Все опасения Жана де Рье подтвердились. Хуана I уговорили отложить сражение до следующего дня, но его шатер находился далеко в тылу, вне пределов слышимости главных командиров, и его приказы дошли до них не сразу. К тому времени, когда посыльные добрались до передовых частей кастильской армии, бой уже начался. Магистр кастильского военного Ордена Алькантара взял инициативу в свои руки. Во главе большого отряда легкой кавалерии и при поддержке тяжелой кавалерии французов он попытался пробиться через фланги португальской армии, чтобы атаковать их позиции с тыла. Он не понимал, насколько сильна позиция португальцев, пока не стало слишком поздно. Кастильские всадники были отброшены назад шквальными залпами стрел с флангов. Хуану I ничего не оставалось, как попытаться спасти положение, введя в бой все имеющиеся войска. Кастильский авангард атаковал центр португальской армии. Когда атакующие попытались пересечь португальские полевые укрепления, лучники с двух португальских флангов стали стрелять и по ним, нанося серьезный урон еще до того, как кастильцы достигли врага. Тем, кто добрался до португальских линий, удалось отбросить их назад первым же ударом, но арьергард под командованием самого Жуана Ависского пришел им на помощь. Атаковавшая кастильская баталия распалась на мелкие группы, которые метались направо и налево, не получая поддержки от своих товарищей. Примерно через час знаменосец кастильского короля был сражен стрелой и королевский штандарт пал на землю.

Телохранители Хуана I быстро посадил на лошадь и увезли прочь. Отъезд короля стал сигналом к бегству того, что осталось от кастильской армии. Кастильцы понесли страшные потери. Среди погибших был коннетабль Хуана I, а также оба маршала армии, недавно назначенный адмирал Кастилии и несколько главных офицеров его двора. Жан де Рье, который сделал все возможное, чтобы предотвратить трагедию, был найден среди убитых. Жоффруа де Партене, капитан бретонцев, также погиб в бою. Почти все португальские союзники кастильского короля были перебиты. Среди погибших было несколько известных и ярких личностей прошлых кампаний: Арно дю Солье, печально известный лимузенский разбойник 1360-х годов, который последние пятнадцать лет своей жизни провел в качестве кастильского сеньора; Хуан Рамирес де Арельяно, наваррский капитан, который в свое время служил наваррскому королю Карлу Злому, Эдуарду III и обоим королям Кастилии из династии Трастамара. В письме в Лиссабон Жуан Ависский сообщил, что 2.500 человек противника, почти половина его кавалерии, погибли. По сообщениям, дошедшим до Англии, с учетом легкой кавалерии и пехоты общие потери кастильцев были в три раза больше. Хуан I прибыл со своими приближенными в замок Сантарем, расположенный почти в пятидесяти милях от места сражения, ранним утром следующего дня. Там он сел на корабль в Тежу и отправился в Севилью по морю. Вскоре после этого кастильский флот, блокировавший Лиссабон, отступил. В течение последующих недель все кастильские гарнизоны вокруг столицы и большинство гарнизонов на севере и в центре королевства были либо эвакуированы, либо захвачены победоносными португальцами.

Битва при Алжубарроте стала основой независимости Португалии и началом величайшего периода в истории страны. Ависской династии было суждено править Португалией в течение двух столетий, а угроза поглощения страны Кастилией вновь возникла только после ее пресечения в 1579 году. В чистом поле недалеко от места битвы, которое стало известно как Баталья, Жуан Ависский основал доминиканский монастырь Санта-Мария-да-Витория, который его преемники пытались достроить вплоть до XVI века. Построенный португальскими, английскими и фламандскими архитекторами по планам, в значительной степени заимствованным из современных ему английских построек, этот великолепный памятник служил для увековечивания победы Жуана I Ависского, а со временем стал его усыпальницей. Эта битва скрепила англо-португальский союз еще до того, как это смогли сделать официальные документы. Она также изменила баланс сил среди союзников Англии и Франции на юге и укрепила позиции Португалии как морской державы, способной бросить вызов Кастилии на атлантическом побережье Европы. Для Кастилии битва при Алжубарроте стала национальной катастрофой. Хуан I удалился в крепость Кармона к востоку от Севильи, чтобы не показываться в городе. Его уверенность в себе, которая никогда не была очень велика, была уничтожена поражением. Престижу его династии и кастильской военной знати, которая была ее главной опорой, потребовалось много лет, чтобы восстановиться. На восстановление кавалерии его армии ушли годы, а финансы короны еще долгое время оставались в плачевном состоянии. До конца десятилетия Франция, которая до сих пор была главным бенефициаром союза с Кастилией, была вынуждена тратить значительные ресурсы на поддержку своего южного союзника, получая взамен очень мало[789].

Вскоре после битвы при Алжубарроте Жуан I Ависский написал герцогу Ланкастеру письмо с отчетом о ходе кампании и просьбой о помощи. Португальский король знал, что на данный момент он вывел кастильцев из войны, но он был далеко не уверен в завтрашнем дне. Кастилия была более богатой и густонаселенной страной, чем Португалия, а кастильское дворянство жаждало отомстить за свое поражение. Жуан I убеждал герцога Ланкастера возобновить свои притязания на кастильский престол, пока его нынешний владелец находится в смятении и у герцога есть гарантия португальской поддержки. "Никогда не будет лучшего шанса, чем сейчас, чтобы реализовать ваши амбиции", — писал он Джону Гонту. Однако, когда это письмо достигло Англии в первых числах сентября 1385 года, герцог уже не был уверен в своих амбициях. Португальский посол в Англии, незаменимый Луренсу Фогаса, присутствовал при оглашении письма Жуана I и сообщил, что первой реакцией герцога было оправдание. По его словам, последние два года Гонт мало думал о своих кастильских амбициях и был сильно поглощен делами на шотландской границе и текущими проблемами в Англии требовавшими всего его внимания. Возможно, Гонт также подумал о том, что из-за снижения его политического влияния в Англии трудно представить, как будет финансироваться английская экспедиционная армия в Кастилию. Согласно португальским источникам, из которых взята эта информация, только мольбы его супруги и дочери заставили Гонта изменить свое решение. Возможно, это правда. Но факты свидетельствуют о том, что к этому времени Гонт уже не надеялся свергнуть Трастамарскую династию. Битва при Алжубарроте многое изменила, но главной целью Гонта теперь было продать свои претензии кастильскому сопернику за максимально возможную цену, как в денежном эквиваленте, так и в виде дипломатических преференций. Герцог решил взять с собой в Кастилию своих дочерей Филиппу и Екатерину, которые могли бы стать ценными козырями в дипломатической игре. В течение следующих недель Гонт начал составлять подробные планы морской экспедиции в Кастилию весной 1386 года[790].

Парламент был созван на сессию в Вестминстер 20 октября 1385 года. Эта сессия была одной из самых продолжительных за многие годы и одной из самых беспокойных. С самого начала заседание было омрачено продолжающимся финансовым кризисом короны и распрями в среде английского политического класса, усиленными унизительным исходом кампании в Шотландии, свидетелями которой многие из присутствующих были воочию. Майкл Поул, теперь уже граф Саффолк, в своей вступительной речи изложил дилеммы Англии, как он делал это с красноречием и силой на каждом подобном мероприятии в течение последних двух лет. Нападение на Францию на ее территории было бы самым эффективным способом защиты Англии, повторил он, но это было слишком дорого. Поул был прав, но его правота не принесла ему приверженцев. За его выступлением последовала согласованная атака на правительство со стороны коалиции тех, кто хотел уменьшить бремя налогов, и других, чьим главным стремлением было продолжение войны в более амбициозных масштабах и возвращение к славным временам Эдуарда III. Конечные цели этих двух групп были совершенно несовместимы, но они нашли общую цель в финансовой администрации короля и в замкнутой группе придворных, окружавших его, которые, как считалось, перекачивали государственные средства в свои карманы. Это была программа 1376 года, основанная на всех старых заблуждениях. Внимание было сосредоточено на увеличении количества пэров и связанных с этим пожалований, которые король сделал во время похода в Шотландию. Некоторые из них считались незаслуженными и все они считались экстравагантными. Против повышения в титулах Невилла, Берли, Поула и Роберта де Вера была сильная оппозиция. Первые двое были вынуждены отказаться от своих новых титулов еще до заседания Парламента. Повышение Поула было подтверждено, даже если некоторые люди, по словам хрониста Томаса Уолсингема, помнили, что его отец был торговцем шерстью и ростовщиком, и считали его "более подходящим для торговли, чем для рыцарства". Никто не сказал бы этого о Роберте де Вере, графе Оксфорде. Но его повышение до маркиза Дублина, сопровождавшееся предложением отправить его в Ирландию с государственным визитом стоимостью около 45.000 фунтов стерлингов, было подтверждено только после нескольких недель препирательств[791].