Арманьяки разбили свой лагерь среди виноградников на холме Монмартр. Их положение было непростым. Большой густонаселенный город, наполненный профессиональными солдатами и бдительными горожанами, практически невозможно было взять штурмом. Только голод мог заставить парижан переменить мнение. Но для этого нужно было время, а времени у арманьяков было в обрез. Им нужно было сломить сопротивление Парижа до того, как Иоанн Бесстрашный подойдет с севера. Не имея доступа к государственным ресурсам, арманьяки также испытывали нехватку денег. По мере накопления задолженностей росло беспокойство по поводу их готовности придерживаться намеченного курса. Карл Орлеанский продавал драгоценности и столовую посуду, чтобы удержать своих солдат от дезертирства. Английский контингент на службе арманьяков, включая всех их лучников, уже ушел. Их предводитель Уолтер Клиффорд отказался сражаться против соотечественников, узнав, что графы Арундел и Уорик находятся на другой стороне. По мере того как осень переходила в зиму, ситуация со снабжением становилась все более сложной. Начались ливни, превращавшие землю в море грязи, замедляя передвижение людей и припасов. Бургиньонские гарнизоны в Сен-Дени и Санлисе, а также в городах на Сене препятствовали подвозу продовольствия из далека. Клинье де Бребан был назначен ответственным за обеспечение снабжения арманьякской армии. Он выполнял свою трудную задачу с жестокой основательностью. Тяжеловооруженные отряды фуражиров захватывали припасы в Валуа и Суассоне. Сопротивление крестьян подавлялось огнем и резней. Карательные рейды были направлены против основных центров местного сопротивления. Многих жителей забирали для получения выкупа или оставляли умирать с голоду. Крестьяне, в свою очередь, бросали свои поселения и прятались в лесах, откуда устраивали засады на фуражиров и перерезали глотки отставшим солдатам.
Некоторое время моральный дух арманьякской армии сохранялся, несмотря на трудности. В ее рядах служили бывшие друзья и клиенты Людовика Орлеанского. Их энтузиазм поддерживался возмущением несправедливостью мира, в котором убийца королевского принца мог не только избежать наказания, но и править Францией при поддержке большей части ее населения. Сыновья Людовика Орлеанского были еще достаточно молоды, чтобы вызывать сострадание. В трех милях от них на каменной виселице в Монфоконе качался на ветру изуродованный труп Жана де Монтегю, которому многие из них были обязаны своей карьерой и своим состоянием. Брат Монтегю, архиепископ Санса, был выдающейся фигурой среди арманьякских капитанов, которого хронист Монстреле запомнил как "стальной шлем там, где должна была быть митра, кольчуга вместо священнического одеяния, пластинчатые латы вместо мантии и топор вместо посоха"[356].
В течение первых десяти дней после прибытия под Париж арманьяки сосредоточили все свои усилия на попытке захватить Сен-Дени. Они отвели реку Кру, которая снабжала город водой и приводила в движение его мельницы, и попытались осушить ров. Их требюше обрушивали на город огромные каменные ядра. Они строили передвижные башни и укрытия, из которых совершали кровавые штурмы стен. Гарнизон отбивался до 11 октября, когда все-таки согласились сдаться через три дня в обмен на безопасный проход в Париж. Когда этот день настал, граф Арманьяк овладел городом и направился прямо в аббатство. Он ворвался в сокровищницу с ломом и забрал хранившиеся там сокровища королевы, чтобы расплатиться со своими людьми. Защитников Парижа ждало еще худшее. 13 октября арманьяки захватили укрепленный мост через Сену в Сен-Клу, расположенный за западным пригородом города. Мост представлял собой большое деревянное сооружение, охраняемое с западного конца каменной крепостью с подъемным мостом с каждой стороны. Перед рассветом около 300 человек перебрались на веревках через реку. Штурмовая группа взобралась по понтонам на мост между подъемным мостом и крепостью, а затем взломала ворота выходившие на берег реки. Гарнизон оказался неподготовленным к такому, так как его капитан рассорился с графом Сен-Полем и перестал нести службу. Он лежал в постели со своей женой, когда в комнату ворвались вооруженные люди. Захват моста в Сен-Клу позволил арманьякам закрепиться на левом берегу Сены, отрезав главный путь снабжения города и значительно облегчив собственные проблемы со снабжением. Бретонцы и гасконцы перешли мост и разбежались по деревням южных предместий, врываясь в церкви и амбары, грабя дома и хозяйственные постройки[357].
В середине октября 1411 года за дождями последовали заморозки. В столице Франции ощущалась острая нехватка дров и многих основных продуктов питания. Настроение парижан становилось все более скверным. Нарастало недовольство графом Сен-Полем, исключительно осторожным военачальником с репутацией человека, который упускал благоприятные возможности. Его винили в потере Сен-Клу и южных пригородов. Парижским радикалам казалось, что он мало что сделал с тысячами профессиональных солдат, имевшихся в его распоряжении. Чтобы утихомирить недовольных, граф позволил оказать на себя давление и санкционировать несколько неосторожных вылазок, кровавый провал которых только усугубил ситуацию. В королевском Совете купеческий прево и представители мясников и их союзников настаивали на все более крайних мерах против арманьякских лидеров и их сторонников. От имени короля были изданы ордонансы, объявлявшие их вне закона и разрешавшие любому человеку безнаказанно арестовать или убить их и захватывать их имущество. Прокламации и манифесты обвиняли их в планах свергнуть короля, лишить наследства его сына и посадить на трон новую династию или даже разделить Францию между собой.
Главной жертвой гнева толпы стал герцог Беррийский. Он находился не в Париже, а с королевой в ее замке на берегу Сены в Корбее. Парижане считали его тайным арманьяком, который незаметно поощрял принцев, сражающихся вместе с герцогом Орлеанским. Его слуг оскорбляли и нападали на них, если они осмеливались выйти на улицы одетые в его ливреи. Его главная резиденция в городе, Нельский отель, была захвачена толпой, которая разграбила имущество, замуровала окна и сломала мост, обеспечивающий выход на улицу Пре-о-Клерк, на случай, если он будет использован для приема арманьяков. Наконец, братья Легуа во главе толпы в несколько тысяч человек напали на великолепный пригородный особняк герцога в Бикетре. Они разграбили знаменитый зал с его позолоченными украшениями и портретами Пап, кардиналов, королей и принцев, и вынесли всю мебель и стеклянные витражи. Затем они подожгли здание и ушли, оставив после себя лишь обугленные стены.
К этому времени граф Сен-Поль и его соратники начали беспокоиться, что теряют контроль над городом из-за бесчинств толпы. Они отправили послания герцогу Бургундскому, призывая его поскорее прибыть, пока ситуация полностью не вышла из-под контроля. Тем временем они перевезли Карла VI и его сына в укрепленный Лувр, подальше от незащищенных зданий отеля Сен-Поль, и выделили сотню солдат для их охраны[358].
Иоанн Бесстрашный был уже в пути. Теперь у него было чуть более 5.000 латников и почти 3.800 лучников — меньше, чем раньше, но лучше оснащенных и дисциплинированных. Почти десятая часть латников была англичанами и более половины лучников. С боевыми слугами все войско должно было насчитывать около 12.000 человек. Не обремененные тяжелой артиллерией и медлительной пехотой, они быстро продвигались по равнине Пикардии. 16 октября 1411 года, через неделю после выхода из Перона, Иоанн Бесстрашный вошел в Понтуаз, город с мостом через Уазу, в восемнадцати милях от столицы. В обоих лагерях проходили тревожные военные советы. Арманьяки были вынуждены из-за наступления Иоанна оставить левый берег Сены и сосредоточить свои войска к северу от города. Некоторые из них были за то, чтобы взять инициативу в свои руки и осадить герцога Бургундского в Понтуазе. Это могло быть единственным способом помешать ему войти в Париж. Но граф Арманьяк, которого поддерживали более опытные военные, боялся оказаться между герцогом Бургундским впереди и графом Сен-Полем позади. Они считали, что должны стоять на подготовленных позициях к северу от города и ждать нападения, имея все преимущества обороны. Так они окопались на холме Монмартр, защищенные импровизированными полевыми укреплениями вокруг деревни Ла-Шапель.
