Внезапно её улыбка стала злой, и она не заметила, как прибавила газу, дав понять, что есть кто-то на кого она давно точит зуб.

— Ника, не гони. А лучше расскажи, где живёт наш высокопоставленный главгад — попросил я, желая отвлечь девушку от явно нехороших воспоминаний, всплывших в памяти и дабы немного её расслабить начал массировать тонкую шею.

— У него большая квартира в одном хорошо всем известном старом правительственном доме. Ещё одна имеется в Сталинской высотке. Ещё есть минимум две дачи, одна выданная государством, а вторую он кажется купил сам.

Взяв себя в руки, рыжая начала рассказывать о том, что она разузнала, перечисляя объекты недвижимости с точными адресами. И во время этого перечисления, я внезапно услышал адрес, упоминание которого меня зацепило.

Переделкино. А ведь именно там я познакомился с Полиной. Конечно, всё было как бы случайно, но всё же новая вводная настораживала. К тому же док рассказывал, что испустившего при мне дух, полуживого студента университета имени Патриса Лумумбы, нашли невдалеке от этого дачного посёлка.

В то что тогда его практически высосал развоплощённый мной тёмный иной у меня сомнений не имелось. А это значит, что он забрал жизненную энергию где-то там. А вот в такие совпадения я уж и вовсе не верил. Получается, всё сходится.

— А давно он купил дачу в Переделкино? — спросил я, прервав поток информации о всяческих гаражах и машинах Кукловода.

— Да, очень давно. По документам прямо после войны. Кстати, к его нынешнему возрасту у меня появились вопросы. Если взять выписку из его теперешнего свидетельства о рождении. Квартиру в правительственном доме он получил ещё в 15 лет, сразу после гражданской. Тут явно что-то не сходится. Я думаю, что его личность в какой-то момент сменили, причём на архивном уровне всё хорошенько подчистили. Так что на самом деле он намного старше.

— А вот тут ты права. Выглядит Кукловод лет на пятьдесят пять. По документам получается шестьдесят пять, а на самом деле он точно уж постарше.

— Но как такое возможно? — спросила девушка.

— Будет время, объясняю. А пока просто поверь, такое точно возможно.

— Я думала мы сейчас заедем ко мне, пока там никого нет — проговорила Рыжая и я почувствовал, как она снова едва заметно задолжала.

— Нет Ника, сегодня не получится. Заехал бы с удовольствием, но я не хочу тебя подставлять. Ты и так много для меня сделала, а пока я не разберусь с этим высокопоставленным товарищем, лучше, чтобы нас никто вместе не видел.

Выслушав меня, Рыжая сбавила скорость. Свернула в невзрачный проулок и там остановилась. Затем повернулась и посмотрела на меня.

— Нет Гена, чтобы до него добраться, тебе точно понадобится моя помощь — неожиданно вкрадчиво заявила она. — Та дача в Переделкино, она явно тебя заинтересовала. Это так?

— Да — признался я.

— Так вот так уж получилось, что дача сожителя моей тётушки находится невдалеке.

— То есть туда можно наведаться? — сразу смекнул я.

— Да. Я уже закинула удочку, и тётушка пообещала, что завтра ключи от дома будут у меня. Причём на дачном участке никого не будет дня три-четыре, не меньше.

— А вот это очень интересно — проговорил я, сразу смекнув что лучшего варианта попасть в поселок и не придумать. — Ника, а ты как не против туда наведаться завтра поздно вечером? Или передать мне ключи, и я это сделаю сам.

— Нет уж. Поедем вместе. Ты должен мне обо всём подробно рассказать. Я чувствую, что такие как мы ходят вокруг, но искать их самостоятельно побаиваюсь. Так что и я без твоей помощи точно не обойдусь.

— А вот это правильно что побаиваешься. Среди одаренных попадаются очень неприятные личности.

Именно сейчас рассказывать Рыжей про иных не было времени, но ради безопасности она должна про них узнать. К тому же я при первой возможности собирался связаться с кем-то из инструкторов центра Капицы. А это позволит познакомить её с другой стороной советской науки.

На том и порешили. Встречу я назначил на завтра, у того самого ресторана Арбат, где мы с ней недавно весело провели время. Затем я попросил подвезти меня как можно ближе к гастроному номер один, называемым Елисеевским.

Рыжая явно хотела ещё поговорить, но я, сказав, что должен выполнить просьбу друга попрощался и ушёл, предварительно оставив ей на хранения практически все свои вещи.

Так что оставив себе только незаметные браслетики, концентрирующие силу я направился к легко узнаваемому павильону Елисеевского гастронома.

Гастроном № 1.

— Любовь Михайловна, тут парень пришёл. Говорит к директору.

Продавщица из отдела с консервами и соленьями, открыла дверь в коридор и сообщила обо мне. Затем она вернулась к прилавку, заставленному высоченными пирамидами баночек сгущённого молока и всевозможных консервантов советского производства.

Тщательно выбранная мною для общения, полноватая продавщица, лет тридцати на вид, одним ловким движением поправила пышные груди так, что я теперь смог видеть в разрезе халата, весьма внушительную ложбинку. Лукаво улыбнувшись, она продолжила довольно откровенно меня рассматривать. А уже через минуту к ней присоединилась любезно вызванная Любовь Михайловна.

Появившийся персонаж кардинально отличался от выбранной для общения, полненькой девушки. Из потаённых недр гастронома, на свет выбралась высокая, монолитного вида особа, непонятного возраста, облачённая в закрахмаленный в усмерть белый халат, из-за этого теперь походивший на кожаный сюртук.

Пружинная походка опытного борца и почти мужские запястья, выдавали в ней особу способную, если возникнет необходимость, легко закинуть себе на плечо сорокакилограммовый мешок сахара, и грациозно цокая каблуками, отнести его на любое расстояние, при этом не потеряв горделивой осанки.

Подобные женщины в СССР раньше водились в изобилии. Выбившись из рядовых работниц, они обычно занимали небольшие должности, всяческих заведующих, бригадиров, мастеров, старших кладовщиц, либо нормировщиц и начальниц ОТК.

Женщины монолиты, могли легко распределить по работам любое количество подчинённых, за полминуты застроить бригаду подвыпивших мужиков и одним грозным окриком остановить драку.

После развала СССР, этот тип весьма полезных особ, постепенно вывелся и только кое-где, очень редко, до сих пор встречаются рудиментарные представительницы этой высшей расы, будто специально засланные в будущее, для сотрясания устоев начавшегося века нейросетей и цифровых валют.

И если феминистки будущего, постоянно чего-то требовали и громко кричали на каждом углу, что их притесняют мужики шовинисты, эти, будто высеченные из гранита особы женского пола, всё что им нужно, забирали у жизни сами, при этом чаще всего, не проронив ни единого лишнего звука.

— Парень, если пришёл устраиваться грузчиком или водителем, то тебе в отдел кадров. А он у нас расположен в Мосторге — провозгласила монолитная мадам, и глядя из-за надвинутых на нос огромных очков, всем своим видом дала понять, что разговор окончен.

— Нет, мне именно к Юрию Константиновичу — ещё раз уверенно повторил я.

— К Юрию Константиновичу — с расстановкой повторила Любовь Михайловна и её взгляд резко потяжелел. — Если бы директор первого гастронома принимал всех, кто хочет попасть к нему на приём, то сейчас бы длиннющая очередь, стола не у колбасного отдела, а у дверей его приёмной. Парень, лучше иди по добру по запросу, и не отвлекай работников советской торговли от важных занятий.

Монолитная женщина вдохнула воздух полной грудью и её выдающийся бюст ещё больше выдвинулся вперёд, словно орудия главного калибра, принадлежащие грозному стальному линкору, взявшие на прицел мелкий, заблудившийся, мелкий тральщик.

Да уж, если между директором Елисеевского гастронома и посетителями, расположится подобная, явно преданная хозяину особа, то к телу руководителя, добраться будет невозможно — подумал я и тяжко вздохнул.