В эти годы в португальской политике было нечто большее, чем оппортунизм и неудовлетворенное желание отомстить. Фернанду I, которому тогда было тридцать пять лет, в течение нескольких лет страдал от тяжелой истощающей болезни, которая, по-видимому, была одной из форм туберкулеза. Болезнь периодически лишала его возможности заниматься делами королевства и направляла мысли окружающих на вопросе о престолонаследии. Единственным законным ребенком короля была дочь Беатриса, родившаяся в 1373 году. По завещанию короля она была назначена его наследницей, а королева Леонора Теллеш де Менезеш — регентшей до ее совершеннолетия. Но перспективы матери и дочери после смерти Фернанду I были крайне неопределенными. Леонора была амбициозной, властолюбивой и хваткой выскочкой, которая в это время была не более популярна, чем тогда, когда ее брак с королем вызвал беспорядки на улицах Лиссабона. Что касается Беатрисы, то она была семилетним ребенком, о котором мало что было известно. С трех лет она была обручена с внебрачным сыном Энрике II, доном Фадрике и столкнулась с грозными соперниками в лице единокровных братьев Фернанду I, инфанта Жуана и его младшего брата Диниша. Эти два принца были сыновьями от трагического второго брака короля Педру I Португальского с Инес де Кастро.[540] Диниш уже много лет жил в изгнании в Кастилии под защитой королевского двора, и вскоре инфант Жуан должен был присоединиться к нему. Жуан был значительной фигурой, ему тогда было около двадцати лет, и он имел сильную поддержку среди португальской знати и лиссабонской толпы. Единственной постоянной темой последних лет жизни Фернанду I была решимость королевы найти защитника, способного обеспечить престолонаследие Беатрисы и поддержать ее собственное положение регента. На первый взгляд, очевидным ответом был династический союз с Кастилией. Португальская аристократия и высшее духовенство поддержали бы эту идею. Но это было бы неприятно лично королю Фернанду I и чревато риском спровоцировать гражданскую войну после его смерти. Фернанду I и Леонора убедили себя в том, что союз с английским принцем может стать еще одним способом обеспечить наследство Беатрисы и сохранить независимость Португалии от ее более крупного соседа[541].
Осенью 1379 года португальский король установил контакт со своим старым фаворитом Хуаном Фернандесом Андейро, галисийским авантюристом, который вел англо-португальские переговоры в 1372 и 1373 годах. Сейчас Андейро жил в изгнании при дворе герцога Ланкастера в Англии. Фернанду I предложил ему использовать свое влияние на герцога, чтобы убедить его ввести английскую армию в Португалию. Вероятно, в это же время Фернанду I впервые заговорил о возможности брака между Беатрисой и семилетним сыном Эдмунда Лэнгли, графа Кембриджа. Андейро с энтузиазмом воспринял предложение португальского короля. Вероятно, что его первые попытки продвинуть эту идею были встречены либо отказом, либо вежливым уклонением. Герцог Ланкастер уже некоторое время как потерял интерес к Пиренейскому полуострову. Его претензии на кастильский престол, должно быть, уже были признаны в Англии серьезной политической ошибкой, а сам Джон Гонт с 1374 года мало что сделал для их реализации. Жеро де Менто в Барселоне активно пытался урегулировать спор между Англией и Трастамарской династией Кастилии. Педро IV Арагонский, который был тестем Хуана I Кастильского, предложил выступить в качестве посредника. В марте 1380 года Педро IV обратился к королю Кастилии с завуалированным предложением, которое, очевидно, было одобрено Джоном Гонтом и Советом Ричарда II, о том, что претензии Ланкастеров на корону Кастилии могут быть сняты в обмен на мир между Англией и Кастилией и отказ Кастилии от военного союза с Францией[542].
В начале 1380 года Андейро было поручено передать ответ англичан португальскому королю. Текст письма не сохранился, но каковы бы ни были выдвинутые условия, оно заставило Фернанду I прийти к выводу, что альтернативы династическому союзу с Кастилией не существует. Фернанду I, здоровье которого теперь заметно ухудшалось, не мог позволить себе ждать медленного развития внешней политики Ланкастеров. Примерно в апреле 1380 года он дал понять, что готов отменить помолвку Беатрисы с доном Фадрике и вместо этого отдать ее шестимесячному Энрике сыну и наследнику Хуана I. 21 мая 1380 года два короля заключили договор, в котором было оговорено, что Беатриса будет выдана замуж за Энрике, как только они оба достигнут совершеннолетия. Предусматривалось не что иное, как объединение Португалии и Кастилии в течение одного поколения. Этому способствовало еще одно положение. Если Беатриса умрет до того, как брак будет торжественно оформлен, и у дона Фернанду I не останется наследников, королем Португалии станет сам Хуан I. Негласная сделка заключалась в том, что король Кастилии будет потворствовать лишению детей Инес де Кастро португальского престола[543].
Тем временем английские взгляды претерпевали фундаментальные изменения. Хуан I отверг попытку посредничества короля Арагона и ратифицировал военно-морской договор с Францией. Весной 1380 года в арсенале Севильи и в порту Сантандера шла лихорадочная подготовка к морской кампании против Англии. Португальский союз стал выглядеть более привлекательным в глазах Англии. Португалия была значительной морской державой с галерным флотом, не уступавшим кастильскому, хотя и не столь профессионально управляемому. Можно было ожидать, что война между Кастилией и Португалией задержит кастильский флот далеко от Ла-Манша. И даже если бы этого не произошло, галерам пришлось бы пробираться от мыса к мысу вдоль враждебного португальского побережья на протяжении более 500 миль, чтобы добраться из своей базы в Севилье до Бискайского залива. За короткое время Джон Гонт перешел от позиции покорного безразличия к делам Пиренейского полуострова к позиции энергичного энтузиазма. Согласно хронисту Томасу Уолсингему, предвзятому, но хорошо информированному, именно Гонт убеждал советников Ричарда II в ценности португальского союза как средства парирования морской угрозы со стороны Кастилии. Как и большинство более поздних историков, современники, вероятно, полагали, что он имел в виду не только интересы Англии, но и свои собственные. В этом что-то было. Поскольку наваррские перевалы теперь были надежно закрыты для английских армий, португальский альянс открыл бы другой путь в Кастилию, что могло превратить притязания Джона Гонта из юридической абстракции в серьезное стратегическое предприятие. Его одержимость тем, что стало известно как путь в Португалию, стало одной из главенствующих тем в английских политических дискуссиях о войне. В конце мая 1380 года, примерно в то время, когда представители Фернанду I скрепляли свои соглашения с Хуаном I, Хуану Фернандесу Андейро было велено вернуться в Португалию, на этот раз с более любезным посланием, вооруженным эскортом и широкими дипломатическими полномочиями от имени Ричарда II и Джона Гонта[544].
Андейро провел свою миссию в свойственной ему манере плаща и кинжала. Никто не хотел повторения фиаско 1372 года, когда англо-португальский союз был преждевременно раскрыт, и Кастилия начала превентивное вторжение, прежде чем помощь смогла прибыть из Англии. Поэтому Андейро незаметно высадился в Порту на севере королевства и отправился в крепость XIII века Эстремоза на востоке Алентежу, где находились король и королева. Здесь его приняли в обстановке строжайшей секретности и разместили в личных апартаментах короля на время обсуждения дела. Миссия Андейро оказалась настолько успешной, насколько мог пожелать Джон Гонт. Несомненно, во многом это было связано с убедительностью посла. Но кажется вероятным, что главной причиной его успеха было влияние, которое он приобрел на королеву Леонору. Те, кто знал об их отношениях, "держали свои мысли при себе", — писал хорошо информированный хронист XV века Фернан Лопеш. Нет сомнений в том, что во время своего короткого пребывания в Эстремозе Андейро сделал королеву своей любовницей. 15 июля 1380 года португальский король возобновил англо-португальский договор от июня 1373 года. В то же время он заключил ряд дополнительных соглашений. Это были грубо составленные документы, в которых многие вопросы оставались неопределенными. Они носили все признаки частных переговоров, проведенных без обычной юридической и бюрократической помощи. Беатриса, которая за свою короткую жизнь была обручена последовательно с тремя кастильскими принцами, теперь была обещана семилетнему сыну графа Кембриджа. Граф должен был лично прибыть в Португалию, взяв с собой сына и армию из 2.000 человек, которую португальский король обязался оплачивать по обычным английским ставкам в течение трех месяцев. Андейро, очевидно, было сказано, чтобы он не обещал больше, чем могли потянуть военно-морские ресурсы Англии. Поэтому было решено, что англичане прибудут без лошадей и громоздкого снаряжения, которое Фернанду I предоставит им по разумным ценам на месте. Затем португальский король и граф Кембридж организуют совместное вторжение в Кастилию от имени Джона Гонта[545].
