Вскоре стало очевидно, что у английского короля были совсем другие планы. Генрих V принял парижскую делегацию у Жизора, где его армия только что захватила город и осаждала бургиньонский гарнизон, державшийся в цитадели. Генрих V сказал послам, что ситуация изменилась после смерти Иоанна Бесстрашного и что переговоры теперь должны вестись на совершенно новой основе. Ему нужна корона Франции. Он сделал послам тщательно продуманное предложение, которого он будет придерживаться в течение следующих восьми месяцев. Генрих V предложил жениться на Екатерине Французской без денежного приданого и туманно выразился относительно порядка управления королевством при жизни Карла VI, но вывод (подтвердившийся позже) заключался в том, что Генрих V сам будет править в качестве лейтенанта или регента короля при его жизни, а затем станет преемником после его смерти. Эти предложения сопровождались заявлениями, рассчитанными на то, чтобы смягчить первоначальное сопротивление, которое ожидалось со стороны французов. Генрих V не собирался, сказал он, сделать так, чтобы Франция стала английским владением или чтобы французы стали англичанами. Напротив, французы останутся настоящими французами, так как он предлагает создать двойную монархию. Каждое королевство сохранит свои собственные институты власти и останется автономным. Единственной связью между ними будет то, что они станут союзниками, "соседями и братьями" под властью одного и того же короля. Генрих V обосновал свой план интересами Франции. Он указал на жестокость дофинистов, ущерб, нанесенный их действиями, и раздор, который они увековечили. Король намеревался, по его словам, возродить состояние Франции, разрушенное гражданской войной. Он "приложит все свои силы для защиты короны, королевства и народа Франции, сохранения и восстановления ее прежней чести, статуса, прав и свобод, обращаясь со всем населением как со своими верными подданными и защищая их от врагов и всех, кто стремится причинить им вред".
Как и предполагал Генрих V, французская делегация была ошеломлена этими требованиями. Но парижские послы были впечатлены тем, что они увидели в Жизоре. Английский король принял их в окружении своей армии. Дисциплина в английском лагере показалась им безупречной. Осадные линии, полностью окружавшие город, представляли собой грозное зрелище. Цитадель сдалась 23 сентября 1419 года, пока в городе находились послы. Мощь Генриха V была очевидна. Но он также был необычайно учтив со своими гостями. Он осыпал их подарками, устраивал пышные пиры в их честь и приветливо разговаривал как с высокопоставленными, так и с низкородными людьми. Больше всего послов впечатляла открытая манера Генриха V вести диалог. Вместо цветистых речей, обычных для таких случаев, он сразу переходил к делу и отвечал на предложения с отрывистой решительностью: "Это неприемлемо" или "Да, если возможно". По возвращении в Париж в конце сентября послы сообщили, что Генрих V — государь, от которого можно ожидать управления войсками и выполнения своих обещаний. Их сопровождало английское посольство, которому было поручено продолжить переговоры, начатые в Жизоре. Состав посольства сам по себе был комментарием к предложениям сделанным Генрихом V. Его главами были, граф Уорик и амбициозный новичок в королевской администрации Джон Кемп, епископ Рочестерский. Но половина из восьми членов посольства были нормандцами, среди которых был Ги Ле-Бютеллье, носивший новый титул сеньора де Ла-Рош-Гюйон. Английское посольство прибыло в Париж 27 сентября[816].
Послов Генриха V по меньшей мере дважды принимали граф Сен-Поль и весь королевский Совет в Париже. Советники старательно избегали брать на себя какие-либо обязательства, но широкая дискуссия с английскими послами многое показала о развитии мнений в бургиньонском лагере. Граф Уорик представил советникам письменный меморандум о предложениях короля в Жизоре. Их немедленная реакция заключалась в том, что Генрих V должен довольствоваться условиями, которые обсуждались в Мёлане и Понтуазе. "Это было тогда, — сказал Уорик, добавив, что Генрих V планировал, — возродить корону Франции, а не уменьшить ее". Французские советники, очевидно, ожидали такого ответа и перешли к деталям. Они указали, что не может быть и речи о смещении Карла VI, который уже много лет находился на троне и пользуется большой любовью при всех своих недостатках. Англичане подтвердили, что Генрих V имел в виду совсем другое. Карл VI останется королем и будет пользоваться почетом до тех пор, пока жив.
Переходя к вопросу о престолонаследии, советники приняли как должное, что участие Дофина в убийстве Иоанна Бесстрашного исключает его возможность стать следующим королем Франции. Но они предположили, что как ближайший родственник короля по мужской линии новый герцог Бургундский имеет наилучшие права. Уорик заявил, что Генрих V намерен отстаивать свое наследственное право. Но с герцогом Бургундским будет заключен союзный договор, и он позаботится о том, чтобы Филипп получил надлежащую долю ресурсов французского королевства.
Остальная часть обсуждения касалась надежности Генриха V как союзника против Дофина. Могли ли они рассчитывать на то, что он предпримет решительные действия против Буржского королевства, спрашивали они, раз он женат на сестре Дофина? Не лучше ли было бы жениться на сестре Филиппа Бургундского? Генрих V твердо решил жениться на Екатерине, ответили англичане, но он будет сам себе хозяином, а не марионеткой своей супруги. У него есть неженатые братья, которые могли жениться на сестрах Филиппа, чтобы скрепить англо-бургундский союз. Разделит ли Генрих V их решимость отомстить убийцам Иоанна Бесстрашного? Конечно, — последовал ответ. Он приведет всех мятежников к повиновению себе. А как насчет обширных владений, которые английский король конфисковал в Нормандии? Это будет рассмотрено в подробных условиях договора, сказали англичане; бургиньоны и все верные подданные короля могут быть уверены, что их собственность будет им возвращена или они получат надлежащую компенсацию[817].
Советники в Париже не имели права соглашаться ни на что, кроме местного перемирия, как они объяснили своим английским коллегам. Все остальное должно было быть передано на усмотрение королевы и нового герцога Бургундского. Генрих V был полон решимости продолжать военное давление на них, пока они размышляют. Поскольку английские войска находились всего в двадцати милях от столицы, а рейдовые отряды герцога Кларенса бродили по равнине у Сен-Дени, парижане отчаянно требовали перемирия. Генрих V сначала отказался его предоставить, во всяком случае, до тех пор пока французы не согласятся вести переговоры на его условиях. Затем он сдался и согласился на перемирие, но только до 11 ноября и при условии, что оно исключит все его ближайшие военные цели к западу от Парижа. Примерно в середине октября 1419 года бургиньонский гарнизон, удерживавший укрепленный мост в Мёлане, сдался англичанам после непродолжительной осады. Захват моста стал катастрофой, почти сравнимой с потерей Понтуаза. Он открыл для английской армии всю область к юго-западу от Парижа и позволял ей наступать на город по обоим берегам Сены.
За стенами столицы моральный дух был низким. Осень выдалась дождливой и холодной. Дров почти не было. Молочные продукты, овощи и зерно можно было купить только по неслыханным ценам. Парижане были вынуждены дежурить на стенах по две-три смены в неделю. Под давлением событий молодой граф Сен-Поль быстро превращался в способного политика. 22 октября, вскоре после сдачи моста в Мёлане, он отправил эмиссара к Филиппу Бургундскому с откровенным докладом о ситуации в городе. Ситуация с продовольствием стремительно ухудшалась. Большая часть населения голодала. На улицах слышался "ропот", который в любой момент мог перерасти в восстание. Люди настаивали на заключении договора с англичанами, который позволил бы им "жить в мире и есть". Их требования больше нельзя было игнорировать. Имелись достоверные сведения, что несколько городов Иль-де-Франс уже решили сдаться англичанам без боя, и, по мнению Сен-Поля, парижане вполне могли поступить так же, если бы Генрих V появился у их ворот. Генрих V, по его мнению, прекрасно понимал настроение Парижа и намеревался воспользоваться этим. Его совет Филиппу Бургундскому заключался в том, чтобы быстро достичь соглашения с английским королем и если он прождет до Пасхи, то, вероятно, будет уже слишком поздно[818].
