В этой связи, принимая во внимание взрывоопасную обстановку, грозящую вспышкой военных действий, и в целях мирного разрешения карибского кризиса, полагали бы целесообразным довести по официальным каналам до сведения американской администрации факт отсутствия на Кубе боеголовок с ядерным зарядом. По нашему мнению, такой шаг приведет к ослаблению общей напряженности и предоставит время для поиска взаимоприемлемых решений.

Сеп».

Отдаю себе отчет в том, что наше предложение было одним из многих, может, из тысячи подобных, что ложились на стол советского руководства. Вся внешняя разведка работала интенсивно, с большим напряжением. И цель была одна — не допустить развязывания новой войны. Наконец, 28 октября мир узнал об обмене посланиями между Н.С. Хрущевым и Дж. Ф. Кеннеди. Победил здравый смысл. Человечество наконец-то вздохнуло с облегчением.

Никогда еще, даже во время нахождения «под колпаком» у спецслужб, я не ощущал такого внутреннего напряжения, собранности и ответственности, как в эти горячие дни.

Когда мы вернулись в Москву из командировки, то узнали, что инцидент с ядерными боеголовками в восьмом доке не прошел бесследно. В частности, для начальника Генштаба советских вооруженных сил, который вскоре был смещен со своего поста. Что же касается «блефа», о котором предполагал наш источник, то чутье его не подвело. Сотрудник ГРУ Олег Пеньковский, работавший на американскую и английскую разведки, заранее сообщил американцам о том, что боеголовки не покинули порта, как и о многом другом. Шпион, конечно, понес суровое и заслуженное наказание, но это было уже после Карибского кризиса.

В жизни разведчика, находящегося в зарубежной командировке, как в калейдоскопе, одно событие сменяется другим, успехи чередуются с неудачами, радости с огорчениями. Увы, постоянной остается лишь опасность, подстерегающая его на каждом шагу. Вокруг нас нередко возникали различные, как говорят космонавты, «нештатные ситуации», предусмотреть которые заранее было просто невозможно. Они случались и в ходе проведения разведывательной операции, и во время невинной прогулки, и в связи со случайным совпадением каких-то факторов, да и из-за неосмотрительности и собственной оплошности.

Для себя мы выработали четкие правила: а) при встрече с неприятной неожиданностью прежде всего не спешить с реакцией на нее, не проявлять эмоции невзирая на то, сколько отпущено времени на размышление — считанные секунды, часы или дни; б) умение хладнокровно взвесить степень реальной угрозы как для себя лично, так и для нашего дела в целом. В зависимости от этого действовать по обстановке. На практике такая линия позволяла нам «выкручиваться» подчас из экстремальных ситуаций.

Объемные разведывательные материалы мы обычно посылали по почте, для чего я выезжала в отдаленные от столицы города, где в присутствии отправителя авиаписьма взвешивались клерком почтового отделения и мною оплачивалась стоимость пересылки. Операция несложная. Но неприятные сюрпризы могли подстерегать в виде случайного знакомого, который мог бы стать свидетелем отправки корреспонденции, да и самой поездки. Как-то я выехала в город Б. Закончила дело, и на привокзальной площади лицом клицу столкнулась с девушкой из группы, где мы вместе совершенствовали иностранный язык. На лице ее читалось радостное удивление. Она мило улыбалась, не открывая рта (а это искусство не каждому дано), чем напоминала мне мою любимую итальянскую кинозвезду Джульетту Мазину.

«Как некстати» — мелькнуло в голове. Но деваться было некуда. Пришлось взять инициативу разговора на себя и разыграть радость встречи.

— Жозефина! Какая неожиданность, так давно тебя не видела. Сколько раз вспоминала о тебе. Ты как-то внезапно исчезла. Как дела? Как складывается жизнь? — засыпала я ее вопросами, чтобы избежать встречных.

Выслушав ее внимательно, я извинилась.

— К сожалению, у меня мало времени, спешу на поезд.

— Простите меня за болтовню, но я так рада встрече с вами. Пожалуйста, вот мой адрес, навестите меня, как только у вас будет время, — с этими словами она вырвала листочек из записной книжки и, написав адрес и номер домашнего телефона, передала его мне.

Я с благодарностью взяла, и мы, пожав друг другу руки, дружески расстались. Пикантность ситуации состояла в том, что в рабочее время я оказалась одна и далеко от своего города. Тогда я и подумать не могла, что ее адрес сыграет в моей жизни определенную роль.

А произошло это при следующих обстоятельствах. Для отправки срочной корреспонденции в Центр я утренним поездом вновь выехала в город Б. Устроившись поудобнее, погрузилась в просмотр журналов и газет. Некоторое время спустя, оторвавшись от чтения, посмотрела на часы. Стрелки показывали восемь. «Ну что ж, пора и позавтракать», — подумала я и направилась в вагон-ресторан. В ресторане было многолюдно. Я присмотрелась и увидела только что освободившийся столик в углу. Едва заняла место, как появился с белоснежной салфеткой на левой руке услужливый официант:

— Доброе утро, мадам. Чем могу служить?

Заказала легкий завтрак и стала присматриваться к посетителям. Вскоре к столику подошел мужчина с репортерской сумкой через плечо и с моего позволения сел напротив меня. Заказал кофе. Мне он как-то сразу не понравился. Держался напряженно, рыская большими черными глазами то налево, то направо, как бы кого-то выискивая.

Он походил скорее всего на иранца, говорил быстро, с легким акцентом. Окинув меня наглым взглядом, он бесцеремонно начал ничего не значащий раз-. говор. Я старалась меньше говорить и больше слушала, изучала его, изредка отвечала на его замечания, но мнения своего не высказывала. Расплатившись с официантом, я извинилась и покинула ресторан. Точно по расписанию поезд прибыл в город Б. Как и многие пассажиры, поспешила по своим делам.

На привокзальной площади в нерешительности остановилась, решая, сразу ли идти по маршруту проверки. В этот момент сзади кто-то тихо подошел и негромко сказал:

— Извините, мадам, криминальная полиция. Прошу ваши документы.

Я резко обернулась и увидела перед собой мужчину средних лет, со впалыми щеками на строгом лице, и пронизывающим взглядом светло-голубых глаз.

— Вот как!? — только и смогла промолвить я.

— Пожалуйста, мадам, ваш документ, — сердито нахмурившись, повторил он свое требование, показывая мне какую-то книжечку, вынутую из бокового кармана пиджака.

Что нибудь случилось? — спросила я, пытаясь выиграть время, чтобы обдумать ситуацию. Естественно, я заволновалась, руки слегка дрожали, никак не могла найти в сумочке удостоверение личности. Особенно тревожило меня письмо, приготовленное для отправки. Наконец передала ему удостоверение, которое он очень внимательно осмотрел.

— Мадам, вам необходимо пройти со мной в полицейский участок. Пожалуйста, здесь направо, совсем недалеко.

По дороге мы молчали. Мозг лихорадочно работал, я старалась понять, что произошло. Пробовала себя успокоить. Наверняка какая-нибудь ошибка или явное недоразумение.

В приемной полицейского участка криминалист попросил подождать, естественно, под присмотром дежурного. Вскоре он вернулся и пригласил меня войти. Комната, в которую вошли, была небольшая, квадратная.

У единственного окна стоял стол, за которым сидел мужчина в штатском. У правой стены от входной двери был другой стол поменьше, за который мне и предложили сесть. Вероятно, это был начальник, он как раз тщательно изучал мое удостоверение личности, сморщив при этом лоб и сдвинув густые пушистые брови так, что глаз совсем не было видно. Затем он откинулся на спинку стула, внимательно взглянул на меня и глухим голосом сказал:

— Извините, мадам, мы вынуждены были вас задержать для выяснения некоторых вопросов. Скажите, пожалуйста, откуда вы и что вас привело сюда?

— Где я проживаю, вам известно из удостоверения, которое находится у вас. Приехала сюда навестить подругу, с которой одно время занималась на курсах иностранных языков, — придав голосу спокойный и уверенный тон, ответила я, стараясь вести себя как можно естественнее.