Теперь английскую армию вторжения ничто не могло остановить, кроме гарнизонов главных городов и замков Нормандии. Были предприняты определенные усилия, чтобы привести эти места в состояние обороны, назначены комиссары для снабжения гарнизонами и припасами. Нормандия, находясь на передовой, была одной из немногих северных провинций, где люди все еще платили налоги, и некоторое время комиссары могли брать расходы на ее оборону непосредственно у местных сборщиков налогов. Но им пришлось конкурировать как за людей, так и за деньги с обороной Парижа от герцога Бургундского. В Нижней Нормандии имелись большие гарнизоны в Онфлёре и Кане, а также в Монтивилье в Па-де-Ко. Остальные войска в Нормандии были рассредоточены небольшими группами между несколькими десятками замков региона. Им не выплачивалось жалованье, и некоторые из них стали жить за счет окружающей местности, грабя и похищая людей, как будто они находились в вражеской стране. В результате попытки комиссаров усилить гарнизоны были встречены жителями враждебно, а иногда и с сопротивлением. Руан, самый большой и богатый город Нормандии и ворота в долину Сены, имел гарнизон всего в сто человек, и все они находились в цитадели. Когда комиссары попытались разместить гарнизон в нижнем городе, на улицы высыпала разъяренная толпа во главе с демагогом-бургиньоном по имени Ален Бланшар, который организовал сопротивление. По словам горожан, солдаты были иностранцами, другими словами, гасконцами и бретонцами[653].

Армии герцога Бургундского уже находились в движении. К середине июня 1417 года герцогиня, которая служила лейтенантом своего мужа в обеих Бургундиях, собрала около 3.500 человек в герцогстве и графстве. Они уже начали поход на север из Дижона в сопровождении около 800 савойцев, чтобы присоединиться к герцогу в Пикардии. Войска Иоанна из Фландрии, Артуа и Пикардии должны были собраться отдельно в июле на Сомме к востоку от Амьена. Реакция французского правительства была дезорганизованной и непоследовательной. В Париже у коннетабля было около 3.000 человек, но они были прикованы к месту из-за необходимости сдерживать население города. Единственные полевые войска, имевшиеся в распоряжении правительства, состояли из 2.000 ― 3.000 человек, собранных Дофином в провинциях Пуату, Мэн и Луары. В начале июля эти силы расположились лагерем вокруг Анжера. Этого было недостаточно, чтобы сдержать поток перебежчиков к герцогу Бургундскому по всей северной Франции. Узнав о восстании в Руане, Дофин направился прямо к городу. Затем, проезжая через Шартр, он получил известие, что контингенты бургиньонов достигли реки Арманс и готовы вторгнуться в Шампань. Город Сен-Флорентин, который контролировал главную переправу через Арманс, находился в осаде. Ни Карл, ни его советники не знали, в какую сторону повернуть. В конце концов они решили отрядить около 1.800 человек под командованием Жана де Торсе, магистра королевских арбалетчиков. Эти люди направились на восток, надеясь достичь Сен-Флорентин вовремя, чтобы снять осаду. Дофин тем временем вместе с остальными двинулся к Руану[654].

23 июля Дофин прибыл к воротам Руана. Внутри города вся трагедия Франции разыгрывалась в среде крошечной группы разгневанных и напуганных местных политиков. Бальи Рауль де Гокур Старший, выдающийся администратор и поэт, который когда-то был камергером Людовика Орлеанского, был верен правительству коннетабля. Он и его заместитель решили открыть ворота для Дофина. В ту же ночь группа людей в масках под предводительством смутьяна Алена Бланшара убила обоих чиновников в их домах и бросила их тела в Сену. На следующее утро королевские войска снаружи приготовились к штурму стен. Они овладели цитаделью, в которую можно было попасть через крепостные ворота с полей к северу от стен и заняли укрепленный монастырь Сен-Катрин, возвышавшийся над городом с востока. Произошла серия ожесточенных стычек с горожанами, стоявшими у ворот. Архиепископ, находившийся в свите Дофина, оказался лицом к лицу с канониками своего собора в полном вооружении, с мечами в руках. Потребовалось несколько дней жестоких переговоров, чтобы склонить горожан к покорности. 29 июля Дофин вошел в Руан как в завоеванный город, промаршировав по улицам, чтобы отслужить мессу в соборе в окружении толпы вооруженных до зубов солдат[655].

К этому времени попытка воспрепятствовать продвижению войск из Бургундии и Савойи провалилась. Жан де Торсе добрался до Сен-Флорентин и обнаружил, что горожане уже приветствовали бургиньонов в городе, оставив арманьякский гарнизон осажденным в старой цитадели графов Шампани. Между двумя армиями возникло неловкое противостояние, которое в конечном итоге было разрешено путем введения в замок нейтрального капитана, в то время как Жан де Торсе отправился на соединение с Дофином. Эта формула спасения лица фактически отдала переправу через Арманс бургиньонам, которые смогли беспрепятственно пересечь Шампань. Их поддерживал мощный артиллерийский парк, который уничтожал немногочисленные попытки сопротивления. "Ни один город не может продержаться более четырех или пяти дней перед лицом современной артиллерии", — со знанием дела отмечали герцогские бухгалтеры в письме к своим коллегам в Дижон[656].

29 июля, в день, когда Дофин вошел в Руан, Труа, второй город Шампани, открыл ворота для офицеров герцога Бургундского. Труа был многолюдным торговым и промышленным центром, наполненным богатыми особняками и церквями. Недавно он принял небольшой арманьякский гарнизон, но симпатии его жителей, как и многих других французских городов, были в подавляющем большинстве на стороне бургиньонов. Один из капитанов герцогини Бургундской, Жан де Тулонжон, вошел в южные предместья с двумя другими капитанами и небольшим отрядом солдат. Симон де Бурмон, королевский бальи, подошел к воротам, чтобы поговорить с ними, в сопровождении около тридцати арманьякских сторонников из гарнизона. За ними собралась большая толпа горожан, чтобы узнать, что происходит. Состоялась долгая беседа. Бальи отказывался позволить зачитать манифест герцога публично и в конце концов приказал запереть ворота. Но внутри города сторонники бургиньонов уже собрали своих силы. В течение часа они захватили город и открыли ворота. Бургундские капитаны направились на зерновой рынок у церкви Сен-Жан, где манифест Иоанна Бесстрашного был зачитан перед огромной толпой, ликующей и кричащей "Ноэль! Да здравствует король и герцог Бургундский!". В тот же вечер Симон де Бурмон сдал цитадель. В течение трех недель примеру Труа последовали два других крупных города Шампани, Шалон и Реймс. Оба они выгнали офицеров короля и приняли бургундских капитанов[657].

30 июля 1417 года, на следующий день после беспорядков в Труа, Иоанн Бесстрашный прибыл в Аррас. В дне пути от города, между Корби и Амьеном, перед маршалами герцога собрались еще 5.500 латников и лучников. В их число входили не только его собственные подданные из Артуа и Фландрии, но и около 1.300 человек, собранных его сторонниками и союзниками в других частях Франции. С учетом контингента, который в то время шел из Шампани, герцог располагал в общей сложности около 11.000 человек. Это была самая большая армия, которую он когда-либо собирал, и она примерно вдвое превышала объединенные силы Дофина и коннетабля. По другую сторону Ла-Манша, у Солента, собралась примерно такая же по численности армия. Люди, которым было назначено отплыть первыми, уже погрузились на корабли. Генрих V взошел на свой флагманский корабль под названием Jesus и повел армаду в Ла-Манш. Франция лежала перед ними беззащитная[658].