Усиливающаяся угроза со стороны англичан усугубляла проблемы Иоанна Бургундского. В начале марта 1413 года он лично возглавил оборону Франции от англичан[431]. Но было очевидно, что он ничего не может сделать, чтобы остановить их. Некоторые люди, помня о вторжении графа Арундела, сомневались, действительно ли он хочет этого. Через день или два после нападения на Новый отель ведущие политики Университета тайно собрались в комнатах Эсташа де Павилли в монастыре кармелиток. Это была взволнованная и разобщенная группа людей, единственным общим чувством которых был страх перед Англией. Испугавшись за будущее Франции, династии и общественного строя, они решили посоветоваться с группой отшельников, мистиков и святых женщин. Все эти провидцы считали, что видят в происходящих событиях предвестие смены династии. Некоторые считали род Валуа проклятым. Одна из них рассказала о своем видении, в котором она увидела чудовищный образ короля Англии высотой с башню Нотр-Дам, восседающего на престоле перед собором в окружении чернокожих аколитов и отлученного от церкви короля Франции. Юрист Жан Жувенель считал, что настоящая проблема кроется в разногласиях между принцами. Без прочного мира между ними, заметил он с удивительной прозорливостью, они будут торговаться друг с другом за английскую поддержку, и Франция будет обречена[432].

Эффект был виден уже на границе в Гаскони, где англичане начали использовать междоусобицу во Франции при молчаливой поддержке недовольных арманьякских принцев. Герцог Кларенс к этому времени вернулся в Англию с большей частью своей армии. Но Томас Бофорт, граф Дорсет, остался в Гаскони в качестве лейтенанта с 240 английскими латниками, 1.000 лучниками и большим отрядом гасконцев, воодушевленный свидетельствами возрождения успехов английского оружия. Дорсет был агрессивным капитаном, который хорошо использовал самую большую англо-гасконскую армию, действовавшую в герцогстве с 1370-х годов. Его отряды продвигались вверх по Дордони в Перигор, захватив важный замок Бирон. В марте они пересекли Жиронду, осадили французский замок Тальмон в устье реки, захватили мощную крепость Субиз в устье Шаранты и заняли большую часть прибрежной области Сентонж и Пуату. В мае Дорсет действовал в графстве Ангулем, на территории орлеанистов, с 5.000 человек. В июле он готовился к осаде Монтандра, одной из главных крепостей на восточном берегу Жиронды. Сопротивление ему на местах практически отсутствовало. Многие из небольших городов добровольно открыли ворота в обмен на обещание освободить их от изнуряющих налогов, которые из года в год налагали французские командующие на границе. Ла-Рошель, единственный значительный французский порт к югу от Луары, оказался под угрозой[433].

Французское правительство беспомощно взирало на это со стороны. Маршал Бусико с марта находился в Лангедоке, пытаясь набрать армию для сдерживания англичан. Но он ничего не мог сделать без все пронизывающих местных связей домов Альбре и Арманьяк, которые были основой французских военных операций в регионе на протяжении более чем сорока лет. В мае 1413 года Жак д'Эйли приехал на границу с инструкциями остановить продвижение англичан и оттеснить их к Жиронде. Но и у него ничего не вышло. Его усилиям активно мешали офицеры Карла Орлеанского и Иоанна Беррийского, главенствующих территориальных магнатов региона. Капитан Карла в Шатонефе, гарнизон которого контролировал один из главных мостов через Шаранту, позволил английской армии без сопротивления пересечь реку, а затем объединился с ней, когда она продвинулась в северную часть Сентонжа. В ответ английские командиры старались не нападать на владения Орлеанского дома и его сторонников. Во время похода в Пуату местные чиновники Иоанна Беррийского позволили англичанам свободно покупать припасы. Жак д'Эйли обратился к двум главным офицерам Иоанна Беррийского, Арно-Гийому де Барбазану и Жану де Торсе. Арно-Гийом был уроженцем Бигорра и протеже Людовика Орлеанского, перешедшим после его смерти на службу к герцогу Беррийскому. Он был маршалом Пуату и капитаном крепости Люзиньян. Жан де Торсе был владельцем нескольких пограничных замков и сенешалем герцога в Пуату. Оба они сидели сложа руки, отвечая уклончиво на письма Жака д'Эйли и отказываясь снабжать его войсками или даже впустить в свои замки[434].

В Париже ответом на эти неудачи стала новая волна репрессий, поскольку кабошьены уже считали себя главной силой в стране. Поскольку финансовые департаменты были доведены до хаоса последовательными чистками, муниципалитет взял на себя обязанность собрать принудительный заем в размере 80.000 экю для финансирования контрнаступления. Процесс сбора этой суммы быстро приобрел признаки классовой войны, поскольку очередная специальная комиссия кабошьенов выделила своих более богатых противников для штрафных санкций. Известных или подозреваемых арманьяков задерживали, сажали в тюрьму или размещали у них в домах солдат, чтобы заставить их заплатить. Жану Жерсону выставили счет как крупный "заем". Когда он отказался платить, его дом был разграблен толпой, мебель вывезена, а сам он был вынужден скрываться в соборе Нотр-Дам. До конца жизни он считался одним из самых красноречивых и упорных врагов герцога Бургундского. Жана Жувенеля обложили огромной суммой в 2.000 экю, предположительно за то, что он был советником Людовика Орлеанского. Жувенель обратился в Парламент, но по приказу комиссии его заперли в Малом Шатле до тех пор, пока деньги не будут выплачены. Возник неприятный конфликт с Университетом, когда комиссия конфисковала подношения аббатства Сен-Дени и начала налагать взыскания на некоторых выдающихся профессоров. Неприязнь к кабошьенам усилилась. Крупная победа над англичанами, несомненно, залечила бы эти трещины в союзе радикалов. Но крупной победы не случилось. Жаку д'Эйли в конце концов удалось собрать армию в 4.000 человек и двинуться в поход на Пуату. Однако его контрнаступление провалилось, когда он высадился с моря у Субиза и попал в плен вместе с большей частью своего отряда. В конце лета его отправили в Англию, где он провел несколько лет в заточении в мрачном замке Уисбич в округе Фенланд (Кембриджшир)[435].

По мере того, как проходило лето, Дофин посылал все более неистовые призывы о помощи арманьякским принцам, все из которых (за исключением герцога Беррийского) покинули Париж и наблюдали за событиями издалека. В майские дни, когда стало очевидно, что поддержка бургиньонов иссякает, принцы набрались мужества и начали строить планы по возвращению власти. Движущей силой снова стал граф Алансонский. Примерно в середине мая 1413 года он организовал встречу старых лидеров Жьенской Лиги, включая представителей герцогов Орлеанского, Бурбонского и Бретонского. Она проходила в замке Людовика Анжуйского Сабле в Мэне. Месяц спустя граф Алансонский и его нормандские союзники собрали своих вооруженных сторонников в Вернее, в графстве Перш, примерно в восьмидесяти милях от Парижа. По другую сторону столицы Клинье де Бребан начал собирать вторую армию в орлеанских владениях в Шампани и Бри, чтобы завершить окружение города с востока и юга. Третья арманьякская армия собиралась во владениях герцога Беррийского в Берри и Оверни. Идея заключалась в том, чтобы оккупировать северную часть Иль-де-Франс, блокировать связь герцога Бургундского с его владениями в Нидерландах и голодом заставить город сдаться. Начало кампании было назначено на День Святого Иоанна Крестителя, 24 июня 1413 года[436].

В отличие от своих более радикальных союзников герцог Бургундский был политиком-реалистом. Он отчетливо видел, насколько слабыми стали его позиции и начал переговоры со своими противниками, как только они начали собирать свои силы. Когда давление на него усилилось, он нашел неожиданного союзника в лице герцога Беррийского. В свои преклонные годы герцог все еще пользовался известностью, но он был стар, болен и податлив. После длительных предварительных переговоров 10 июля 1413 года открылась трехдневная конференция, сначала в замке Иври на реке Эр, а затем в штаб-квартире арманьяков в Вернее. Делегация из Парижа номинально представляла короля, герцога Бургундского и герцога Беррийского. Но в действительности она представляла только Иоанна Бесстрашного. Ее главным членом был его советник Жан де Туази, епископ Турне, а большинство остальных были приверженцами герцога. Их инструкции были ограничены только выслушиванием требований. Принцы кратко изложили свои претензии и выдвинули свои требования. Они хотели провести мирную конференцию между принцами, на которой можно было бы выработать твердое соглашение, чтобы ввести в действие условия Осерского мира, восстановить мир в Париже и позволить арманьякам вернуться на свое место среди советников короля. В противном случае они будут бороться "огнем и кровью", чтобы вырвать короля из лап парижан и если потребуется, они навсегда удалят монархию из Парижа[437].