На следующий день, 19 сентября 1372 года, Сюржер капитулировал, и французы вторглись в Сентонж и Ангумуа. Завоевание этих провинций было еще более быстрым, чем завоевание Пуату. Сен-Жан-д'Анжели, который защищали остатки гарнизона капталя, сдался, как только французская армия подошла к его стенам. В Сенте исполняющий обязанности сенешаля Уильям Фаррингдон решил сопротивляться. Его люди оказали ожесточенное сопротивление на укрепленном мосте через Шаранту. Но ночью горожане схватили капитана и заставили его сдаться. Завоевание Ангумуа было возложено на младших командиров с небольшими отрядами, но этого было достаточно. Ангулем, старая столица принца, которая, как никакой другой южный город, была свидетелем великолепия двора принца в период его расцвета, сдался примерно в то же время, что и Ла-Рошель. Понс был вновь занят его сеньором, Рено де Понсом, после более чем года, в течение которого его удерживала его отлученная супруга. Единственным примечательным городом, который все еще был верен принцу, был Коньяк. Его жители с радостью сдались бы, как и жители многих других южных городов, и в какой-то момент согласились это сделать. Но англичане вовремя восстановили контроль над городом и гарнизон продолжал оказывать сопротивление, находясь в изоляции, до 1375 года. Далее на юг, в долине Гаронны, другой корпус французских войск под командованием герцога Анжуйского приблизился к Бордо, захватив большую пограничную крепость Ле Мас д'Ажене на западе Ажене. Все оставшиеся владения англичан в Ажене были захвачены к концу сентября 1372 года, за единственным исключением — крепости Пенне на левом берегу Ло, где продолжал держаться изолированный англо-гасконский гарнизон. В конечном итоге Пенне сдался по соглашению сторон в день Нового года[226].

К этому времени всякая надежда на помощь из Англии исчезла. В день, когда бароны Пуату объявили о своей капитуляции на условиях герцогу Беррийскому, флагманский корабль Эдуарда III Grace Dieu достиг Уинчелси, пройдя едва ли пятьдесят миль после двух недель борьбы с ветром. Через девять месяцев после того, как они были представлены Большому Совету в Вестминстере, амбициозные планы короля на этот год оказались безрезультатными. Более 60.000 фунтов стерлингов было потрачено на флот и армии вторжения, но ни один отряд не покинула Англию, кроме компаньонов графа Пембрука и небольшого подкрепления для гарнизона Кале. Время было упущено. Реквизированные торговые суда, которые обеспечивали большую часть перевозок Эдуарда III, срочно требовались для ежегодного винного флота в Бордо. Если бы король не отпустил их, то, вероятно, получил бы мятеж. Большинство кораблей и людей, служивших на них, были освобождены 6 октября. Но сам Эдуард III отказывался сдаваться. Он настаивал на том, что кампания еще не закончена, и заявил, что рассчитывает пробыть в море еще три недели. Только 14 октября он согласился сойти с Grace Dieu после семи недель пребывания на борту.

Принц признал поражение раньше, чем его отец. 5 октября он предстал перед собравшимся Советом в Вестминстере с хартией, передающей ему герцогство Аквитания. Он объявил собравшимся прелатам, пэрам и королевским чиновникам, что передает все свои континентальные титулы и владения в руки Эдуарда III. Один из членов совета, Гай Бриан, уважаемый ветеран войн Эдуарда III, чья служба королю восходила к шотландским кампаниям 1330-х годов, спросил принца, действительно ли это его желание. Принц ответил, что да. Менее пятой части той огромной территории, которой он управлял в 1364 году, теперь оставалась под английским контролем[227].

Единственные континентальные союзники Англии, Бретань и Португалия, были быстро вовлечены в катастрофу. 16 октября 1372 года, с шестимесячным опозданием, Невилл наконец отплыл из Саутгемптона с винным флотом в сопровождении военных кораблей Англии и Байонны. Он высадился в Сен-Матье на западной оконечности Финистера с менее чем 1.000 человек. Отсюда он быстро овладел Брестом и рядом других укрепленных мест на крайнем западе. Хорошо обученные войска даже такого скромного размера могли бы существенно изменить судьбу герцога Иоанна IV Бретонского летом, но в октябре было уже слишком поздно. Бешерель капитулировал. Напрасно Иоанн IV умолял осаждавших овладеть городом от его имени. Они потребовали его для короля Франции. Известие о прибытии Невилла довершило гибель дела герцога. Среди прелатов и ведущих дворян Бретани начались волнения, когда они узнали об этом. Французский король поспешил воспользоваться их недовольством. В его распоряжении была большая армия в северо-западном Пуату, которая ждала 1 декабря, даты, назначенной для сдачи Туара. 22 октября 1372 года эти силы были переброшены на север. 28 октября коннетабль, герцоги Беррийский, Бургундский и Бурбонский, а также маршал Луи де Сансер вторглись в Бретань. 30 октября они были перед Ренном. Их подозрения относительно Иоанна IV вскоре подтвердились. Марш-бросок был настолько быстрым, что супруга герцога, которая находилась в Ренне, когда стало известно об их приближении, только и успела, что бежать. Но она была поймана в нескольких милях к югу от города на дороге в Ванн солдатами герцога Бурбонского. Много лет спустя, будучи уже пожилым человеком, знаменосец герцога Бурбонского вспоминал, что при обыске ее багажа нашли копию договора ее мужа с Эдуардом III, которую Невилл привез с собой из Англии. "Я пленница?" — спросила герцогиня у герцога Бурбонского, когда ее привели к нему. "Нет, мадам, ― ответил он, ― мы не ведем войны против женщин". "Но ваш муж, ―  добавил он, прежде чем отпустить ее, ― играет в глупую игру, из которой ему будет нелегко выпутаться"[228].

Иоанн IV, все же попытался выкрутиться, но, как и предвидел герцог Бурбонский, это было нелегко. Он написал королю Франции письмо, в котором признал, что пригласил англичан, но сказал, что сделал это только для того, чтобы поддержать свою власть против Оливье де Клиссона и других мятежных баронов. Он вступил в прямые переговоры с командирами французской армии под Ренном, заявив о своей доброй воле. В итоге был достигнут компромисс, согласно которому Иоанн IV согласился изгнать иностранцев из своего герцогства, а французы согласились отвести свою армию от Ренна. Но Иоанн IV не собирался выполнять свои обязательства. Вместо этого он направился в крепость Брест, где встретился с Невиллом и его офицерами и тайно ратифицировал договор с Эдуардом III. Посланец Карла V, Гийом Мовине, прибывший к герцогу, чтобы передать протест короля против этого предательства, стал свидетелем представления, во время которого Иоанн IV вызвал к себе английских капитанов и приказал им покинуть Бретань. Единственная причина, объяснил герцог, по которой они медлили с выполнением приказа, заключалась в том, что не было найдено кораблей, которые могли бы доставить их обратно в Англию. На самом деле Иоанн IV не сделал ничего, чтобы удалить людей Невилла, и, согласно сообщениям, дошедшим до Парижа, даже обратился к Эдуарду III с просьбой прислать еще.

Французы воспользовались своей находкой подтверждавшей тайную дипломатию Иоанн IV. Текст англо-бретонского договора был широко распространен в Бретани и вызвал массовое дезертирство среди бретонской знати. Некоторые из них поклялись никогда больше не служить герцогу. К концу года администрация Иоанна IV все еще действовала в Финистере, вокруг Ванна и на полуострове Геранд к западу от Нанта, но почти нигде больше. Невиллу удалось занять несколько герцогских замков на крайнем западе, но его гарнизоны были окружены стеной местной враждебности[229].

Вскоре после этого Фернанду I Португальский столкнулся со своим заклятым врагом. Возможно, он не знал о битве при Ла-Рошели, когда подписывал договор в Браге с эмиссарами Джона Гонта в июле. Но, похоже, его не потрясли ни новости об этой битве, которые, должно быть, достигли его вскоре после этого, ни череда поражений, которые англичане потерпели в юго-западной Франции в августе и сентябре, ни даже растущие признаки беспорядков в его собственном королевстве. Его женитьба и последовавшие за ней масштабные кадровые перестановки при дворе оставались глубоко непопулярными среди португальской знати. Агрессивная внешняя политика короля была столь же нежелательна для меркантильных олигархий городов. Диего Пачеко доложил Энрике II о своей миссии в Португалию в Заморе примерно в конце августа 1372 года и посоветовал королю немедленно вторгнуться в Португалию. Фернанду I был слишком слаб у себя дома, чтобы оказать серьезное сопротивление вторжению извне. Он считал, что недовольство в Лиссабоне настолько сильно, что пятая колонна в португальской столице может восстать при приближении Энрике II. Совет Пачеко вызвал бурные дебаты в Совете кастильского короля. В конце концов Энрике II принял решение о вторжении в Португалию. Он имел такое же преувеличенное мнение о способности короля Англии перебросить армию за тысячу миль через океан, как и Фернанду I, и был полон решимости разрушить англо-португальский союз до прибытия англичан. В конце ноября 1372 года Фернанду I начал осознавать всю серьезность своего положения. Хуан Фернандес Андейро, который все еще находился при португальском дворе, был срочно отправлен в Англию за помощью.