Для шотландцев, однако, неудача рейда Foul Raid была симптомом более широкого недомогания. Пограничная война приносила все меньшую отдачу по мере укрепления обороны севера Англии. Английские репрессии и карательные экспедиции, вероятно, нанесли гораздо больший ущерб Шотландии. Капитан Роксбурга в течение двух лет после Foul Raid терроризировал Лотиан, превратив его в бесплодную пустошь. В результате шотландцы стали искать применение своим военным талантам во Франции.

Первые шотландские вольные компании во Франции были несогласованными частными предприятиями. Но шотландское присутствие вступило в новую фазу, когда граф Дуглас начал интересоваться возможностью найма целой шотландской контрактной армии для французского правительства. Весной 1413 года его глазам открылась перспектива наживы благодаря недавним подвигам графа Арундела и герцога Кларенса. Он отправился в Париж со своим родственником Генри Синклером, графом Оркнейским, и "почетной компанией" из пятидесяти человек. Там Дуглас начал переговоры с Иоанном Бесстрашным, который в то время контролировал французское правительство, предлагая отправить готовую армию из 4.000 шотландцев во Фландрию для войны против англичан на гасконской границе. Это предложение, по-видимому, было отклонено. Вероятно, главным соображением была стоимость, но, возможно, существовал и остаточный скептицизм в отношении ценности войск Дугласа. Некоторые считали, что их лучше использовать для создания проблем англичанам на севере Англии[781]. Некоторое время Дуглас именно этим и занимался. Но после провала Foul Raid он вернулся к своему старому проекту, на этот раз в партнерстве с герцогом Олбани, который покрыл авторитетом шотландского правительства то, что оставалось, по сути, частным коммерческим предприятием. При поддержке других шотландских лордов они приступили к созданию единственной профессиональной армии полного состава, которая была создана в Шотландии до XVII века, и продали ее французам.

Первое сближение с французами произошло в конце 1417 года. Был послан агент с предложением к Иоанну Бесстрашному, которого Дуглас знал издревле. Но переговоры начали продвигаться только весной 1418 года, когда Гриффин Янг, титулярный епископ Росса, прибыл во Францию из Констанца в качестве одного из легатов Папы Мартина V в Шотландии. Янг был прирожденным заговорщиком, уже хорошо известным при французском дворе. Англичанин валлийского происхождения, получивший образование в Оксфорде и служивший канцлером Оуэна Глендауэра на пике его могущества, он совершил по меньшей мере две миссии в Париж от имени валлийских националистов, прежде чем согласился стать дипломатическим агентом герцога Олбани. Вскоре к нему в Париже присоединились личный секретарь Олбани Эндрю Хавик (или Хабилли) и один из его советников Джон Лет, который часто выполнял деликатные дипломатические миссии для шотландского правительства. В июне 1418 года они заключили соглашение с Иоанном Бесстрашным. Шотландцы пообещали предоставить большой отряд латников и лучников для борьбы с англичанами во Франции в обмен на аванс в 30.000 ливров. Но политическая ситуация менялась даже во время переговоров. К моменту достижения соглашения бургиньоны вернули себе Париж, а Дофин бежал на Луару. Когда в сентябре Янг уехал из Франции в Шотландию, были обнародованы Ниорские ордонансы, и Дофин начал создавать свое параллельное правительство.

Герцог Олбани почувствовал, что может появиться более выгодное предложение. Он отправил еще одно посольство ко двору Дофина с предложением, что тот, возможно, пожелает сам нанять шотландскую армию. У нас очень мало информации об этой миссии. Известно лишь, что советники Дофина ухватились за эту возможность обеими руками. Для реализации проекта в Шотландию было направлено ответное французское посольство. Его главой был Джон Краннах, шотландский священнослужитель, натурализовавшийся во Франции, который большую часть своей взрослой жизни провел в Парижском Университете, а затем служил судебным чиновником при дворе Дофина. Краннах прибыл в Шотландию примерно в начале 1419 года. Должно быть, он находился там одновременно с эмиссарами герцога Бургундского, прибывшими для окончательного согласования деталей собственного договора.

Шотландцы продолжали вести переговоры с обеими сторонами в течение нескольких месяцев. Но к февралю 1419 года они приняли решение. Генеральный Совет королевства собрался, вероятно, в феврале, и принял решение поддержать Дофина. Возможно, что Карл был готов заплатить больше. Но наиболее правдоподобной причиной решения шотландцев является то, что Олбани и Дуглас были обеспокоены растущими признаками того, что Иоанн Бесстрашный может готовиться к союзу с англичанами. Возможно, они даже думали, подобно многим убежденным дофинистам, что он уже заключил такой союз. В середине марта двоюродный брат и сосед графа Дугласа, Уильям Дуглас, барон из Драмланрига прибыл в Ла-Рошель с передовым отрядом из 150 латников и 300 лучников, чтобы присоединиться к 200 или около того шотландским лучникам, уже находившимся на службе у Дофина. Послы Дофина в Шотландии, вероятно, вернулись во Францию на тех же кораблях. Они привезли с собой обещание шотландской контрактной армии, которой командовал племянник герцога Олбани, Александр Стюарт, граф Мар, самый влиятельный территориальный магнат на северо-востоке Шотландии. Опытный солдат, адмирал и дипломат, сражавшийся при Оте и участвовавший в столкновениях за Париж, Мар был единственным шотландским капитаном, не считая самого Дугласа, имевшим европейскую репутацию. Мы не знаем, сколько человек Мар обещал взять с собой, но, должно быть, более 6.000, что составляло практически весь военный потенциал Шотландии. Эти войска должны были отправиться во Францию, как только Дофин сможет найти суда для их перевозки[782].

Поскольку под его контролем находился только один порт, Ла-Рошель, не могло быть и речи о том, чтобы Дофин нашел суда из собственных ресурсов. План состоял в том, чтобы приобрести необходимые транспортные суда и эскорт у Кастилии, единственной дружественной морской державы на Атлантическом побережье Европы. Дофину повезло с выбором времени. Фернандо I Антекерского, главного архитектора проекта сближения страны с Англией, и его коллеги-регента Екатерины Ланкастер, тети Генриха V, уже не было в живых. Отношения Кастилии с Англией сильно испортились. Началась открытая война в Ла-Манше и Бискайском заливе[783]. Летом 1418 года, после бургиньонского переворота в Париже, кастильцы признали Дофина истинным правителем Франции и впервые за пятнадцать лет согласились поставить галерный флот. Решение было представлено на рассмотрение Кортесов в Мадриде в сентябре. После "долгих препирательств" Кортесы выделила щедрую субсидию для покрытия расходов на мобилизацию. В начале следующего года кастильцы сообщили, что вооружают двадцать две военные галеры и восемьдесят кораблей и баланжье для службы Дофину.

В течение некоторого времени оставалось неясным, как будут использоваться эти мощные военно-морские силы. Вопрос о транспортировке шотландской армии пока не возникал. Совет английского короля в Бордо получил сведения о том, что кастильцы намерены вторгнуться в Гасконь через Пиренеи и осадить Байонну по суше и по морю. В Руане Генрих V считал, что корабли, скорее всего, будут направлены, как и предыдущие кастильские военные флоты, против портов Солента и английского судоходства в Ла-Манше. Французские послы оставались в Кастилии, ожидая развития событий. Как только Дофин получил известие об обещанной армии графа Мара, он отправил к ним новое посольство. Его главными членами были Бернар Кемпион, управляющий двором Дофина, и Роберт де Бракмон, человек, которым очень восхищались в Кастилии, имевший хорошие связи при королевском дворе, сражавшийся вместе с кастильцами против Джона Гонта и служивший адмиралом кастильских королей. Их инструкции заключались в том, чтобы перенаправить кастильский флот в Шотландию[784].