Первой проверкой общественного мнения Англии стало открытие Парламента в Вестминстере 22 января 1397 года. К сожалению, парламентский протокол, похоже, был сильно отредактирован, чтобы исключить открытые свидетельства оппозиции политике короля. Но запись, даже в усеченном виде, показывает, что дипломатия Ричарда II вызывала серьезные сомнения. Традиционную вступительную речь произнес новый канцлер, Эдмунд Стаффорд, епископ Эксетерский. Она была более чем обычна. О реальных делах сессии стало известно только через два дня, когда обе Палаты были созваны на закрытое заседание в трапезной Вестминстерского аббатства. Там они узнали от канцлера о планах Ричарда II отправить армию для поддержки амбиций Карла VI в Италии. Король хотел получить новую парламентскую субсидию, чтобы оплатить ее. Палата Общин была заметно встревожена. Когда парламентарии удалились, чтобы рассмотреть требования канцлера, очевидно, было много враждебных высказываний. Слухи об этом достигли ушей Ричарда II и вызвали вспышку ярости, которая теперь стала привычной. 25 января Палата Общин предстала перед королем в полном составе Парламента, чтобы принести язвительные извинения. Парламентарии заявили, что не осмеливаются критиковать итальянские планы Ричарда II, которые были полностью его делом. Но со своей стороны они не хотели бы иметь с ними ничего общего. Если он хочет вторгнуться в Италию вместе с королем Франции, он может сам заплатить за это. Ричард II, вместо того чтобы отвечать через своего канцлера, ответил лично. Он рассказал им, почему он решил принять участие в итальянской кампании. После многих лет страданий и разрушений, вызванных войной, сказал он, Англия нуждалась в длительном и надежном мире. Скорее всего, этого можно было достичь путем заключения самого тесного союза с Францией. Итальянская экспедиция усилила бы привязанность Карла VI к нему и к его королевству. Это побудит его прийти на помощь Ричарду II, если однажды она ему понадобится. Кроме того, сказал он, явно ссылаясь на войну между Миланом и Флоренцией, правители Англии и Франции как два "самых достойных и доблестных христианских государя" обязаны защищать слабых от тиранов. Он признал, что не может заставить их участвовать в расходах, но он имеет право направлять своих собственных солдат и использовать свои собственные деньги на любые цели, какие ему заблагорассудится[1149].

В феврале 1397 года Карл VI Французский снова впал в безумие, и итальянский проект был отложен на неопределенное время. Эта новость, которая, должно быть, дошла до Ричарда II во время заседаний Парламента, вполне возможно, принесла облегчение. Но Ричард II был занят укреплением своих отношений с французским двором на других фронтах. Как только он вернулся из Кале, он начал переговоры с герцогом Бретонским о передаче ему Бреста. 16 марта 1397 года было достигнуто соглашение об отказе от города в обмен на компенсацию в 120.000 франков (20.000 фунтов стерлингов) при единственном условии, что он не будет использоваться в качестве базы для наступательных операций против Англии или английского судоходства. Брест был окончательно передан представителям герцога в июне, после более чем полувековой военной оккупации. В Англии распространились слухи о том, что следующим будет Кале. Они почти наверняка не соответствовали действительности, но нашли свою аудиторию среди растущего числа людей, которые были разочарованы безрассудной политикой Ричарда II в отношении Франции. Тем временем, в апреле совместное англо-французское посольство, в котором Ричард II обещал участвовать, отправилось с безнадежной миссией в Авиньон и Рим с ультиматумом, призывающим двух претендентов на папский престол отречься от него[1150].

При всем своем восхвалении преимуществ более тесных отношений с Францией Ричард II получил очень мало взамен на свои уступки. Как только министры французского короля достигли своих собственных целей, они, естественно, потеряли интерес к переговорам о заключении постоянного мира, на который рассчитывали англичане. Конференция между королевскими герцогами обеих сторон, которая должна была состояться 1 апреля 1397 года, была отложена по просьбе французов по "различным причинам". Ричард II послал графов Ратленда и Ноттингема и сэра Уильяма Скроупа в Париж, чтобы добиться назначения новой даты, не позднее июня. От них отмахнулись с отговорками: с герцогом Беррийским не посоветовались; министры были заняты другими неотложными делами. Конференция так и не состоялась[1151].

Герцог Глостер, уже испытывавший отвращение к браку короля и убежденный, что Ричард II был обманут французами, был потрясен сдачей атлантических барбаканов на побережье Франции. В его глазах они представляли собой лучшую гарантию того, что Англия сможет вернуться к стратегии разрушительных шевоше во Франции, когда англичане восстановят уверенность в себе, что, несомненно, произойдет. В начале июля 1397 года гарнизон Бреста вернулся в Англию, полный негодования против правительства. Последним капитаном города был королевский фаворит Джон Холланд, граф Хантингдон, который, как и его предшественники, лично не присутствовал в городе и допускал задержки с выплатой жалования гарнизону. По условиям сделки Ричарда II с герцогом Бретонским гарнизон также потерял свои прибыльные patis в западной Бретани. Солдаты устроили демонстрации в Вестминстерском дворце и бунтовали на улицах Лондона, пока их не разогнали по пригородам. Герцог Глостер публично принял участие в этих волнениях. Фруассар цитирует длинную тираду герцога, обращенную к его помощнику сэру Джону Лейкенхиту, которая настолько реалистична, что хочется верить, что хронист лично слышал, как он говорил именно так.