По сравнению с неловкими и далекими отношениями империи с Францией и Бургундией, отношения с Англией были более тесными, чем на протяжении более чем столетия. Ричард II женился на сестре Сигизмунда I Анне Богемской. Генрих IV до своего воцарения дважды участвовал в походах тевтонских рыцарей в Литву, а став королем, выдал свою дочь Бланку замуж за сына императора Рупрехта, непосредственного предшественника Сигизмунда I. Английские короли старались поддерживать эти связи. Ричард II и Генрих IV нанимали на службу немецких рыцарей, эту традицию поддерживал и Генрих V. Некоторые из этих людей регулярно отправлялись с дипломатическими миссиями в Германию. Хартунг фон Клюкс, немецкий авантюрист из Силезии, который, судя по всему, приехал в Англию вместе с Генрихом Болингброком в 1399 году и присоединился к его двору, когда тот стал королем, принял участие по меньшей мере в шести посольствах в Германию между 1411 и 1420 годами. Хартунг установил прекрасные отношения с Сигизмундом I, который дал ему почетную должность при своем дворе и пенсию в 500 гульденов в знак своего уважения[591].

Негласный англо-германский союз стал еще теснее после открытия Констанцского Собора в ноябре 1414 года. Англичане внесли заметный и важный вклад в его работу. Они отправили внушительную делегацию во главе с епископом Солсбери и графом Уориком, которая прибыла одной из первых. Они действовали как дисциплинированная группа, жестко контролируемая официальными главами. Система голосования по "нациям" и признание Англии одной из них давали ее делегации влияние, совершенно непропорциональное размеру ее национальной Церкви, и это преимущество она использовала, заключив тактический союз с германским блоком. Английские делегаты поддерживали Сигизмунда I почти по каждому вопросу, что дало ему такую степень влияния на ход заседаний, которой он никогда не смог бы воспользоваться при поддержке одних немцев. Для сравнения, французы приехали без согласованной позиции и без общего политического руководства. На Соборе присутствовали отдельные делегации от французской Церкви, Парижского Университета и правительства, каждая со своей программой, а также дополнительная делегация, представлявшая герцога Бургундского, которая публично препиралась с другими. Смещение Иоанна XXIII, которое было в значительной степени личной целью Сигизмунда I, было достигнуто в основном благодаря совместным усилиям англичан и немцев, и вопреки явным опасениям итальянцев и колебаниям французов. Англичане ожидали от Сигизмунда I вознаграждения за эту поддержку. Граф Уорик и его коллеги прибыли с полномочиями для переговоров о союзе с Сигизмундом I против Франции. Эта тема регулярно обсуждалась на заседаниях фракций на фоне публичных сессий Собора. Сигизмунд I сопротивлялся этим уговорам, потому что у него была более важная цель. Он планировал предложить свои услуги враждующим странам в качестве посредника[592].

Примерно в марте 1415 года, узнав о подтверждении Аррасского мира, Сигизмунд I написал о своем плане арманьякским принцам во французском королевском Совете и предложил им личную встречу. Французское правительство, которое в этот момент предпринимало отчаянные дипломатические усилия, чтобы предотвратить неминуемое английское вторжение, приняло это предложение с распростертыми объятиями. В начале июля, пока архиепископ Буафратье и его коллеги спорили с Генрихом V в Уинчестере, в Констанц прибыли гонцы с охранными грамотами для германского короля и его свиты. Их прибытие в имперский город совпало с прибытием Хартунга фон Клюкса, который, вероятно, приехал по тому же делу. Через несколько дней Сигизмунд I выехал из Констанца в Перпиньян, входивший тогда в состав Арагонского королевства. Главной целью его поездки было встретиться с Бенедиктом XIII и убедить его отречься от престола, как это недавно сделал римский Папа Григорий XII, освободив тем самым место для избрания общепризнанного кандидата. Но когда Сигизмунд I уже собирался уезжать, он созвал к себе национальные делегации в Констанце и объявил, что предлагает продлить свое путешествие, чтобы заключить мир между Англией и Францией и, если удастся, между арманьякской и бургиньонской партиями во Франции. Эта инициатива Сигизмунда I была предпринята слишком поздно, чтобы предотвратить английское вторжение. Он прибыл в Перпиньян 19 сентября, на следующий день после того, как защитники Арфлёра согласились сдать город Генриху V. В день битвы при Азенкуре он все еще вел бесплодные дебаты с упрямым Бенедиктом XIII. В середине декабря, после почти двухмесячных споров, переговоры с Бенедиктом XIII сорвались, и Сигизмунд I отправился в Нарбон. Там, в присутствии наблюдателей из Франции и Шотландии, представителей Арагона, Кастилии и Наварры окончательно убедили отказаться от верности упрямому старику. Это был звездный час Сигизмунда I. Незадолго до Рождества он уехал в Париж[593].

Перспектива переговоров под эгидой Сигизмунда I придала новую остроту военным планам французского правительства. Совет Карла VI был полон решимости уничтожить харизму победы, которая неизбежно стала бы главным дипломатическим преимуществом Генриха V. Для того чтобы их собственные переговорщики могли о чем-то договариваться, необходимо было восстановить репутацию французского оружия и отвоевать Арфлёр до того, как англичане смогут вернуться во Францию с другой армией. Как потенциальное место высадки вблизи политического сердца Франции, Арфлёр имел огромное стратегическое значение. Но он быстро приобретал еще большее символическое значение как единственное ощутимое приобретение англичан после кампании 1415 года, отвоевание которого могло бы сгладить унижение предыдущего года. Основные решения были приняты министрами Дофина Людовика еще до его смерти. В начале декабря правительство удвоило ставку габеля для финансирования отвоевания города. Они не собирались повторять ошибку, допущенную в начале года, когда они оставили французское побережье полностью незащищенным с моря. В дополнение к значительным сухопутным силам они предложили собрать большой флот из галер и карраков, чтобы блокировать Арфлёр и отбить любую попытку освободить его из Англии. Небольшой порт Онфлёр на южной стороне устья Сены должен был быть переоборудован, чтобы служить базой для этого флота[594].

Поиск кораблей представлял собой серьезную проблему. Двумя основными регионами Франции, владеющими кораблями, были Фландрия и Бретань. Оба они имели морские договоры с Англией, которые закрывали их порты для правительственных офицеров, занимающихся реквизицией судов. Некоторые корабли можно было реквизировать в Нормандии и Пикардии, а также в Ла-Рошели. Со временем другие могли быть построены в королевском арсенале в Руане. Но для основной части своего военного флота, Франция, как и всегда, полагалась на суда, зафрахтованные у крупных военно-морских держав Южной Европы, Кастилии и Генуи. В конце 1415 года в обе страны были отправлены посольства. Их результат красноречиво отражал уменьшение силы и влияния Франции после начала гражданской войны. Сеть европейских союзов, которая поддерживала Францию на пике ее престижа в 1370-х и 1380-х годах, больше не существовала. Французские дипломаты теперь были просителями при дворах, где они когда-то были уверенными в себе представителями самого могущественного государства Европы.

В Кастилии король был несовершеннолетним. Страной совместно управляли два регента, мать короля Екатерина Ланкастер, которая приходилась Генриху V теткой, и его дядя, король Арагона, Фернандо I Антекерский. Фернандо I, который был главенствующим членом этого партнерства, отказался от агрессивных устремлений предыдущего короля, Энрике III. Вместо этого он проводил политику избегания обязательств за пределами полуострова и развития все более важной торговли Кастилии с Северной Европой. В ходе этого процесса он сблизил Кастилию с Англией и позволил морскому союзу с Францией прекратить свое существование. Старый военно-морской договор был изменен в 1408 году, и обязательство поставлять по требованию фиксированное количество войск и военных кораблей было заменено гораздо более слабыми обязательствами. В результате французские послы не смогли получить столь желанный флот военных галер, за которым они приехали. Однако им было разрешено нанимать океанские суда в портах Бискайи, и им удалось заполучить около тридцати таких судов.