Осада Марки продолжалась еще два месяца. Англичане продолжали осаду с безразличием к потерям, что отражало решимость Генриха V покончить с Мо любой ценой. Артиллеристы били по стенам из пушек с близкого расстояния. Баталия графа Уорика пересекла канал и, защищаясь большим передвижным укрытием из дерева, закрепилась на узком участке между стенами и урезом воды. Сэр Уолтер Хангерфорд, командовавший западным сектором, перебросил мост через реку и создал еще один плацдарм, где его люди начали подводить под стены мину. На восточной стороне, где стены крепости спускались прямо в воду, инженеры Генриха V возвели высокую деревянную башню из сборных секций на двух больших баржах, пришвартованных к берегу. С этого сооружения, с которого открывался вид на крепостные стены, можно было перекинуть на них мост. Все эти операции приходилось выполнять под дождем арбалетных болтов и орудийного огня. Англичане понесли большие потери, особенно среди своих ведущих капитанов. Ричард Бошан, граф Вустер, был убит пушечным ядром, а рыцарь Томас, лорд Клиффорд, арбалетным болтом[927].

Примерно в конце апреля 1422 года, когда подготовка к последнему штурму близилась к завершению, гарнизон подал прошение об условиях капитуляции. Есть все основания полагать, что командирам навязали условия их подчиненные, поскольку ни один из командиров не был включен в комитет, назначенный для переговоров с англичанами. Генрих V, разгневанный и разочарованный тем, что его так надолго задержали под стенами Мо, и униженный насмешками, выкрикиваемыми в его адрес с крепостных стен, проявил наивысшую мстительность. Столкнувшись с ощутимой враждебностью английских переговорщиков, представители гарнизона решили бросить своих командиров на растерзание врагам. Условия, которые были окончательно согласованы 2 мая, были самыми суровыми из всех, которые когда-либо навязывались непокорному гарнизону. Двенадцать главных командиров гарнизона должны были сдаться на милость английского короля. Четверо из них, Бастард де Варв и его кузен Дени де Варв, юрист Жан де Рувр, о котором ничего не известно, и дофинистский бальи Мо Луи Гаст, должны были сдаться сразу же. Эти люди, по-видимому, были выбраны за их участие в рейдерских набегах гарнизона в течение последних трех лет. Они должны были быть "преданы суду, и справедливость должна быть соблюдена, и приговор должен быть вынесен". От трех других требовалось безоговорочное подчинение без каких-либо гарантий относительно их судьбы, в том числе от "одного, который со стен трубил в рог и высмеивал короля, о котором люди говорят, что его зовут Орас". Остальные пять человек были выбраны потому, что они были прямо или косвенно связаны с другими дофинистскими гарнизонами на севере. Они должны были выкупить свои жизни, организовав капитуляцию других гарнизонов. Среди них были представитель Дофина Гишар де Шиссе, гасконец Перон де Люппе и аббат Сен-Фарон Филипп де Гамаш, брат которого был капитаном Компьеня. Амнистия не распространялась также на тех, кого считали причастным к убийству Иоанна Бесстрашного, на англичан, ирландцев или шотландцев, на французов, которые ранее поклялись соблюдать договор в Труа, и на всех профессиональных артиллеристов, которые нанесли осаждающей армии такие большие потери в последние дни осады. Остальному гарнизону обещали сохранить жизнь, но потребовали сдаться в качестве военнопленных. Все содержимое крепости, продовольствие, военные запасы, лошади, оружие и личное имущество должны были быть собраны, инвентаризированы и сданы завоевателю. На этих мрачных условиях защитники Марки согласились сдаться 10 мая[928].

Им не обещали пощады, и они ее не получили. Считалось, что Бастард де Варв без разбора убивал английских и бургиньонских военнопленных и казнил большое количество крестьян и горожан, которые не могли заплатить откуп. Генрих V приказал протащить его по улицам Мо и обезглавить за стенами еще до того, как Марка сдалась. Его тело было подвешено к вязу за воротами, где он вешал своих жертв, с гербом, приколотым к тунике, и головой, насаженной на копье. Его кузен был повешен рядом с ним. Луи Гаст и Жан де Рувр были отправлены в Париж, чтобы их судил королевский прево. В конце концов их обезглавили на площади Ле-Аль вместе с несчастным трубачом Орасом. Когда 10 мая ворота были открыты, сдались от 700 до 800 оставшихся в живых членов гарнизона, а также небольшое количество некомбатантов, таких как епископ Мо, который совершил ошибку, укрывшись в Марке, и с ним, как и с остальными, обращались как с военнопленным. Пленных погрузили на баржи, связали попарно за ноги и отвезли в Париж. Большинство пленных смогли выкупиться за довольно короткое время. Некоторые из них умерли в антисанитарных условиях камер Шатле. Остальные, которых удерживали за более крупные выкупы или по политическим причинам, были распределены летом по замкам Нормандии или вывезены в Англию. Более 150 человек были временно помещены в лондонский Тауэр в июле, а затем заключены в различных отдаленных замках, в основном в Уэльсе[929].

Пока англичане были заняты осадой Мо и обороной Нижней Нормандии, дофинистские гарнизоны на Уазе и Сомме продолжали расширять свои границы. Несмотря на поражения, которые они потерпели при Мон-ан-Виме и Сен-Рикье в предыдущем году, сеть крепостей Жака д'Аркура теперь простиралась на восток за Амьен и на юг через Виме до реки Брель, которая обозначала границы оккупированной англичанами Нормандии. Генрих V не мог выделить войска для борьбы с этой угрозой, а у герцога Бургундского не было гарнизонов в этом регионе. В результате дофинисты не встретили никакого сопротивления, кроме ополчения, собранного городами Амьен и Абвиль из собственных жителей. В начале марта 1422 года Жан Люксембург, которому Филипп все больше делегировал ведение военных действий, председательствовал на собрании солдат и чиновников Пикардии в замке Бапом. Они договорились о совместных усилиях по оттеснению войск Аркура.

Жанн Люксембург вторгся в регион в конце марта 1422 года. Но его силы были скромными. Изначально численность его армии составляла не более нескольких сотен человек, но в наивысшей точке она насчитывала около 2.800 человек, включая контингент латников и лучников из английского гарнизона города Э под командованием их капитана Ральфа Батлера. Кампания началась с демонстрации жестокости, с помощью которой полководцы теперь обычно пытались подавить сопротивление. Замок Кенуа стоял на римской дороге из Руа в Амьен. Его дофинистский гарнизон держался слишком долго. И к тому времени, когда он решил сдаться, стены замка были слишком сильно повреждены артиллерией Жана Люксембурга, чтобы выдержать штурм, и гарнизону нечем было торговаться. Капитан договорился о охранной грамоте для себя и бросил сорок своих товарищей на произвол судьбы. Все они были повешены, некоторые на воротах замка, остальные на общественной виселице в Амьене. После этого инцидента бургиньоны быстро очистили территорию от гарнизонов, которые Жак д'Аркур разместил на берегах Соммы, за исключением его штаба в Ле-Кротуа и городов Сен-Валери и Нуайель на другой стороне залива. После этого сопротивление усилилось, так как Жан попытался продвинуться в Виме.

Виме — это регион, лежащий к югу от нижнего течения Соммы. Здесь главенствовали два крупных дофинистских гарнизона в Эрене и Гамаше, а также ряд вспомогательных укреплений, которые их капитаны расположили вдоль долины реки Брель. Все они оказали сильное сопротивление. Сеть взаимной поддержки, связывавшая дофинистские гарнизоны на севере, оказалась очень устойчивой. Жак д'Аркур доставил в Ле-Кротуа подкрепление по морю, предположительно из Бретани, и нападал на захватчиков с запада. Гарнизоны Компьеня и Гиза собрали около 800 — 1.000 конных воинов и вторглись в регион с востока. Положение Жана Люксембурга вскоре стало ненадежным. Он был вынужден отказаться от осады Гамаша, чтобы встретить лицом к лицу новую угрозу. Но когда он встретил дофинистов в боевом порядке, они отступили и зайдя к нему в тыл, разместили новый гарнизон в Мортемере у Мондидье. В конце концов, 11 мая Эрен сдался на капитуляцию. Но его гарнизон просто перешел в Гамаш и другие близлежащие опорные пункты дофинистов. Воевать против такого рассредоточенного и проворного врага было сизифовым трудом. В середине мая, после менее чем двух месяцев пребывания в поле, у Жана Люксембурга, похоже, закончились деньги и он распустил свою армию и удалился[930].