Конечно меня сейчас это вполне устраивало, ведь под присмотром я не был бы в состоянии что-либо делать свободно. Но вместе с тем я чувствовал себя словно кое-как подготовленный агент, которого закинули на чужую территорию и вместо выдачи ясного и понятного задания, сказали вали на все четыре стороны и делай что хочешь.

А между тем мне бы сейчас не помешала помощь, ведь я так и не узнал важную информацию о Кукловоде и его связях с моими бывшими друзьями и девушкой. Продолжая скрываться, мне такую инфу точно не получить. Да что там говорить, я даже с Рыжей не могу сейчас связаться и разумеется не могу заявиться в Боткинскую чтобы навестить Севу и пообщаться с доком и Наташей.

Очень жаль, но до создания беспроводных сетей связи ещё очень далеко. А между тем ставшая обыденной в двухтысячные сотовая связь, помогла бы мне легко решить кучу проблем.

Покончив с едой, я подремал в углу столовой пару часов, и в город вышел только в час пик, когда граждане Советского Союза начали возвращаться с работы домой. Сутолока и обилие толп людей на улице в данном случае не были мне помехой, а скорее служили отличной маскировкой. К тому же как я заметил, окружающие люди исторгали из себя эмоции и это позволяло накопить расплёскивающуюся энергию.

Недалеко от пункта назначения я обнаружил кинотеатр, носящий название Родина и следующие четыре часа провёл, сходив подряд на два сеанса советского фильма «Баламут». Однако по причине хронического засыпания на заднем ряду, фильма я так и не посмотрел.

Уже прибыв на место, я долго следил за логового Ювелира издалека, при этом подметив несколько незамеченных ранее особенностей. Во-первых, располагалось здание не просто так, а невдалеке от школы, куда мимо него вёл один из главных путей местной пионерской школоты. Получалось что во время сезона обучения, мимо ежедневно проходили сотни детей, оставляющие у светлого иного, частички своей жизненной силы. А во-вторых здание находилось посреди жилых домов, откуда постоянно подсасывало энергию, при помощи паутинок, приклеившихся к стенам.

Часов к девяти контора, комиссионка, похоронное бюро и мастерская были закрыты, и пожилые работники неспешно разошлись в разные стороны. Причём несмотря на явную усталость старичков и старушек, почти у каждого на лице расплывалась блаженная улыбка.

— Мля, да они же словно сектанты, расходящиеся после мессы — проговорил я стоя в той же самой арке, расположившейся напротив логова Ювелира.

Конечно отдавать каждый день свою энергию, это не шутка. Судя по всему, многим из тех, кто тут трудится, на самом деле не по 60-70 лет, а намного меньше. Кац говорил, что годы тех, кто попал в паутину, проходят со скоростью один к десяти.

Всё то время пока я наблюдал за мёртвым домом, во мне росло вполне оправданное негодование. Я не понимал, как Ювелир продержался столько времени, работая у всех на виду, практически в центре столицы.

Однако по какой-то неведомой причине его присутствие до сих пор терпят. Проанализировав ситуацию, я быстро пришёл к выводу что он выгоден неким структурам или группе людей, находящейся при власти. Других, лежащих на поверхности объяснений, я не нашёл.

И это означало, что спокойно наведаться к Ювелиру я смогу только один раз не более. И решить все проблемы я должен именно в этот единственный раз, иначе потом меня к нему не только не подпустят, но скорее всего решат изолировать, упрятав куда подальше.

Дотерпев до десяти часов, я снова вызвал теневика и на этот раз тот легко перейдя дорогу и остановился перед похоронным бюро. Только с этой точки стали видны окутывающие здание белёсые паутинки. Видимо, как только стало темнеть, все они перестали тянуться в разные стороны и буквально вжались в стены, будто опасаясь сгущающихся сумерек.

А вот дальше теневика не пустила неведомая сила. Едва призрак спустился по короткой лесенке к дверям, видящим в ювелирную мастерскую, как он упёрся в невидимую световую стену, которую генерировала невзрачного вида, тусклая лампочка, вкрученная в плафон над дверью.

Единственное что смог сделать мой призрак, это рассмотреть через обычное на вид, вставленное в дверь стекло, внутренний антураж мастерской и единственного мастера, сидящего в самом дальнем углу, за удобным верстаком с многочисленными полками.

Ювелир что-то увлеченно рассматривал через огромный монокуляр и казалось не ощущал, что за ним сейчас наблюдают.

Развеяв призрака, я поправил намотанную на руку верёвочку, поддерживающую ножны длинного кинжала, спрятанного в рукаве олимпийки. Затем ухватился за рукоять и слив туда ещё немного энергии, слегка обнажил лезвие.

Излишки энергии, проходящей сквозь меня, я сливал в клинок целый день, так что теперь взглянув на лезвие, я увидел, что оно исходит призрачно-серым туманом, делающим его практически незаметным.

Я не знал какой эффект будет от удара клинком, но боясь остаться без оружия, проверять это не решился. Спрятав горский кинжал «Кама», я ещё раз проверил крепление и наконец выйдя из арки, решительно направился в сторону нехорошего дома.

Спустившись по лестнице к дверям мастерской, я невольно начал жмуриться, ибо как казалось неяркая лампочка, действовала на зрачки, словно направленные на них лучи света. Справившись с этой напастью, я дёрнул за ручку дверь с намалёванными на стекле часами работы и весящий табличкой, «ЗАКРЫТО», и к своему немалому удивлению распахнул её настежь.

Зайдя внутри, я решительно прошёл мимо стойки с окошком приёма и выдачи заказов и открыл низенькую, фанерную калитку, открывающую путь внутрь мастерской. И только после того как возвратная пружина, захлопнула, оставшуюся за спиной, входную дверь, Ювелир отлепился от рассматривания мелкого изделия, зажатого в крохотные тиски и повернулся.

— А, это вы молодой человек. Ну наконец-то вы добрались и до моей скромной берлоги — тут же сказал хозяин мастерской, причём вполне приветливо, и встав с поворотного стульчика, поднял сложный монокуляр.

Выражение его голоса и то что он сказал меня немного обескуражили. Из-за этого я не стал сразу доставать клинок, как это изначально собирался сделать, а просто подошёл ближе и остановился в двух метрах.

— Откуда вы меня знаете? — спросил я, продолжая сжимать пальцами левой руки рукоять кинжала.

— Товарищ Ведьмак, ну кто же из настоящих, старых иных, о вас теперь не знает. Вы же как бы теперь для всех светлых своего рода герой. Развоплотить двух весьма опасных тёмных в течении суток. Такое в последний раз смогла проделать только спец группа из НКВД. Причем в пятидесятые годы, ещё при товарище Сталине.

— Ну тогда вы, наверное, знаете по какому поводу я явился в ваше, как вы сами выразились, логово.

— Разумеется знаю. Наташа. Несколько лет назад я поделился своей жизненной силой и помог законсервировать болезнь её матери. Насколько я знаю, теперь она выздоровела и чувствует себя вполне отлично. Так что теперь между нами осталась небольшая формальность. Зациклить процесс, и наконец отвязать его от себя. — Ювелир потёр руки и присев, указал на ещё один поворотный стульчик, стоявший рядом со мною. — Прошу вас молодой человек, присаживайтесь. Ибо, как говорится в ногах правды нет.

— Ничего я постою — ответил я, даже не собираясь расслабляться. Хотя затылок упорно молчал, я видел явный контраст между мёртвым домом в котором нахожусь и самим пышущим жизнью, хозяином мастерской. И это меня крайне настораживало. — Значит вы готовы отпустить их, не забирая назад то что дали? — спросил я напрямую.

— Конечно готов — сходу ответил Ювелир. — Если честно, то я бы сделал это сразу, но увы за процессом восстановления какое-то время нужно следить.

— Странно, у меня имеется другая информация — проговорил я и увидел, что на лице собеседника ни вздрогнул ни единый мускул.

— А, вы, наверное, имеете ввиду доктора Каца, который любезно взялся доставать мне всякие полезные штучки. Так это просто маленькие услуги с его стороны, чтобы я несколько раз продлял срок передачи частичек своей жизненной энергии, и не более того.