Норен на мгновение опустил веки и как наяву увидел перед собой зелёные, с искорками золота, глаза. Улыбку, тронувшую только один уголок губ.

— Патрициана… — беззвучно прошептал он, уже понимая, что не уйдёт. Никогда не уйдёт, даже если ему навсегда придётся остаться рабом. За возможность ещё раз заглянуть в эти глаза наяву он отдал бы всё. Никакая свобода не стоила понимания того, что Велена больше никогда не прикоснётся к нему.

— Любой приказ… — прошептал он. — Я выполню любой твой приказ, но не этот, Велена. Не приказывай мне уйти. Я не смогу исполнить этого. Никогда.

Норен сжал пальцами запястье правой руки и поднёс её к глазам, рассматривая ладонь. Тепло исчезло — и вместе с ним зелёные изгибы линий. Он не чувствовал разницы. На какой-то миг ему пришло в голову вернуться и отдать руну Магистру, выторговать жизнь Хейд… Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Велена отдала бы им руну сама, если бы хотела.

— Дис Патер… — прошептал он, вспоминая формулу, которую слышал от патрицианы всего раз. — Я — последний из рода Плутона, повелителя времени и смерти. Отец мой и дед, смерть воплощённая, тьма начала веков. Явись.

Ветвистая молния разрезала чистое небо. Грянул гром, и снова наступила тишина.

Норен усмехнулся. Кажется, Плутон вовсе не считал, что перед ним потомок. И верно. Какой из него «повелитель времени и смерти»?

Мягкий шелест крыльев разрезал темноту. Норен вздрогнул. Когтистые лапы ударились о камень высокогорного плато. Норен почувствовал, как по виску стекает струйка пота. Страх, исходивший от дракона, был куда сильнее, чем аура Велены. Руки стали ватными, когда огромная клыкастая морда, украшенная парой отблёскивающих золотом рогов, опустилась перед ним и заглянула в глаза. Крылатый не мог заставить себя шевельнуться и несколько минут просто смотрел в зелёные, с искрами золота, глаза дракона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я признаю тебя достойным, — прошуршал в воздухе голос, и Норен с трудом мог поверить, что голос этот принадлежит трёхэтажному чудищу. Голос оказался тихим и приятным, как шорох крыльев, и… любопытным?

Фигура дракона медленно расплылась, рассыпалась клочьями тьмы. Из этих клочьев, похожих на обрывки чёрных грозовых туч, вышел человек в чёрной мантии. Чёрные длинные волосы его трепетали на ветру. От него веяло всё тем же парализующим страхом, будто холод окутывал его статную фигуру. Изысканное лицо с удлинённым носом и острыми скулами сильно походило на лицо Велены, только страх, исходивший от него, был сильнее, а за спиной трепетали кожистые чёрные крылья.

— Твоё счастье, что сейчас ночь. Никогда не призывай мою боевую форму так близко к людям, которым не желаешь смерти. И никогда не смотри с таким страхом на то, что призовёшь — ни один дух не признает власти того, кто напуган.

Норен сглотнул.

— Я не знал, — выдавил он из себя, всё ещё пытаясь взять страх под контроль, — что этот зов для боевой формы.

— Захочешь поговорить — скажи «Дис Патер, Бессмертный предок, я ожидаю тебя». Ну, или что-то в этом роде, я догадаюсь.

Норен помотал головой, окончательно скидывая пелену страха.

— Почему Велена не говорила о тебе?

В зелёных глазах промелькнула усмешка.

— А она никогда не желала говорить.

Норен нервно рассмеялся. Вполне логично. Вряд ли кому-то из энтари приходило в голову говорить с теми, кто убивает ради них. Он облизнул губы, вспоминая, зачем вызвал Предка.

— Что ты можешь? — спросил он.

Дис Патер пожал плечами. Грациозно ступая, он приблизился к краю обрыва.

— Могу заставить весь этот город задохнуться во сне. Могу обернуться драконом и разрушить гильдию до основания. Кстати, этот план мне нравится. Могу замедлить время, и ты сам убьёшь их по одному. Хочу ли я? Вот тут самая интересная часть нашего сотрудничества. Ты не можешь заставить меня делать то, чего я не желаю. Даже если руна на твоём теле. А я не могу совершить то, что хочу, пока не обрету плоть — скажем, твою. Эта глупая история с рунами сделала нас бессмертными, но бессмертие получилось какое-то… неудобное, — он поморщился. — Иногда руны попадают в руки людей, которые вызывают отвращение, и стоит немалых усилий привести их к смерти… Обычно от рук таких же жалких существ, — он пожал плечами, — но последняя Хранительница мне нравилась. Разве что ничего не понимала в магии. За ней было интересно наблюдать, а за вами двумя, — он исподлобья сверкнул глазами в сторону убийцы, — интересно вдвойне. Так что я не против любого исхода.

— Если ты так могущественен, как говоришь, то спасти её не составит труда.

— Это и без меня не составило бы труда. Не усилия останавливают тебя. Ты знаешь, что если освободишь её — снова станешь рабом. Одна свобода на двоих, вот ваша судьба, как бы вы ни старались её изменить. А возможен и худший исход… Она захочет вернуть руну, почти наверняка. А что станет с тобой?

Норен усмехнулся.

— Исключено. Нам не придётся ничего делить. Как бы ни повернулось дело.

— Тогда, что тебя останавливает?

Норен замер, вглядываясь в звёздное небо. Руки его были скрещены на груди, пальцы до боли сжали локти.

— Свобода, — сказал он тихо.

— И это интересный момент, — согласился Дис Патер. — Я давно хотел увидеть, какой выбор ты сделаешь.

Норен стоял какое-то время так — неподвижно.

— Мы освободим её, — сказал он, наконец. — Так что ты можешь предложить?

***

Велена выплывала из тумана забытья довольно часто — так ей казалось — но лишь для того, чтобы снова утонуть в мутных водах беспамятства. Она ненавидела себя за эту слабость, но, в сущности, она уже не имела значения. Она обыграла магистра. Пусть и ценой своей жизни. Мразь, которая посмела причинить боль ей и её любимому, никогда не получит желаемого — это главное.

В очередной раз память вернулась к ней, когда гул, схожий с грохотом ревущего цунами, пронёсся по коридору, гулко ударив в дверь темницы. Она без сомнения вскочила бы, чтобы выяснить, что происходит, если бы у неё оставалось хотя бы немного сил. Но сил не было, она продолжала лежать на шершавом, покрытом засохшей кровью камне.

Гул повторился. Послышались крики.

«Землетрясение», — подумала она отчего-то, и по лбу побежала капелька холодного пота. Если стены храма рухнут, она останется здесь умирать от голода или удушья. Отвратительная перспектива.

Велена попыталась встать, и кое-как ей это удалось. Держась рукой за стену, она медленно поковыляла к двери, но в метре от неё замерла. Со стороны камеры поверхность двери была абсолютно гладкой, без замка и без решётки. Очевидно, снаружи её запирал массивный засов, а дотянуться до него не было никакой возможности. Она хотела приблизиться и осмотреть дверь поближе, но тут на неё накатил очередной приступ головокружения, и энтари замерла, пережидая слабость.

За дверью громыхнуло.

Велена крепче сжала скованные короткой цепью кулаки и стала ждать.

Прошло несколько секунд, пока кто-то возился с мощным засовом, а затем дверь распахнулась.

Света не было, но даже в полной темноте она не могла не узнать невысокую фигуру.

— Норен, — прошептала Велена, чувствуя, как головокружение усиливается.

Не говоря ни слова, крылатый подхватил её под плечо и потащил следом за собой, по тёмным коридорам и бесконечным лестницам. Миновав первый уровень, он остановился и привалился к стене, переводя дыхание.

— Я приказала тебе уходить, — прошептала Велена, всё ещё не в силах шевельнуться.

— Я ослушался, — выдавил Норен, вытирая пот со лба.

Велена не нашла, что ответить, лишь потянулась, высвобождаясь из поддерживавших её рук и, нашарив в темноте лицо убийцы, коснулась губами тонких сухих губ. Норен охотно ответил на поцелуй, и Велене показалось, что крылатые улыбается.

— Нужно идти, — шепнула энтари, отстраняясь от хрупкой фигуры и пытаясь сделать самостоятельно хотя бы шаг, — если землетрясение накроет нас здесь…