В новом году Генрих V приступил к решительным поискам подкреплений. Естественно, первым источником дополнительных людских ресурсов была выбрана Англия, но эти усилия лишь выявили истощение страны. Хранитель королевства, герцог Бедфорд, призвал всех свободных капитанов, которые еще оставались в стране, явиться на Совет в Лондоне в январе 1422 года и сообщить, какие силы они могут собрать, чтобы помочь королю в трудную минуту. Чтобы увеличить число участников, он объявил, что сам поведет их во Францию. Но результаты оказались неутешительными. Бедфорд сам собрал отряд из 400 человек. Еще 340 человек нашел Уильям, лорд Клинтон, обедневший дворянин из Уорикшира с выдающимися предками, но без каких-либо собственных талантов, которому до сих пор удавалось оставаться в стороне от войны, несмотря на свои сорок четыре года. Остальные собранные войска состояли в основном из замен, присланных людьми, которые не могли или не хотели сражаться сами, и малочисленных отрядов, состоявших из одного латника с тремя лучниками. Отчаявшись, Генрих V начал искать рекрутов в других местах. Послы были отправлены к королю Сигизмунду I, к князьям немецкого Рейнланда и в Португалию, чтобы убедить своих союзников прислать войска[923].

Королева Екатерина родила будущего Генриха VI в Виндзоре 6 декабря 1421 года. Это событие, весть о котором дошла до Генриха V под Мо около Рождества, казалось, обеспечило будущее двуединой монархии так хорошо, как только могла обеспечить хрупкая жизнь младенца в средние века. В обеих столицах это событие было встречено с ликованием. В Лондоне звонили колокола, в Париже зажгли костры, устроили шествия и уличные гулянья. Единственной зафиксированной реакцией Генриха V было сообщение его супруге, что она должна отстоять мессу на Троицу и посвятить ребенка Богу.

Это мрачное сообщение соответствовало мрачному настроению в штаб-квартире английского короля. Впервые с момента начала своего предприятия Генрих V, похоже, испытывал реальные сомнения в результате. Ему не удалось нанести нокаутирующий удар по Дофину, на который он надеялся. Он не отвратил шотландцев от службы Дофину, не убедил герцога Бретонского отказаться от союза, который тот заключил с Дофином в Сабле и не завоевал расположение массы французского населения, большинство которого было безразлично к нему в областях, находившихся под его управлением, и враждебно в центре и на юге. Его усилия по освобождению подступов к Парижу от вражеских гарнизонов увязли в бесконечном и пагубном тупике. Зимой 1421–22 года Генрих V пришел к выводу, что его амбиции не могут быть достигнуты силой и он дал понять представителю Папы Мартина V во Франции, что папское посредничество было бы желательным. В новом году Генрих V поставил тот же вопрос перед герцогом Бургундским. Филипп прибыл для переговоров в Мо 17 января 1422 года. Очевидно, это было важное событие. Герцога сопровождали его ближайшие советники и некоторые из самых влиятельных людей в королевском Совете в Париже. Невменяемый Карл VI прибыл вместе с ними из Венсена. Больше недели они тайных совещались в аббатстве Сен-Фарон, куда Генрих V перенес свою штаб-квартиру после наводнения. Им было что обсудить, но главным вопросом была перспектива заключения мира с Дофином путем переговоров. Война, заявил Генрих V, была "делом долгим, опасным, рискованным и очень трудным, особенно между хорошо мотивированными сторонами". Он не видел конца войне без больших потерь с обеих сторон, огромных физических разрушений и "бесконечных расходов". Трудно представить, на каких условиях Генрих V мог надеяться договориться с Дофином, не отказываясь от договора в Труа. Но король, несомненно, серьезно отнесся к этому. Он предложил герцогу Савойскому Амадею VIII, давнему союзнику Бургундского дома, выступить в качестве посредника. Было решено, что Филипп обратится к графу лично.

26 января 1422 года герцог Бургундский уехал из под Мо в свои бургундские владения, а в конце марта отправился в Женеву. Там в замке Рипай на берегу Женевского озера в перерывах между показательными поединками и шумными пирами он обсудил с Амадеем VIII предложенное посредничество. Амадей согласился выступить в качестве посредника, и весной его послы отправились ко двору Дофина. Его усилия были поддержаны Папой Мартином V. В феврале 1422 года Мартин V отправил во Францию нунция, первого после неудачной миссии Орсини и Филластра четырьмя годами ранее. Его посланником стал итальянский картезианец, отличавшийся святостью и простотой жизни, Николо Альбергати, епископ Болоньи. Покидая Италию, Альбергати не мог предвидеть, что большая часть его жизни пройдет в попытках примирить враждующие стороны во Франции[924].

Учитывая сокращение сил английских войск вокруг Мо, если бы Дофин предпринял решительную попытку деблокировать город, он вполне мог бы добиться успеха. Далеко не ясно, почему он этого не сделал. Одной из причин, безусловно, был страх его советников перед риском сражения. Но есть также основания полагать, что Дофин находился в затруднительном финансовом положении. Одобренная Генеральными Штатами в Клермоне талья была потрачена, а впечатляющие армии, которые он собрал на нее, в значительной степени распущены. Денежный потенциал девальвации монет к этому времени был почти исчерпан. Большая часть его армии служила в долг. Финансы Дофина плохо управлялись. Зимой 1421–22 гг. он занял много денег и продал земли и драгоценности, чтобы заплатить войскам. С помощью этих средств, заявил он, весной он соберет большую армию, включая долгожданный корпус из Шотландии и большой отряд итальянских арбалетчиков[925].

Единственной попыткой помочь гарнизону Мо была безрассудная затея Ги де Нель, сеньора де Оффемона. В начале марта 1422 года он попытался прорваться в осажденный город. Согласно хорошо информированному источнику, это была идея Дофина. Но силы Ги были абсурдно малы. Он нашел только сорок человек, согласившихся присоединиться к нему. В ночь на 9 марта они пробрались через английские осадные линии и достигли сухого рва на северной стороне города. Защитники опустили лестницы, обмотанные простынями, чтобы их не заметили на фоне стены из белого камня. Некоторым удалось взобраться на стены. Но сам Ги де Нель сорвался и в полном вооружении упал в ров с грохотом, который насторожил дозорных. После короткой схватки он был тяжело ранен в голову и взят в плен.

Трудно сказать, чего мог бы добиться Оффемон, если бы ему удалось проникнуть в город. Защитники уже находились на последней стадии деморализации. У жителей опустились руки. Они хотели сдаться, чтобы спасти свой город и свои жизни. Английская мина почти достигла стен. Что касается гарнизона, то после неудачи Ги де Нель они окончательно решили оставить город и попытаться удержаться в Марке. На следующее утро было замечено, как солдаты уходят со своих постов на стенах и переносят свое имущество через мост в крепость. По улицам распространился слух, что они планируют отходя в Марку сжечь город. Один из горожан взобрался на крепостные стены и крикнул англичанам внизу, что происходит. Те поставили для него лестницу, он спустился и предстал перед Генрихом V. Король приказал немедленно начать общий штурм. Было около двух часов дня. Один савойский капитан предвидел приказ короля. Он и его люди устремились вперед с лестницами и захватили необороняемый участок стен. Ворота были открыты. Жители бежали к церквям, когда враги хлынули внутрь. Англичане преследовали гарнизон отступающий по улицам в направлении Марки и атаковали укрепленные ворота в начале моста, когда дофинисты бежали в крепость, разрушив за собой деревянную часть моста. В последующие дни дофинисты смотрели с высоких стен Марки, как англичане устанавливают артиллерию на берегах Марны, заделывают брешь в мосту и захватывают мельницы под арками, которые всего за неделю до этого мололи зерно для гарнизона[926].