Арманьякские послы, вероятно, заранее отправили королю набросок своих предложений. Но они сами едва не попали в беду, прежде чем покинули Францию, решив подождать с отправлением в путь, пока бургундцы не уедут. Пока они ждали, начали просачиваться слухи об их миссии. В середине марта, отправившись из Алансона, они чуть не были захвачены бальи Кана с отрядом солдат, когда проезжали через равнину Мэн, чтобы сесть на корабль в Бретани. Посланники сумели избежать встречи с бальи и скрылись. Но Жак Легран был вынужден бросить свой багаж, в котором находились копии его конфиденциальных инструкций и некоторые из драгоценных незаполненных хартий. Герцог Бургундский немедленно отправил корабли патрулировать Ла-Манш в надежде перехватить послов в море. В итоге их пришлось забирать из Бретани с помощью флота вооруженных кораблей, присланных из Англии. В результате этих неурядиц послы добрались до Лондона только в начале мая. Их разместили в доминиканском монастыре в Блэкфрайерс, где обычно собирался Совет короля. Там переговоры велись в большой спешке под впечатлением от быстро развивающейся ситуации по ту сторону Ла-Манша. Документы, взятые из багажа Жака Леграна, уже были представлены французскому королевскому Совету на многолюдном и эмоциональном заседании в отеле Сен-Поль, 6 апреля. Сообщения об их содержании быстро распространились по французской столице, где они вызвали возмущение и угрозы насилия против реальных или мнимых арманьякских сторонников. Ответственность возлагалась на герцога Беррийского и графа Алансонского. Была объявлена двойная военная кампания, одно крыло которой должно было быть направлено против графа Алансонского на западе, а другое — против герцога Беррийского за Луарой. Граф Сен-Поль покинул Париж через несколько дней после заседания Совета с более чем 3.000 человек, чтобы вторгнуться в графство Алансонское. Еще тысячи человек собрались на равнине к югу от Парижа для похода на Бурж под командованием самого Иоанна Бесстрашного. 6 мая 1412 года Карл VI, сопровождаемый Дофином, герцогом Бургундским и толпой капитанов, принял Орифламму в аббатстве Сен-Дени[381].

В лондонском Блэкфрайерсе послы французских принцев считавшие, что их дело находится на краю гибели, не были склонны торговаться. Они уступили почти все и сразу, согласившись на передачу всех провинций Аквитании, которые были уступлены Эдуарду III, а затем отвоеваны Карлом V. Владения герцога Беррийского в Пуату и герцога Орлеанского в Ангумуа должны были остаться за ними пожизненно и перейти к английской короне после их смерти. При этом предусматривалось выделение четырех стратегически важных крепостей Пуатье, Ниор, Люзиньян и Шатонеф-сюр-Шарант, которые должны были быть сразу же переданы Генриху IV. Двадцать других крупных королевских крепостей Аквитании были определены для немедленной передачи представителям английского короля. Еще около 1.500 крепостей, принадлежавших арманьякским принцам и их последователям, должны были находиться в их руках как вассалов английского короля. Сложный вопрос о феодальном статусе Аквитании остался неопределенным. Договор лишь предусматривал, что Генрих IV и его наследники будут владеть расширенным герцогством "так же свободно, как владел им любой из его предшественников", что само по себе было спорным вопросом. Однако в теории эти замечательные предложения одним махом давали англичанам большую часть того, за что они тщетно боролись и спорили на протяжении последних сорока лет. Взамен все, что от них требовалось, — это армия из 1.000 латников и 3.000 лучников на три месяца. Все расходы должны были быть покрыты из казны арманьякских принцев с того момента, как армия достигнет назначенного места встречи во Франции. Вначале были некоторые сомнения относительно того, где будет это место встречи. До самого последнего момента переговоров предполагалось, что английские экспедиционные силы отплывут в Бордо и соединятся с арманьякскими принцами на гасконской границе, в Пуату или в графстве Ангулем. Но этот план никогда не был реалистичным. Перевозка 4.000 человек с их слугами, лошадьми и снаряжением вокруг Бретани потребовала бы больше океанских судов, чем имелось у Англии, и обошлась бы дороже, чем Генрих IV мог себе позволить. К тому времени, когда условия были окончательно согласованы, события во Франции разворачивались своим чередом. Арманьякские позиции в Пуату и Ангулеме рухнули, и внимание переключилось на оборону владений принцев в Берри и на Луаре. Поэтому было решено, что английская армия встретится с принцами в Блуа, городе на Луаре, принадлежавшем Карлу Орлеанскому и имевшем важный каменный мост.

Генрих IV был очень доволен предложенными арманьяками условиями. По словам хрониста Томаса Уолсингема, когда его советники рассказали ему о том, что было предложено, он поднялся со своего места, хлопнул в ладоши от восторга и сказал канцлеру Арунделу: "Сейчас самое время насладиться Божьей щедростью и с помощью этих простых переговоров войти во Францию и вернуть наше законное наследство". Это соглашение стало известно как Буржский договор, что и указано в его тексте. Но на самом деле его условия были переписаны в Англии на незаполненные хартии, которые четыре ведущих арманьякских принца подписали и скрепили печатью в Бурже перед тем, как их посланники покинули Францию. Бернар Арманьяк и Шарль д'Альбре не подписывали эти хартии, поэтому их представители сделали отдельные заявления от их имени. Официально обмен хартиями состоялся в Лондоне 18 мая 1412 года. Принц Уэльский не имел к этому никакого отношения и был явно смущен. Он направил герцогу Бургундскому письмо с извинениями, в котором объяснял, что произошло. Лично он предпочел бы действовать в соответствии с соглашением, достигнутым с послами герцога в феврале, писал он. Но решение принимал не он, а арманьяки сделали предложение, от которого его отец не смог отказаться[382].

К тому времени, когда англичане достигли соглашения с арманьякскими принцами, кампания во Франции уже началась. С самого начала арманьяки предприняли гораздо более энергичную оборону, чем даже сами ожидали. Первые столкновения произошли на западе. Владения графа Алансонского в Нижней Нормандии и Перше стали целью скоординированных наступлений с двух направлений. Граф Сен-Поль в конце апреля 1412 года совершил поход через весь регион и осадил древнюю, но мощную крепость Донфрон. Герцог Анжуйский, которому в качестве награды были обещаны земли Алансонского дома, присоединился к нему. Жан Алансонский, силы которого значительно уступали по численности, отступил в Бретань, а его земли были опустошены врагами. Однако его сторонники, как и годом ранее, оказали энергичное сопротивление. Сен-Поль и его капитаны взяли три замка графа, включая его великолепный замок в Беллеме, но не смогли сломить решительно настроенный гарнизон Донфрона. На главные же города графства, обнесенные стенами, они даже не покушались. Один из лейтенантов Сен-Поля подошел к стенам Аржантана, затем "посмотрел на него издалека и отступил". Единственным заметным успехом этой кампании стало поражение Рауля де Гокура, одного из самых опытных капитанов Карла Орлеанского, который был послан с 800 латниками для поддержки обороны. Отряд Гокура попал в засаду на рассвете 10 мая 1412 года возле Сен-Реми-дю-Валь и был почти полностью уничтожен в исключительно жестокой битве. Этот инцидент означал потерю лица для герцога Орлеанского и обеспечил Сен-Полю прием как герою, когда он вернулся в Париж несколько дней спустя. Но на самом деле он мало чего добился. Как только он удалился, граф Алансонский вернулся из Бретани с Артуром де Ришмоном и около 1.600 бретонских воинов. Они расположились вокруг столицы графа в Алансоне, восстановили власть графа в регионе и стали ждать экспедиционные силы из Англии.