Кусок с шипом на конце, оказался намного больше того на котором располагались жвала. При последнем ударе, шип застрял в груде брёвен, и теперь многосуставчатый кусок яростно извивался из стороны в сторону, обильно разбрызгивая чёрную жидкость. Причём было видно, что это просто спазматические движения, а не реальное желание вырваться.

Если бы куски поменялись местами, то скорее всего большая часть твари продолжила меня преследовать и атаковать. По крайней мере небольшой обрубок со жвалами именно так и поступил.

Развернувшись ко мне, он принялся яростно загребать в мою сторону тремя лапами, оставшимися с левой стороны и обрубком двух лап, оставшихся с правой.

При этом он передвигался очень медленно, кривыми зигзагами, и оставлял после себя маслянистый, чернильный след, состоящий из волочащихся внутренностей.

Не желая меняться силой с рассечённой тварью, я отошёл к той груде мусора на которую изначально упал и уселся на один из развороченных тюков. Запустив руку внутрь него, я вырвал огромный клок ваты, в которой попадались остатки хлопковых коробочек. Затем осмотрел разбросанный вокруг мусор и недовольно покачал головой, ибо увиденное мне совсем не понравилось.

Конечно сразу я этого не заметил, но при детальном рассмотрении, среди глиняных черепков и тюков с хлопковой ватой, я нашёл множество костяков с обрывками одежды и остаткам упряжи со странными сёдлами.

Судя по тому, что я увидел, однажды на арену со стеклянного неба высыпался целый караван гружёных верблюдов, причём вместе с погонщиками. И видимо было это очень давно. Судя по состоянию выбеленных костяков, на вид лет тридцать или сорок назад.

Внимательно посмотрев по сторонам, я увидел на арене, ещё минимум пять подобных мест, не считая той груды брёвен с торчавшими из них небольшими каменными площадками, что находилась в самом центре.

Просидев пару минут, я обнаружил что едва дёргающийся кусок существа приблизился метра на три. На этот раз убегать я не стал, а вместо этого подошёл ближе и проткнул, потерявшим силу кинжалом, верхний сегмент со жвалами. Существо тут же мелко завибрировало и замолкло, дав понять, что именно в этом сегменте и находился центр его восприятия, заставляющий преследовать жертву.

И в этот момент я почувствовал, как страшно устал. Обходить обнаруженные груды мусора, прямо сейчас резко перехотелось. К тому же внутрь арены периодически залетали знойные потоки раскалённого воздуха, явственно намекающие на то, что без воды я тут долго не продержусь.

Именно это заставило меня вспомнить о журчавшем потоке, красного вина, вытекающего из разбитого кувшина. Быстро найдя искомое, я разобрал черепки и с подозрением уставился на остатки жидкости, оставшиеся в одном из них. Поднеся к носу, я понюхал и внезапно почувствовал тонкий, терпкий аромат.

— Ай, да хуже уж точно не будет — проговорил я и осторожно пригубив, внезапно ощутил, что подобного этому, приятного во всех отношениях, слабоалкогольного пойла, я не пивал вообще никогда.

В результате я выдул около полулитра, до дна осушив глубокий черепок. Затем выплюнул мелкие глиняные осколки, скопившиеся на дне ёмкости и внезапно ощутил, как по телу растекается блаженное тепло, а энергия снова начинает накапливаться внутри организма.

— А неплохо — проговорил я и внезапно заметил, как между черепками что-то блеснуло.

Наклонившись, я извлёк из ветхого сора слетевший после падения монокуляр с резинкой, и сразу вспомнил как сюда попал. Захотелось тут же ударить об плиту выданный подлым Ювелиром прибор-ловушку, а затем раздавить то что останется. Однако я быстро справился с желанием и аккуратно поднеся монокуляр к глазу, посмотрел на окружающую меня арену через него.

И то что я там увидел меня одновременно и восхитило, и ужаснуло.

Светящаяся дымка над головой растворилась, и я увидел бликующую, стеклянную поверхность, заменяющую обычный небосвод. Не было понятно откуда берётся сам свет, ибо как такового источника не имелось. Однако, в центре местного небосвода, находилось чёрное пятно, с окружающем его золотистым протуберанцем. Сразу стало ясно что это и есть пробка, закупоренной бутылки. Причём сейчас она больше проходила на прикрытое затмением Солнце.

Антураж самой арены не изменился, но на всех стенах и плитах проявились остатки пентаграмм и строчки рун, составляющие некий гигантский и неимоверно сложный чертёж. Получалось что в своё время тут провели некий ритуал, который вполне возможно и превратил содержимое бутылки в весьма странную аномалию, вместившую в себе огромный кусок пустыни.

— Так глупо подставиться? — отрешённо проговорил я, когда вдоволь насмотрелся на местные красоты и недовольно покачал головой. — А ведь влетел как зелёный пацан. И главное непонятно зачем вообще повёлся на просьбу иного? Куда смотрел? Ведь ни хера во всей этой аномальной чуши не разбираюсь.

Как там говорилось в том заезженном анекдоте — «А я-то старый дурак куда полез, я же и читать-то не умею».

Вполне заслуженно обругав себя последними словами, я ещё раз оценил стеклянный небосвод, и понимая, что терять нечего, попытался покрутить знакомое колёсико на монокуляре. Поверхность свода послушно приблизилась, и я даже смог рассмотреть пробку, залитую чем-то чёрным, но никаких позывов вырваться наружу не появилось. Получалось, что перенёсший меня сюда зрительный портал, был либо односторонним, либо для того чтобы отсюда выбраться нужно вскрыть пробку.

Немного поэкспериментировав, я, желая осмотреть то что находится за пределами арены, уже привычно вызвал теневика и тут же обломался. Теневой призрак, сумел отойти метров на десять и полностью истончившись растаял без следа.

Попробовав повторить эксперимент еще несколько раз, я понял, тут пользоваться теневиком как снаружи, не удастся. Видимо что-то мешало этому, причём нехватка энергии была ни при чём. Как раз её тут хватало.

В результате я снова вспомнил о своей глупой оплошности и в очередной раз себя обругал. Перед глазами предстали волны барханов, что я видел перед падением на арену. Если судить по моему восприятию расстояния, то от стенок бутылки до окраин находящегося в середине, хорошенько занесённого песком города, не меньше пяти-семи километров.

Кроме этого я успел увидеть звездообразную крепость, находящуюся за пределами развалин, и что-то похожее на обнесённый стенами восточного вида дворец на его краю.

Вот старый осёл! Попасть на дно бутылки! — Да если бы мне в прошлой жизни, кто-то из бойцов моего подразделения сказал, что такое возможно, то я отправил бы его на проверку к мозгоправу. А теперь я сам попал в реальность где как выяснилось возможно ещё и не такое.

Однако рассиживаться мне точно не стоит. Часики тикают, так что надо начинать срочно искать хоть что-то полезное, вполне возможно способное не только помочь мне продержаться в знойной пустынной аномалии, но и выбраться наружу.

Вылаканное вино немного ударило в голову, и я принялся тщательно осматривать останки жёстко приземлившегося каравана. Отодвигая тюки, обнаружил останки минимум восьми человек и двух дюжин верблюдов. Частично истлевшие, цветастые халаты, свёрнутые тюрбаны, шёлковые элементы выцветшей одежды и определенного вида кожаная обувь с задранными мысами, подсказали, что всё это вполне соответствовало моему представлению о восточном караване торговцев, пересекающих пустыню.

Крупных залежей монет или оружия самозащиты я не обнаружил, и это означало что разбившийся караван кто-то обобрал уже здесь. Конечно, можно было предположить, что они попали сюда уже ограбленными, но определённые следы подсказывали что это не так.

Покопавшись, я нашёл несколько мелких, серебряных монеток, похожих на чешуйки с чеканными арабскими письменами и сломанную саблю. Это всё косвенно подтверждало мои выводы. Но самой большой наградой был найденный в груде тюков большой, запечатанный сургучом кувшин, с плескавшимся внутри увесистым содержимым.