Как и защитники Кале, англичане в Бордо были предупреждены о французском наступлении за несколько месяцев, но, как и на севере, они восприняли известие о прибытии врага с чем-то похожим на панику. В Бордо, однако, для этого были более веские причины. Год застоя и два года перемирия не привели ни к улучшению обороны герцогства, ни к исправлению плачевного состоянию его финансов. Английская казна была ответственна за оплату около 250 человек английских войск в Гаскони, распределенных между гарнизонами Бордо и Байонны. Кроме того, Джон Гонт, который был сеньором Бержерака, оплачивал гарнизон его замка из доходов своих английских владений. В остальном все военные расходы должны были покрываться из местных доходов. В 1377 году коннетабль Бордо, главный финансист герцогства, мог позволить себе содержать только два гарнизона — в Сен-Макере на Гаронне и Даксе на Адуре. Остальные замки герцогства защищали их сеньоры, а города — их жители с набранными на месте войсками. Некоторые из них получали субсидию из доходов герцогства, которая, скорее всего, была значительно меньше расходов на оборону и, как правило, выплачивалась с опозданием или не выплачивалась вовсе. Конечно, в их интересах было защищаться в любом случае, но в отличие от англичан в Кале у них была альтернатива — подчиниться королю Франции.

Даже министры Эдуарда III, испытывавшие нехватку денег, понимали, что необходимо предпринять срочные шаги для отправки денег в Бордо. Поскольку итальянская банковская сеть больше не распространялась на Бордо в военное время, это пришлось делать трудоемко и дорого, отправляя монеты и слитки через Бискайский залив на хорошо вооруженных кораблях. Всего в Вестминстере было собрано 5.755 фунтов стерлингов в монетах, и это, вероятно, было все, что удалось найти. Большой Совет, собравшийся в апреле 1377 года, имел свои собственные идеи относительно того, как следует потратить эти деньги. Члены Совета считали, что выставить полевую армию против герцога Анжуйского нереально. Они сказали Фельтону, что деньги должны быть использованы для пассивной обороны, и предложили ему собрать дополнительно 700 солдат для усиления гарнизонов в герцогстве. Они даже указали места, где эти войска должны были быть размещены. Можно сомневаться в том, что это был самый мудрый способ ведения кампании с расстояния в 500 миль, но Фельтон был достаточно опытным солдатом, чтобы игнорировать предписания Совета, когда ему этого хотелось[419].

Когда деньги прибыли в конце мая, он получал от своих шпионов путаные сообщения о планах герцога Анжуйского. Но в начале июня он узнал, что главной целью французов является долина реки Дордонь, а к началу июля ему стало известно, что они намерены осадить Бержерак, а затем продвинуться вниз по долине к Бордо. Для борьбы с этой угрозой Фельтон выделил всего 860 человек и неопределенное количество лучников, всего около 1.000 человек, из которых около половины были гасконцами. Некоторые из собравшихся, должно быть, размышляли об упадке дел в Англии после того, как Черный принц сражался имея 4.000 гасконцев при Пуатье и почти вдвое большее число при Нахере. Фельтон усилив гарнизон Бержерака, был вынужден вывести войска из большинства оставшихся гарнизонов, чтобы создать небольшую полевую армию. Но даже это быстро истощило его средства. Деньги из Англии были поглощены накопленными долгами почти сразу после их поступления. К середине августа Фельтон отчаянно убеждал коннетабля Бордо найти дополнительные средства любыми способами, пока даже эта небольшая армия не покинула его[420].

В этих трудных условиях постоянная верность гасконцев была сомнительным фактором. Фельтон оказался в том же положении, что и сэр Оливер Ингхэм за сорок лет до этого. Бордо и Байонна считались надежными, хотя даже в Бордо имели место смутные заговоры и измены. Большинство небольших городов герцогства, предоставленные сами себе, были бы рады заключить соглашение с более сильной державой. У дворян были более тесные связи с английской администрацией, но они ставили все, что имели, на успешную английскую оборону против гораздо более сильного врага. Для некоторых риск казался слишком большим. В марте 1377 года Гийом Санш де Помье, чья семья имела давние традиции верности английскому герцогству, тайно согласился принять 300 французских солдат в свои замки, включая стратегически важную крепость Фронсак на северном берегу Дордони напротив Либурна. В течение нескольких месяцев его побуждал к этому сеньор д'Альбре. Король Франции, по словам д'Альбре, намеревался захватить Бордо и всю территорию вокруг него, на которой находились земли Гийома Санша. Если он вовремя перейдет на другую сторону, то сохранит все, что имеет, и получит субсидию в 20.000 франков, а также пенсию, достаточную для содержания гарнизонов всех его замков против англичан. В той или иной форме эти аргументы должны были прийти в голову каждому видному гасконскому дворянину, находившемуся в английском подданстве. После долгих колебаний Гийом Санш уступил. Но он был единственным. И прежде чем он успел что-либо предпринять, Фельтон без предупреждения появился во Фронсаке и арестовал его. В апреле его судили за измену в Бордо и обезглавили.

Фельтон не смог бы осуществить эту быструю и жестокую расправу, если бы не был уверен в поддержке остальных дворян, многие из которых были присяжными заседателями на суде Гийома Санша. Их позиция является напоминанием о том, что политическая верность не может быть проанализирована только с точки зрения собственных интересов. Такие люди, как новый капталь де Бюш, Аршамбо де Грайи, происходили из семей, которые никогда не оставляли дело английских королей даже в самые трудные времена истории герцогства. Предыдущий капталь де Бюш, Жан де Грайи, племянник Аршамбо, предпочел умереть во французской тюрьме вместо того, чтобы договориться с Карлом V. Сам Аршамбо присутствовал на коронации Ричарда II в Вестминстере. Раймон де Монто, сеньор Мюсидана и Блея, был знаменосцем английского дела в Перигоре. Он часто посещал Англию, сроднился с английской знатью, хорошо жил на пожалованные и одолженные деньги и торговал военнопленными. Раймон вернулся в герцогство, чтобы сражаться на стороне Ричарда II против герцога Анжуйского в 1377 году. Однако в его интересах было бы лучше отказаться от англичан задолго до этого[421].

Герцог Анжуйский прибыл к Бержераку 22 августа 1377 года. Бержерак был компактным обнесенным стеной городом с населением около 1.500 человек на северном берегу Дордони, и располагался в самой плодородной части долины, контролируя единственный мост через Дордонь в Перигоре. Кирпичные дома и общественные фонтаны возвещали миру о процветании города. Но, несмотря на его богатство и стратегическое значение, очень мало было сделано для улучшения его оборонительных сооружений с тех пор, как граф Дерби разрушил их за несколько часов в 1345 году. Они состояли из соединенных фасадов зданий с промежутками, заполненными низкой, тонкой кирпичной стеной, защищенной земляной насыпью и рвом, наполненным водой. В критических точках находились укрепленные ворота и любопытные отдельно стоящие башни, которые были построены как убежище от налетчиков, но были бесполезны против хорошо оснащенной армии. Цитадель, стоявшая у кромки воды вверх по течению от моста, была древним сооружением, датируемым XI веком. Но она была хорошо вооружена и оснащена камнеметами и пушками. Капитан Бержерака, гасконский солдат Джона Гонта, находился в Англии. Он оставил замок защищать в его отсутствие родственнику. Но главной фигурой в обороне был рутьер Бертука д'Альбре. Бертука выкупился из тюрьмы герцога Анжуйского примерно в конце 1376 года и поступил на службу к Фельтону, как только перемирие сорвалось. Фельтон назначил его командиром города с примерно 270 воинами, большинство из которых принадлежали к его собственной компании. Кроме того, несколько компаний гасконцев, оставивших свои гарнизоны в северном Перигоре, укрылись в городе и присоединились к обороне[422].