Он видел меня.

Не сомневаюсь, он хорошо спрятался.

Он всегда умел скрывать свою истинную сущность.

Я прошу гардеробщика вызвать мне машину и еду домой в тишине. Несмотря на холод, я вспотела. Мне интересно, что случилось с находчивой нахальной женщиной, которая заключила договор с Робертом Рулзом и противостояла ему в течение двадцати долгих лет. Я не знаю, исчезла ли она в ночь его смерти или в ночь, когда встретила мужчину, изменившего её жизнь.

В любом случае, теперь её нет.

Пошатываясь, я поднимаюсь по лестнице в дом. Я выпила слишком много, но на то есть причина. Мой сын сумел оставить прошлое позади и начать новую жизнь. Я тоже должна это сделать, но не могу.

Потому что знаю, что произошло той ночью.

Я сбрасываю с плеч шубу и снимаю туфли, вздыхая с облегчением. Быть женщиной не в самом расцвете сил — та ещё морока. Приходится часами накладывать макияж и носить неудобную одежду и обувь, чтобы стройнить свои потерявшие тонус формы.

Не успеваю я сделать и двух шагов, как спотыкаюсь о подол платья. Я поднимаю его и пересекаю фойе босиком.

Хотя Роберта уже давно нет, я так и не привыкла жить одна. Вздрагиваю от малейшего шума, например, от скрипа, доносящегося из кабинета.

— Там кто-то есть? — спрашиваю я.

Как глупо; даже если там кто-то был, он бы мне не ответил. Возможно, это сквозняк или оставленное открытым окно, но перед сном я хочу проверить. Дверь приоткрыта. Я улавливаю странное движение, за которым следует сдавленный стон.

Я немного толкаю дверь.

И вижу его.

Я боялась, что это грабитель.

Теперь знаю, что это кто-то ещё хуже; тот, кто действительно может причинить мне боль.

Я внимательно смотрю на него, не приближаясь. Он сидит в кресле Роберта, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, в руках бокал, наполненный прозрачной жидкостью.

Предполагаю, что это мартини в чистом виде, его любимый напиток.

Запах сигареты, которую он курит, щиплет ноздри, вызывая кашель и не самые приятные воспоминания. В ночь, когда Роберт умер, в воздухе витал тот же запах.

— Как ты вошёл?

С небрежным видом он поднимает что-то со стола. Эмблема Rules Corporation с двумя переплетёнными буквами «Р» сверкает в бледном свете лампы.

— У меня есть ключи от вашего дома. Роберт сказал, что я могу приходить, когда захочу.

— Но Роберт мёртв.

Меня до сих пор пробирает дрожь при воспоминании ужаса той ночи.

Однако мужчина передо мной улыбается.

— Знаю. Я был прямо здесь, когда пистолет убил его. — Я подпрыгиваю, когда он бросает на стол оружие, из которого был убит мой муж. — Мне всегда было интересно, почему ты хранишь его. — Он вдыхает щедрую порцию дыма, которую выпускает со вздохом. — Зачем ты это делаешь, Бренда?

— Потому что я боялась.

В его глазах вспыхивает зловещая искра.

— Повтори.

— Я боялась, — говорю я, на этот раз громче.

— Чего?

— Тебя.

Роберт

Сиэтл, наши дни.

В Rules Corporation ситуация напряжённая.

Ещё нет и половины восьмого, а все уже работают. Я направляюсь в свой кабинет, Томас следует за мной на шаг позади. С тех пор как мы вышли из дома, он ни на минуту не прекращает писать сообщения на своём мобильном телефоне.

Милли тоже на телефоне. Она сигнализирует мне, чтобы я подождал, но у меня нет времени слушать. Я вхожу в свой кабинет и внезапно застываю. Мать, одетая в безупречный костюм полуночно-синего цвета, сидит на одном из стульев, предназначенных для гостей. Скрестив ноги, она читает содержимое папки, которую, как я полагаю, взяла с моего стола.

Томас отступает. Не прекращая говорить по мобильному телефону, он подаёт знак, что вернётся позже. Я киваю и закрываю за собой дверь.

— Ты опоздал, Роберт. — Я вешаю пальто и занимаю своё место напротив неё. — У твоего отца было много недостатков, но ему и в голову не пришло бы отключить телефон. Я слышала, как он звонил даже в ночь его смерти. Ты в курсе?

— Зачем ты здесь?

Она закрывает папку и швыряет на стол. Я ошибся, это не мои документы.

— Хочешь узнать, что общее у вас с отцом?

Нет. Не хочу. Но я знаю, что она всё равно мне скажет.

— Страсть к неправильным женщинам.

Это уже слишком.

Я собираюсь выгнать её, но мама пронзает меня взглядом.

— Сядь, Роберт.

Гротескный смех поднимается у меня в горле.

— Если ты не заметила, я больше не ребёнок. Я генеральный директор Rules Corporation, ты не можешь просто ворваться в мой кабинет на следующий день после катастрофы и раздавать приказы.

Я поднимаю трубку, готовый попросить Милли, чтобы мать выпроводили, когда она говорит последнее, чего я ожидал и единственное, что может отговорить меня от того, чтобы выгнать её.

— Я знаю, кто это сделал.

Я недоверчиво смотрю на неё.

— Что, прости?

— Я знаю, кто стоит за атакой на твоих клиентов.

Понятия не имею, откуда она знает, что произошло сегодня ночью, но я уже давно перестал удивляться тому, как далеко простираются её когти. Я кладу трубку и бросаю ей вызов.

— Хорошо. Порази меня.

Она слегка приподнимает подбородок, указывая на папку, которую бросила мне на стол. Я беру и открываю. Я даже не удивляюсь, когда вижу фотографию Шэрон. В отличие от Томаса, который сосредоточил свои исследования на технических навыках, мать проследила её историю. В папке фотографии дома, в котором она выросла, и семьи. Пролистывая бумаги, я нахожу копию ордера на арест и даже отчёт — впоследствии засекреченный — об аварии родителей.

Как я и предполагал, это не было случайностью. Кто-то подпортил тормоза в их машине. Вероятно, заинтересованные лица считали, что, оставшись одна, она будет более склонна к сотрудничеству. Как наивно. Шэрон похожа на меня: если её спровоцировать, она не опустит голову.

Вырвет ногти.

— Она не та женщина, как ты о ней думаешь, — настаивает моя мать.

Верно, но странно, что мне всё равно.

Потому что я знаю, кто она.

Я закрываю папку и кладу её обратно на стол. Я устраиваюсь поудобнее в кресле и бесстрастно смотрю на мать.

— С чего ты решила, что я ещё не всё знал?

Мать прищуривается, пристально глядя на меня.

— Ты знал, что она использует тебя, и трахался с ней?

— Моя жизнь, мои решения.

Она качает головой, с отвращением кривя губы.

— Не думаю, что ты осознаёшь масштабы неприятностей, в которые себя втягиваешь. Эта женщина опасна: ещё маленькой девочкой она проникла в полицейские файлы и стёрла все следы о себе. Она много лет работала в тени, продавая себя тому, кто больше заплатит.

— А теперь она продалась мне, — лгу я.

Но мать не глупа.

— А теперь она зациклилась на тебе, — поправляет меня.

«Убить тебя было бы слишком просто. Я хочу тебя уничтожить».

Ощущаю, как узел блокирует мне дыхание.

Все улики указывают на Шэрон: помимо доступа к Rules Corporation, у неё достаточно навыков и мотивации, чтобы разрушить протоколы безопасности наших крупных клиентов и вовлечь компанию в скандал. Она с самого начала скрывала от меня, кто она и откуда, но я чувствую — знаю, — прошлой ночью между нами что-то изменилось.

Если бы она хотела отомстить за смерть сестры, она бы не вернулась ко мне. Вместо этого она заснула в моих объятиях и, засыпая, произносила моё имя.

— Я хочу быть с тобой откровенной, Роберт. — Голос матери притягивает меня к себе, пробирая до мурашек. — Либо ты уладишь вопрос с этой женщиной до вечера, либо я сделаю это за тебя. И поверь мне, это будет неприятно.

Накатывают воспоминания о том, что она сделала с Бернсом. При мысли о том, как она может поступить с Шэрон, я чувствую, как во мне взрывается безумная слепая ярость.

— Ты её не найдёшь, — шиплю я.