» (стало быть, опять посылают жалостные оставшиеся письма к...). В ряде популярных (и не очень) работ можно прочесть, что бритты послали письмо к знаменитому полководцу Аэцию. На самом деле имя адресата письма (как и многое другое у Гильды) способно вызвать только недоумение.

Наиболее ранняя и грамотная рукопись С, как мы помним, в XVIII веке пострадала при пожаре, и нужное нам начало главы 20 исчезло. X в этом месте имеет ad Agitium, An D — ad Agicium. Следуя Беде, первый издатель памятника — Полидор Вергилий воспроизвел имя адресата как «Aetium». Хотя не исключено, что Беда, который писал почти на триста лет раньше, чем была составлена самая ранняя дошедшая до нас рукопись (С), располагая текстом с правильной орфографией и хорошо разбираясь в позднеримской истории, мог и сам поправить Гильду. При втором упоминании этого имени все рукописи дают «Agitio».

Нелепое, словно намеренно вводящее в заблуждение написание позволяет утверждать, что под написанием Agitius/Agicius может скрываться как Aetius, так и Aegidius (и даже какой-нибудь Anicius). Эта фантастическая орфография напоминает анекдот о том грамотее, который повесил в городе, где шли бои, вывеску «Оптека», оставив военных в недоумении — то ли пробиваться к «аптеке» за бинтами и йодом, то ли оставить «оптику» в покое[480].

Характеристика «Агиция» также достаточно двусмысленна. Приведем пассаж полностью:

«Стало быть, посылают жалостные оставшиеся письма к Агицию, римскому государственному мужу, говоря так: "Агицию трижды консулу — стон британцев", и, немного ниже, жалуясь: "варвары гонят нас к морю, гонит море к варварам; мы зарезаны или утоплены между этими двумя родами погибели!"» (20)[481].

С одной стороны, известно, что в третий раз консулом Аэций стал в 446 году; с другой — сообщение галльского хрониста о захвате Британии саксами около 441 года ныне уже вряд ли возможно подвергать сомнению.

1) Первым историком, сделавшим попытку истолковать это противоречие, был Беда Досточтимый. Он был хорошо знаком с трудом Гильды; кроме того, при изложении событий V века он пользовался хроникой Марцеллина комита и хроникой Проспера. Вот что пишет Беда:

«... Светлейший муж Аэций, который был и патрицием, справлял третье консульство вместе с Симмахом. К нему несчастненькие оставшиеся бритты посылают послание, начало которого таково: "Аэцию, трижды консулу — стон британцев", и в ходе письма так излагают свои бедствия: "Гонят нас варвары к морю, гонит море нас к варварам: две ожидают нас смерти меж ними — или нас режут, или мы тонем". Однако, сделав это, они не получили от него никакой помощи» (1,13)[482].

Датировав по хроникам консульство Аэция и приведя при этом свою дату прихода саксов — 449 год, Беда счел, что «период процветания» длился всего два-три года. Это мнение не получило поддержки.

2) Еще Рудольф Турнейзен предположил, что Гильда неправильно датировал имевшееся у него письмо к Аэцию, которое на самом деле касалось саксонского мятежа. Стиль письма, как он считал, вполне соответствует V веку, однако Гильда ошибочно идентифицировал названных в нем «варваров» с пиктами и скоттами[483], в то время как на самом деле речь шла о германских завоевателях. «Если они действительно стали господами в этой стране около 442 года, — пишет Турнейзен, — то плач бриттов около 446 года о том, что они зажаты между морем и врагом, очень своевременен и вполне понятен»[484]. С точкой зрения Турнейзена согласился К. Стивене[485]. Того же мнения придерживается И. Вуд, причем он даже предположил, что появление в «Галльской хронике 452 года» записи о завоевании Британии саксами связано именно с фактом посольства к Аэцию, от которого к хронисту и могли дойти подобные сведения[486].