Однако по поводу предполагаемого вторжения в Кастилию посланники Людовика Анжуйского ничего не добились. Условия соглашения Джона Гонта с королем Наварры не сохранились, и было бы характерно для политики Карла, если бы они никогда не были записаны. Но в общих чертах они были раскрыты четыре года спустя его камергером, Жаком де Рю, на допросе, дознавателем парижской тюрьмы Шатле. Джону Гонту было позволено пройти через пиренейские перевалы и использовать Наварру в качестве базы для вторжения в Кастилию в обмен на помощь в возвращении Логроньо и некоторых других пограничных городов, которые Карл был вынужден вернуть Энрике II в предыдущем году. Договор Джона Гонта с богатым, могущественным и печально известным, независимым графом Фуа в некотором смысле был еще более яркой демонстрацией уважения, которым пользовалась английская армия в регионе, несмотря на ее внутренние разногласия и потрепанное состояние. Гастон Феб открыл свои сундуки, чтобы одолжить герцогу денег. Он согласился на брак между своим старшим сыном и дочерью Джона Гонта Филиппой со сравнительно скромным приданым и предложил предоставить свою мощную армию в распоряжение Джона Гонта для кампании против Энрике II в обмен на плату в 12.000 добла (около 2.300 фунтов стерлингов) плюс жалованье его людей. В соглашении было записано, что вторжение в Кастилию должно было начаться в течение двух месяцев после Пасхи, то есть в конце мая, когда истечет срок перемирия с герцогом Анжуйским. Что касается короля Арагона, то формально он все еще не был привержен делу Джона Гонта. Но к тому времени, когда эмиссары Гонта покинули Барселону 10 марта 1374 года, Педро IV достаточно ясно дал понять, что он, скорее всего, поддержит английское вторжение. В Барселоне решался вопрос не "поддержит ли", а "как поддержит": сила военного вклада Педро IV, размер его территориальных приобретений в восточной Кастилии, деликатный вопрос времени. Все дипломатические договоренности Гонта о вторжении в Кастилию, казалось, встали на свои места[293].

Однако они рассыпались в течение недели. К 26 марта Джон Гонт вернулся в Бордо. Там он резко отказался от всех своих планов по проведению кампании в южной Франции и Испании и решил немедленно вернуться со своей армией в Англию. Единственное возможное объяснение этой удивительной перемены заключается в том, что теперь он узнал, что средства для выплаты военного жалованья его армии не были доставлены из Англии. Посол Педро IV уже собирался отправиться в Бордо с согласием своего господина присоединиться к вторжению, если потребуется, на условиях Гонта, когда первые сообщения о решении Гонта достигли Барселоны. Арагонский король отказался поверить в это и все равно отправил посла с бессмысленной миссией. Но уже через несколько дней стало очевидно, что он зря теряет время. В Бургосе Энрике II распустил часть армии, которую он набрал для противостояния вторжению англичан. Через некоторое время после 8 апреля 1374 года Джон Гонт сел на корабль в Жиронде. Сэр Томас Фельтон отправился вместе с ним, очевидно, для того, чтобы набрать в Англии войска для укрепления обороны герцогства. 25 апреля они высадились в Дартмуте[294].

Пройдет немало времени, прежде чем репутация Англии оправится от этого унижения. Граф Фуа отказался от договора с Гонтом. Король Наварры жаловался на предательство и смирился с соблюдением ненавистного договора с Кастилией. Его старший сын, будущий Карл III Добрый, женился на дочери Энрике II Леоноре в кастильском городе Сория в мае следующего года. Арагонский король отменил свое посольство и в конце концов, под угрозой неминуемого вторжения из Кастилии, он тоже заключил соглашение с Энрике II, сдав все кастильские пограничные крепости, которые он занимал с 1369 года. Через месяц после свадьбы Леоноры с наследником Наварры в Сории состоялась еще одна королевская свадьба между наследником кастильского короля и дочерью короля Арагона. Эти договоры отражали растущую военную мощь Трастамарской Кастилии на Пиренейском полуострове, так же как и большое приданое, которое Энрике II заплатил за брак своей дочери, означало постепенное финансовое восстановление страны после бедствий гражданской войны. Но примирение с Наваррой и Арагоном, которое было достигнуто лишь с помощью договоров, не устраивало никого, кроме Энрике II. Карл Наваррский мечтал о мести. Педро IV не скрывал своего недовольства. В письме своему официальному биографу арагонский король заявил, что никогда не доверял Энрике II и выдал свою дочь замуж за сына Энрике II только потому, что обнищание королевства не оставило ему выбора. Что касается Джона Гонта, то его кастильские проекты были практически заброшены. В следующем году английское правительство осторожно обратилось к кастильскому королю через короля Наварры, предложив ему отказ Джона Гонта от претензий на трон Кастилии в обмен на выход Энрике II из союза с французами и выплату денег, которые еще король Педро I задолжал принцу Уэльскому. Несомненно, эти предложения можно было бы обсудить, если бы Энрике II проявил к ним хоть какой-то интерес, но он этого не сделал. Согласно кастильскому источнику, который сообщает нам об этом, он ответил, что пока Англия и Франция остаются в состоянии войны, он "не откажется от французского союза ни за что на свете"[295].

Как только известие об отъезде Джона Гонта было подтверждено, герцог Анжуйский послал своих агентов в Кастилию, чтобы навязать Энрике II новый проект совместного вторжения в Гасконь. Герцог хотел воспользоваться беспорядком в английском герцогстве и присутствием большой кастильской армии в южных предгорьях Пиренеев. Идея заключалась в том, чтобы кастильцы вторглись в герцогство через горы с юга, а Людовик Анжуйский атаковал со своей армией через долину реки Адур и соединился с ними у Байонны[296]. Байонна была бы большим призом для обоих. Это был главный морской город Гаскони и главный торговый соперник баскских портов. Ее галеры и торговые суда представляли главную угрозу кастильскому господству над морскими путями в Бискайском заливе. Ее захват, вероятно, привел бы к потере всей долины Адура, ослабил бы английский контроль на юге герцогства и сделал бы исключительно трудной попытку нового вторжения в Кастилию.

Но если план был хорошо продуман, то его исполнение было не таким. Первыми начали кастильцы, флотом из восьми галер из арсенала в Севилье, которые направлялись на соединение с французским флотом в Ла-Манше. Они прибыли к Байонне примерно в середине июня 1374 года под командованием адмирала Кастилии Фернана Санчеса де Товаро. Вскоре за ними последовал Энрике II со своей армией. Он двинулся по прибрежной дороге из Сан-Себастьяна, по труднопроходимой местности, где предгорья баскских гор круто спускаются к морю. В 1374 году погодные условия были особенно плохими. Была поздняя весна. Таяние снегов превратило реки в потоки, которые, достигнув побережья, превратились в непроходимые приливные болота. Кастильский король не позаботился о снабжении своей армии ни по суше, ни по морю. В результате, когда войска переправились через реку Бидасоа, они уже находились в плачевном состоянии. Байонна никогда ранее не подвергалась прямому нападению и обычно не имела гарнизона. Некоторые видные жители города, включая епископа, решили, что все потеряно, и бежали, когда кастильцы появились под стенами города. Но они недооценили стойкость английского правительства в регионе, который всегда принадлежал ему, даже в самые мрачные времена Гасконского герцогства. В Бордо правительство находилось в руках двух временных лейтенантов, мэра Бордо сэра Роберта Рооса и гасконского ветерана Флоримона де Леспарра. Они были извещены о готовящемся наступлении, и успели организовать оборону. Пригороды Байонны были сровнены с землей, горожане организованы в отряды под командованием своих капитанов, а артиллерия распределена между ними. Из Бордо было послано подкрепление под командованием сэра Уильяма Элмхэма, доверенного лица Джона Гонта, который был одним из небольшой группы солдат, оставленных герцогом для усиления обороны герцогства. Другой из этой группы, сэр Мэтью Гурней, был послан в Дакс, чтобы удерживать долину Адура против герцога Анжуйского. Флоримон де Леспарр занял территорию Маренсена вокруг Сустона, чей сеньор, виконт Кастельбон, выбрал этот момент, чтобы бросить вызов герцогу Анжуйскому. Когда 21 июня Энрике II прибыл под стены Байонны, он обнаружил, что весь регион хорошо подготовлен к обороне и полностью очищен от припасов[297].