— Прекрасная идея. К тому же и время обеденное, но давайте завершим дела.

Мы подробно обговорили условия связи, после чего направились в ресторан, владельцем которого оказался местный житель итальянского происхождения. В скромном зале, со вкусом оформленном в итальянском стиле, из музыкального автомата журчала легкая музыка. Мы заняли столик на двоих около окна с видом на площадь. Хозяин оказался щедрым и, подбирая нам итальянские вина, демонстрировал свой безукоризненный вкус. Мы остановились на бутылке фраскатти. Обед получился на славу — не какой-нибудь «а ля фуршет».

В заключение хозяин предложил нам фирменное кофе «капуччино». Это чисто итальянский напиток — обычный кофе со взбитыми горячими сливками. Рецепт его придумали итальянские монахи, потому и название в переводе означает «монашеский». После краткой прогулки мы дружески попрощались, пожелав друг другу успехов в работе и жизни. Обратно возвращались каждый своим путем.

Теперь нам оставалось только снять остаток денег с банковского счета и приобрести авиабилеты. Проще всего, конечно, было бы взять билеты до Сиднея, лишний раз подтвердив легенду, что мы уезжаем в Австралию. Но в этом случае большая сумма средств Центра тратилась бы впустую, чего мы допустить не могли. Взяли авиабилеты до Рима.

В канун выезда в последний раз вышли побродить по торговым улицам, хотя день выдался ненастным: небо заволокли низкие, плотные тучи, было зябко и неуютно, как будто сама природа оплакивала наш отъезд. Дождь со снегом кончился, деревья шумели, стряхивая с ветвей на тротуар крупные, прозрачные капли. Мы хотели проститься со столицей, ибо понимали, что здесь нам больше побывать не придется. Проходя мимо коммерческого банка, увидели Мориса Добривое, стоявшего перед выставленной в витрине таблицей. Вытянув свою крупную голову вперед, отчего он казался еще более сутулым, архитектор внимательно изучал котировку валют и курс акций. Поворачивать обратно или переходить на другую сторону улицы было поздно, это могло выглядеть как бегство. В полном молчании, идя под руку в том же темпе, прошли за его спиной. Дошли до конца здания, свернули за угол и вошли в универмаг, где затерялись среди покупателей.

Встречи с Морисом мы менее всего желали. Можно себе представить, в каком бы неприятном положении мы оказались. Ведь он непременно поинтересовался бы датой отъезда, захотел бы взглянуть на австралийские визы в наших паспортах и на авиабилеты, задал бы кучу вопросов по поводу того, почему летим только до Рима, затеял бы разговор о наших деньгах в банке и, возможно, пожелал бы проводить в аэропорт. Все это было нам ни к чему. К нашему счастью, Морис не заметил нас.

Утром такси умчало нас в аэропорт. Лайнер взмыл в воздух, за пеленой облачности скрылись очертания столицы. Все волнения, казалось, были позади, но мы продолжали играть роль местных граждан, ведь нам предстояло еще пересечь несколько границ, и кто даст гарантии, что на каком-либо отрезке пути нам не повстречается кто-либо из нашей прошлой жизни. С другой стороны, как показывает опыт, на пути к родному дому случается, что у Центра возникают срочные задания в промежуточной стране. Поэтому расслабляться нельзя.

Рим встретил нас щедрым солнцем. Перебрались из аэропорта на Центральный железнодорожный вокзал и вскоре заняли купе в прославленном Агатой Кристи «Восточном экспрессе». Казалось, вот-вот пройдет по вагону знаменитый сыщик Эркюль Пуаро и пригласит пассажиров в вагон-ресторан на разбор очередной темной истории, связанной с убийством. К счастью, ничего такого не произошло. Видимо, подобные злоключения случаются на обратном пути, когда экспресс отправляется из Стамбула. Так, по крайней мере, у Агаты Кристи.

Однако острых моментов нам тоже избежать не удалось, хотя и по другому поводу, но также связанному с экспрессом. Дело в том, что знаменитый комфортабельный «Восточный экспресс» выбился из графика: повлияли снежные заносы. В Софию, где нас должны были встречать, поезд пришел с большим опозданием, глубокой ночью. Вышли мы из вагона, ищем глазами, где встречающие, но платформа быстро пустеет — и никого! Подхватили чемоданы и «как простые инженеры» пошли отлавливать такси, которое отвезло нас в гостиницу «Плиска», где мы переночевали. Я не удержался и на утро купил в киоске газету «Правда» — ведь мы почти уже дома и конспирацию можно немного нарушить.

— Боже! Как тут написано? — с изумлением воскликнул я, пробегая глазами по заголовкам статей. — Глаголы стоят не на своем месте, да и в падежных окончаниях путаница…

Но тут же спохватился: так это же я отвык от родного языка. Невероятно!

Решили воспользоваться данным нам заранее номером телефона, но и здесь ждало разочарование. Были выходные дни, и на другом конце линии никто трубку не поднимал. Отправиться в наше посольство мы не можем, так как являемся «иностранцами». Еле дождались понедельника — так душа стремится в Москву, домой, — снова к телефону, связался с кем надо, произношу обусловленные фразы, а сам волнуюсь. На другом конце телефона, чувствую, радость: наконец, мол, нашлись.

Через несколько дней самолет иностранной авиакомпании приземлился в аэропорту Шереметьево. Здравствуй, долгожданная Москва! Теплая встреча товарищей, крепкие объятия, поцелуи, смех. День выдался ясным и солнечным, легкий морозец румянил щеки. Едем по столичным улицам на черной «Волге», любуемся новостройками, приметами нового, куда-то спешащими москвичами (хочется к каждому подойти и пожать руку, сказать, что вот, мол, вернулся домой). От всего веет чем-то волнующе знакомым, родным и близким. Здравствуй, Родина!

В квартире, куда нас привезли, было тепло и уютно. В небольшой светлой комнате ожидал празднично приготовленный хозяйкой овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. Различные закуски, высокой марки коньяк и вина. И все это по случаю нашего приезда. Несмотря на зимнее время, Жанне преподнесли большой букет красных гвоздик. Кроме товарища, который нас встретил в аэропорту, в комнате находился еще один человек, нам незнакомый. Оказалось, что это он в свое время выходил на визуальные контрольные встречи, не вступая с нами в контакт. Предложили располагаться здесь, как у себя дома, и пока отдыхать, а все деловые разговоры начнутся завтра. Подняли бокалы за наше благополучное возвращение. Во время оживленной беседы один из товарищей в шутку спросил:

— Чего бы вам сейчас больше всего хотелось?

Немного подумав, я с жаром воскликнул:

— Мне бы хотелось прежде всего попариться в московских «Сандунах» и съесть тарелку настоящих русских щей.

Все весело рассмеялись.

— А я бы желала позвонить тете, Варваре Михайловне, и порадовать ее своим возвращением, — с трудом произнесла Жанна, подбирая слова.

— Ваше желание вполне понятно, но сейчас еще не время, — пояснил оперработник. — Вы оба, как это заметно, здорово подзабыли русский язык. С недельку погуляйте по Москве, окунитесь в народ, привыкнете к языку, а там можно будет и к тете.

Никогда, кажется, за все последние годы я не спал так крепко, как в эту первую ночь на родной земле после долгой разлуки.

Как догадался читатель, из аэропорта мы направились на «промежуточную» квартиру, где нам предстояло пройти период акклиматизации, выхода из роли иностранцев и перехода в естественное состояние. Нельзя после долголетнего проживания за рубежом просто так «снять» разведчика-нелегала с поезда или самолета и доставить родным и знакомым: с десяток различных деталей в манере поведения, экипировке, разговорной речи или в багаже прибывшего раскроют близким, что он был не в ГДР, на Кубе или в Монголии, как их убеждали все эти годы, а где-то в иных точках земного шара. Начнутся ненужные вопросы, расспросы, недоуменные пересуды с соседями.

Чтобы таких неприятностей избежать, предусматривается период адаптации. Один нелегал, по «легенде» для родственников и знакомых, долгие годы провел в Арктике, на Крайнем Севере. Так прежде чем «отпустить» к родным, его снабдили всеми атрибутами полярной экзотики: унтами, шубой, шапкой, противосолнечными очками, оленьими рогами (иностранные вещи и предметы оставлены на временное хранение), посадили в промежуточном аэропорту на соответствующий авиарейс и в таком экзотическом виде он предстал перед встречающими в аэропорту Домодедово. С течением времени «экзотика» вернется на склад, а личное имущество, приобретенное за рубежом, перейдет к владельцу, как, мол, случайно купленное уже в Москве.