Сенешаль Гиени управлял с помощью Совета, состоящего из крошечной группы английских чиновников, группы гасконских юристов и ряда видных гасконских дворян. Но это было правительство, разбросанное по всему герцогству и не обладавшее самыми необходимыми ресурсами для выполнения своей задачи. Во время правления Генриха IV доходы, находившиеся в распоряжении герцогского правительства, составляли в среднем чуть более 1.200 фунтов стерлингов в год, что только в два с половиной раза превышало зарплату сенешаля. Почти девять десятых этих доходов поступали от таможенных пошлин, взимаемых с экспорта вина и товаров, проходящих через Либурн и Бордо — крайне нестабильного потока доходов, чувствительного к экономическим колебаниям и состоянию отношений с Францией. Остальные доходы поступали от различных сборов и пошлин, собираемых в Бордо, и от прибыли от чеканки монеты. Скудные доходы, поступавшие в казну коннетабля, едва покрывали расходы на текущее управление в мирное время. На военные же нужды уходило менее 4%. Большая часть обычных доходов герцогства либо не собиралась, либо была выдана видным гасконским дворянам для обеспечения их верности. В ноябре 1402 года во время заседания герцогского Совета в доминиканской церкви в Бордо произошла безобразная драка. После того, как коннетабль Бордо, сэр Уильям Фаррингдон, объявил, что денег на выплату долгов нет, в ход пошли мечи. Сеньор де Монферран, который был одним из крупнейших кредиторов правительства, обвинил Фаррингдона в растрате. Фаррингдон был арестован и отстранен от исполнения своих обязанностей, хотя он почти наверняка был невиновен и в конечном итоге был оправдан. Скудость средств правительства герцогства означала, что без финансовой поддержки со стороны Англии никакие серьезные военные усилия были невозможны. Времена прямых субсидий из английского казначейства давно прошли. Но английские доходы короля использовались для выплаты авансов английским чиновникам и солдатам, отправлявшимся в Гасконь, а иногда и для погашения им задолженности и их долгов после возвращения. В первые четыре года правления Генриха IV подобные выплаты составляли в среднем около 1.200 фунтов стерлингов в год (примерно столько же, сколько составляли все местные доходы герцогства)[166].
Это были ничтожные суммы, на которые можно было нанять очень мало солдат для постоянной военной службы. В 1401 году Совет в Бордо доложил королю, что для обороны герцогства требуется постоянное войско численностью не менее 1.200 человек, помимо лучников и арбалетчиков. В реальности сенешаль и его подчиненные имели постоянную армию, состоящую из 140 человек, в основном гасконцев, и около 260 лучников, в основном англичан. Это составляло немногим более десятой части того, что требовалось. Кроме того, сенешаль мог призвать на службу небольшую группу профессиональных гасконских рутьеров и около десятка знатных семей с собственными военными дружинами. Фрагментарно сохранившиеся записи герцогства позволяют предположить, что в начале XV века все это могло составить около 500 конных воинов. Кроме того, в замке Омбриер базировался артиллерийский парк, а города предоставляли контингенты пехоты и арбалетчиков. Эти силы, конечно, значительно увеличивались, когда король присылал из Англии лейтенанта или военную экспедицию, чтобы противостоять какому-либо кризису в делах герцогства. Но отправка больших масс войск из Англии была дорогостоящим и логистически сложным делом. Как всегда, проблемой и в Англии, и в Гаскони были деньги. В ноябре 1401 года Гайяр де Дюрфор сообщал, что "очень обеспокоен и удручен" нехваткой средств для оплаты даже тех небольших войск, которые были в его распоряжении. Только расходы на оборону большой крепости Фронсак к северу от Либурна оценивались более чем в 1.600 фунтов стерлингов в год, что превышало все доходы герцогства. Зарплата гарнизону постоянно задерживалась. Гайяр де Дюрфор был вынужден занимать деньги у муниципалитета Бордо, чтобы выплачивать себе жалование[167].
Эти условия стали серьезным испытанием для верности гасконцев английскому королю. В 1370-х годах произошло большое количество переходов гасконских дворян на сторону короля Франции, которые обнаружили, что их владения, захваченные армиями герцога Анжуйского, стоят больше, чем то, что они имели в сократившемся остатке английской Гиени. Однако к 1400 году большинство гасконских дворян, которые все еще поддерживали английскую корону, делали это чисто из верности. Они могли бы более эффективно обеспечить свое положение, продавшись французам, однако они этого не сделали. Их отношение к английской короне было основано в основном на чувствах и традициях. В отличие от них, верность городов была верностью из расчета и часто зависела от настроения фракций внутри городских олигархий. Но на данный момент расчеты в целом благоприятствовали связи с Англией. Бордо и Байонна были связаны с Англией мощными узами экономических интересов. Даже небольшие города твердо знали, что у них больше возможностей торговаться за преимущества со слабым и далеким правительством короля Англии, чем с бюрократическим Молохом Франции. Налогообложение и оборона были решающими факторами. В городах соседнего Лангедока налоги были значительно выше. И хотя Англия, возможно, мало что сделала для их обороны, единственной альтернативой было стать французскими пограничными пунктами, подвергаясь ежедневным атакам гасконских гарнизонов и вольных компаний.
1390-е годы были неспокойным временем для герцогства Гиень. Пожизненное пожалование герцогства Ричардом II своему дяде Джону Гонту нарушило договоренность, в некоторых случаях подкрепленную королевскими хартиями, о том, что король не будет отделять герцогство от английской короны. Это была настоящая обида, усугубленная бесцеремонным поведением представителей Гонта в герцогстве. Недовольство было особенно сильно в Бордо, который традиционно извлекал выгоду из своих тесных связей с английским двором. Эти события оставили в наследство обиды и подозрения, которые заставили многих гасконцев с опаской отнестись к восшествию сына Гонта на английский престол. На последних страницах своей хроники Фруассар пишет, что низложение Ричарда II вызвало причитания и угрозы восстания в крупных городах Гаскони. Внутренняя история герцогства в эти годы особенно туманна, но есть свидетельства волнений в Байонне, Либурне и Даксе зимой 1399–1400 гг. и попытки переворота в Бордо с участием Раймона де Монто, сеньора Мюсидана, традиционно одного из самых ярых сторонников связи гасконской знати с Англией[168]. Эти беспорядки вряд ли были вызваны любовью к Ричарду II, не говоря уже о общей враждебности к английскому правлению. Главным действующим фактором был страх, что герцогство Гиень может не пережить смену династии в Англии. Такая перспектива перечеркивала все политические расчеты. Политическая нестабильность в Англии, холодная война французского правительства против Генриха IV, скудость и озабоченность нового короля внутренними делами должны были усилить неуверенность даже среди самых преданных гасконцев.
Министры Карла VI предприняли решительную попытку использовать эти разногласия зимой 1399–1400 годов. Примерно в декабре 1399 года Шарль д'Альбре вместе с графом Арманьяком и другими влиятельными лицами региона был послан подорвать лояльность гасконских подданных Генриха IV. Им было поручено внушить видным дворянам то, что в Вестминстере произошло беззаконие, и предложить им обратиться в Парижский Парламент и перейти под защиту французской короны. Это была намеренная попытка повторить тактику, которая была столь успешной при отторжении подданных от Черного принца в конце 1360-х годов. Альбре, предположительно, выполнил свои инструкции, но, похоже, не добился особого успеха. Герцог Бурбонский прибыл в пограничный французский город Ажен, где принял делегатов Бордо, Байонны и Дакса, трех главных городов герцогства. Он дал им экстравагантные обещания привилегированного статуса. По словам Фруассара, эти предложения были решительно отвергнуты олигархией всех трех городов, в основном из-за их опасений по поводу уровня налогов во Франции.
