Оборона Лангедока оказалась более сложной проблемой. Весной 1384 года сенешали Тулузы и Каркассона обратились в королевский Совет через голову герцога Беррийского с просьбой о помощи против компаний, которые к этому времени проникали в регион из Альбижуа на севере и Бигорра на юге. Королевский Совет назначил Гоше де Пассата, протеже герцога Бурбонского, служившего в то время одним из капитанов телохранителей короля, временным генерал-капитаном Лангедока. Гоше де Пассат прибыл на юг в июне 1384 года и разместил свой штаб в Гайяке в Альбижуа. Там он объединил усилия с сенешалями Тулузы, Каркассона и Руэрга и занялся зачисткой компаний вокруг Альби. Его усилия в Альбижуа дали неоднозначные результаты. Большинство компаний этого региона уже согласились оставить свои опорные пункты за деньги. Самое большее, что можно сказать, это то, что присутствие его армии обеспечило соблюдение договоренностей. Но Гоше не удалось выполнить свою главную задачу — захватить Пенне-д'Альбижуа, единственную крепость в регионе, которая отказалась заключить сделку с местными общинами. В руках лейтенантов Рамоне де Сорта она оказалась неприступной, и Гоше пришлось отказаться от осады через несколько дней. В конце концов, в следующем году Пенне-д'Альбижуа был выкуплен у гарнизона Рамоне де Сорта с большими затратами. Гоше де Пассат отправился в Тулузу в конце 1384 года и в течение следующего года вел боевые действия по всей обширной территории лейтенантства герцога Беррийского, от Ажене до Пиренеев. Гоше был компетентным командиром, но не обладал статусом герцога Бурбонского и практически ничего не получал из королевской казны. В результате он полностью зависел от местных пожертвований и местных рекрутов. Но никто из них не хотел воевать за пределами своих родных провинций. Поэтому Гоше приходилось собирать и финансировать новую армию в каждом регионе и никогда не удавалось набрать более чем от 400 человек. К моменту его отзыва ситуация в Лангедоке была хуже, чем когда-либо[976].
После сильного давления со стороны королевского Совета герцог Беррийский был вынужден вновь посетить вверенную ему провинцию в августе 1385 года. Кроме одного короткого визита, он отсутствовал там в течение трех лет. Характерно, что его реакцией на нарастающий кризис, который он обнаружил в Лангедоке, стало перекладывание проблемы на кого-то другого. В октябре 1385 года герцог назначил своего племянника Жана III, нового графа Арманьяка, генерал-капитаном Лангедока и всех областей к югу от Дордони. Герцог передал ему все свои гражданские и военные полномочия и поручил набрать постоянное войско из 700 человек для обороны провинции, а в случае вторжения англичан из Гаскони — еще больше. За эту службу Арманьяку была обещана большая ежемесячная плата, а также еще большая пожизненная пенсия, чем та, которой он уже пользовался. В начале 1386 года герцог Беррийский снова удалился на север, оставив Жана III на произвол судьбы. К сожалению, граф Арманьяк был очень близок по мировоззрению к капитанам-рутьерам, против которых он выступал. Он был прирожденным авантюристом: амбициозным, агрессивным, непокорным и коварным человеком, а его назначение было серьезным просчетом. Арманьяк, судя по всему, собрал большую часть из 700 человек и разместил их в гарнизонах на северных границах Лангедока и в пиренейском графстве Бигорр. Но, сделав это, он пожаловался, что казначеи в Париже не выплачивают ему пенсию, и расценил это как предлог, чтобы больше ничего не делать. Деньги, собранные на жалованье солдатам, он присвоил. В результате большинство солдат дезертировали, а те, кто находился в Руэрге и Веле, остались на своих постах, но без оплаты и надлежащего снаряжения. Некоторые из них были вынуждены продать или заложить своих лошадей, чтобы прокормить себя.
Англо-гасконские компании не преминули воспользоваться своим шансом. Резко увеличилась дальность и частота их набегов. Советники герцога Беррийского в Тулузе сообщали, что наступление активно продвигает новый сенешаль Гаскони сэр Джон Харпеден, и есть некоторые свидетельства того, что так оно и было. В Ажене Дюрфоры из Дюраса, которые были главными союзниками англичан, рыскали по стране с отрядом из 500 человек, в то время как Харпеден вел переговоры с другими сеньорами и распространял прокламации, приглашая всю провинцию к покорности королю Англии. К осени 1386 года англо-гасконские компании установили контроль над большей частью Ажене и соседней провинцией Керси. Французская королевская администрация практически прекратила свое существование в обеих провинциях. Каор и Монтобан, как сообщалось, были на грани подчинения англичанам. Эта ситуация быстро распространилась на сенешальства Тулузы и Каркассона. Один из капитанов рутьерской конфедерации в Карла́, Бур де Монсак, действовал там весной 1386 года. К сентябрю он создал округа по сбору выкупов вплоть до ворот Тулузы. Все это катастрофически сказалось на поступлениях от налогов для французских провинциальных казначеев. Сборщики налогов не могли выезжать на дороги без большого вооруженного эскорта. Сбор налогов полностью прекратился в Керси и почти полностью в Руэрге. В апреле 1386 года в Лангедоке была фактически отменена талья, введенная для финансирования вторжения в Англию. По всей провинции доходность от налогов упала на четверть[977].
В городах привычные структуры власти распались. Люди мигрировали в другие места. Вахты на стенах больше не велись. Командиров гарнизонов ловили на попытках продаться врагу. Об атмосфере подозрительности, страха и неуверенности в маленьких городках региона можно судить по признанию Жана Фоссанаса, гасконца, который был захвачен в плен во время стычки и обвинен в измене. Фоссанас, вероятно, был крестьянином по происхождению. Он нашел работу в качестве слуги в Эспьене в Ажене, одном из замков, принадлежавших компаниям Номпара де Комона и капталя де Бюша, которые поручали ему выполнять различные задания связанные со шпионажем. Его наглядные рассказы о предательстве и шпионаже по-своему более откровенны, чем воспоминания более ярких личностей, чье хвастовство заполняет страницы хроник Фруассара. По словам Жана Фоссанаса, сначала определялся город как цель для захвата и туда посылался человек, который исследовал стены в поисках неохраняемых мест и не заделанных отверстий. Так в одном городе на стене рядом с церковью было обнаружено многообещающее место, но его оценили как слишком высокое. Еще трое мужчин проникли в этот город под видом наемных рабочих, чтобы посмотреть, как можно захватить ворота. Еще трое были отправлены в другой город, который возможно проще было бы захватить. Сам Фоссанас ездил проверять ворота Турнона, значительного города, обнесенного стеной. Этот город считался рутьерами весьма перспективным для захвата. В нем нашли трех жителей, готовых предать город за 1.500 франков и право взять себе лучшие особняки. Была назначена дата нападения. Но тут было получено письмо от человека из Лектура, который предлагал помочь компании войти в его город, когда наступит его очередь дежурить в ночном дозоре. Он даже не просит денег, а просто хотел, чтобы ему позволили занять хороший дом по своему выбору и "поступить по-своему" с двумя согражданами, которые когда-то перешли ему дорогу. Тогда компании Номпара де Комона и сеньора Дюраса направились к Лектуру, где были найдены две подходящие точки для проникновения в город. Для участия в этой операции было отряжено двести человек из объединенной компании, к тому же, на помощь были призваны другие компании рутьеров с юга. Подкрепление ожидалось даже из Лурда, главного англо-гасконского гарнизона в Пиренеях. Из одного из гарнизонов графа Фуа в Альбижуа приехал специалист по сложным эскаладам. Но попытка провалилась в последний момент, потому что все собаки в городе начали лаять при приближении штурмового отряда. На этом краткая автобиография Жана Фоссанаса заканчивается. Мы ничего не знаем о его судьбе. Возможно, он был одной из многих незначительных фигур иррегулярной войны, которые не стоили выкупа и были безвестно повешены в полдень на воротах какого-нибудь южного города[978].
