— Нет, - отмахнулась Валери от его рук, - ты ничего не понимаешь! Я сама запуталась и то письмо было ошибкой – все в нем ложь и плод моей фантазии. Я написала его на эмоциях, не разобравшись! Дэрек – не убийца, возможно он лучший человек из тех, которых мне довелось встретить за всю свою жизнь!

— Плевать мне какому демону Сакстон продал душу, чтобы запудрить мозги вашей дочурке! – Барон не упустил шанса подлить масла в огонь. – Нет, так не пойдет, Холверт. Договор был иной – вы клялись, что Валери будет на нашей стороне и даст показания. Только так и не иначе!  Моему сыну не нужна полоумная жена, тем более что вдова.

— Вдова? – Охнула девушка и попятилась в сторону. – Да что же вы за нелюди… чудовища!

— Валери! – Отец попытался удержать ее, но девушка вырвалась из его рук и, оттолкнув барона так, что тот едва не прошиб лбом паркетный пол, очертя голову бросилась прочь.

— Валери! – Разносился по коридорам их поместья истошный крик графа. – Вернись! Не смей! Ради Бога, кто нибудь! Задержите же ее!

Но вряд ли хоть кто-то или что-то могло остановить ее сейчас. Схватив с софы у парадного входа небрежно сброшенную там шинель, принадлежавшую, должно быть, ее отцу, а то и самому барону, Валери совершенно не заботясь о том, что будет делать дальше, выбежала на улицу. За дверьми, вьюга продолжала набирать обороты, но не о холоде или опасной дороге к замку были мысли девушки, когда она, преодолевая порывы ветра, добралась до конюшни и велела конюху, не знавшему еще о случившемся, как можно быстрее оседлать ей самого быстрого и сильного коня.

Дэрека уже не было в замке на холме, но только там она еще вероятно могла найти тех, кто поддержал бы ее и, возможно, помог придумать план его спасения.

Дэрек Сакстон лежал на грубо сколоченной лавке, лицом к зарешеченному узкому оконцу, находившемуся едва ли не под самым потолком его темницы. В этом прямоугольнике проглядывалось серо-стальное небо, а воздух, проникавший внутрь его темницы, пах морем.

Он был заперт здесь, в одиночестве, больше недели и из всех людей, с момента своего заточения, видел лишь надсмотрщика, которые каждое утро и каждый вечер приносил ему пишу и выносил отхожее ведро. Ни людей, на помощь которых граф рассчитывал… ни Валери, его законной супруги. Запрещено ли было им навещать его или они просто оставили его? Нет, ни серые стены, ни промозглый воздух, пахший водорослями и солью, не беспокоили его так, как мысли о возможном предательстве, от которых опускались руки.

Бездействие и гнетущая тишина, время от времени прерываемая лишь криком чаек за окном заставляли время тянуться неумолимо долго, а сердце наполняться мерзким вязким чувством – отчаянием и безысходностью, - которое граф изо всех сил старался гнать от себя подальше.

Ведь он знал, что будет, если они овладеют им вновь. Как тогда… в день, когда он узнал о смерти дочери и измене любимой жены.

Внезапно в сплошной металлической двери, преграждавшей ему путь к свободе и яркому миру, загремели замки. Дэрек вскочил с места, ощутив, как кровь быстро прилила к вискам от волнения – была середина дня, в это время стражник ни разу не заглядывал в его камеру.

Но радости от встречи с другом или возлюбленной не суждено было развеять его тяжелые мысли. Дождавшись, когда дверь в темницу распахнут перед ним полностью, в ее тесное пространство, пылая ярким цветом собственных одежд и, брезгливо прикрывая нос и рот шелковым платочком, вошел барон Фрэйр.

— Салазар! Какая неприятная встреча. – Презрительно фыркнул мужчина и дабы еще более выказать негодяю свое неуважение, вернулся обратно на лавку, расслабленно заложив руки за голову, чтобы лучше видеть гостя. – Я бы предложил вам сесть, но тут место только для одного. Впрочем, можем поменяться местами. Полагаю, у вас больше прав на эти королевские покои, чем у меня.

— Шутите сколько угодно, Сакстон. – Скривился барон, и, с интересом окинув взглядом тесную камеру, сделал шаг обратно к двери, обнаружив отхожее ведро – источник жуткого амбре, вынуждавшего его прикрывать нос напудренным платком. – Тем более что в вашем незавидном положении ничего более вам и не остается.

— Что вы, барон. Я слишком серьезный человек, чтобы шутить о таком. Мы, пусть и косвенно, но все же знакомы довольно давно – чего только не расскажут беглые о своем прежнем хозяине. Я точно знаю, что многие из этих историй придутся по вкусу его величеству.

На это Фрэйр лишь прыснул и задумчиво перевел взгляд на серое небо за окном.

— Полагаю, его величеству сейчас придется по вкусу то, что подадут ему члены его ближайшего совета. Кража чужой собственности, укрывательство преступников… убийство жены. Все зависит от того, под каким соусом это подать.

— У вас не хватит соуса, прикрыть отсутствие доказательств ваших голословных обвинений.

— Отнюдь. – Нахохлился барон. – Вы просто недооцениваете силу, которой так необдуманно перешли дорогу…

— Это вас-то? – С улыбкой оборвал его граф. – Посмотрите на себя. Вы - жалок. Пришли сюда чтобы удовлетворить свое самолюбие? Жаждали увидеть меня в разбитых чувствах, униженным и напуганным? – Как бы не старался, мужчине не удалось сдержать смеха. - Это ли унижение, спать целыми днями на этой дрянной лавке, пока вы одно место рвете, тщетно выискивая причину, по которой я не раздавлю вас вот этими двумя пальцами, выйдя из зала суда оправданным и свободным!

— Чем больше ворота, тем громче падают… - зло прошипел Салазар и оскалился, попятившись к двери. – Это гордость застит вам глаза, граф, но очень скоро вы прозреете. Оглянитесь вокруг – эти четыре стены, да вонючее ведро в углу – лучшее, что вас ждет, потому что все, кто мог свидетельствовать за вас, отступили в тень. А кое-кто еще и сбежал, едва услышав о вашем пленении.

Сказав это, мужчина развернулся на каблуках и, брезгливо бросив на пол платок, которым защищал свое тонкое обоняние, спешно устремился прочь.

Граф же подскочил на месте и кинулся к двери, лишь на мгновение его рука разминулась с длинным плащом барона, не позволив того остановить.

— О ком вы?! О ком вы говорите?

Стражник грубо оттолкнул графа и захлопнул тяжелую дверь прямо возле его носа.

— О… вы знаете о ком! – Раздался за ней довольный голос барона.

— Мерзавец! Что тебе известно! Говори!

Мерзкий смешок, приглушенный толстым металлом и каменными стенами сразу дал понять, что Фрэйр не спешил оставить графа в неведении. Наоборот, именно такой реакции от него он и добивался.

– К чему красивой девушке связь с чудовищем? Вы отправляли моих людей за море, чтобы те обрели новую жизнь? Так от чего же прекрасной юной леди не найти свободу и счастье тем же способом. Она покинула королевство, Сакстон, - послышался за дверью смех и удаляющийся голос. – думаю, мы больше никогда и ничего не услышим о нашей прекрасной Валери!

Ветер завывал так, что не слышно было собственных мыслей! Если бы не полная луна, грустно поглядывавшая на девушку, сквозь ночь, снег и холод спешащую в сторону густого леса, обозначавшего начало земель графа Сакстона, кружить бы ей на месте, не разбирая дороги.

— Валери… Валери… - доносились до нее, точно шепот, крики преследователей. Будто сама ночь или вьюга звала ее, предлагая сделку – вернуться, забыть Дэрека, в обмен на собственную жизнь. А впереди была лишь опасная чернота, грозившая не найти пути к замку, заплутать и замерзнуть насмерть… а то и встретиться с хищными обитателями темного леса.

«Знайте, лесная чаща поглотит вас, а зверье растащит останки по норам, так что даже я не смогу оплакать их» - звучали в памяти слова мрачного хозяина замка на высокой скале.

Печального… пережившего столько лишений и сумевшего сохранить в сердце то, что у иных не рождается даже в тепле и достатке уютных, напоенных светом комнат. Дэрек был настоящим, добрым и искренним в отличии от Майлза, мерзкого барона и даже ее легковерного отца. А она была так глупа, что не потрудилась разглядеть его под тем слоем пепла, которым покрыла его жестокая судьба.