Внезапный шум, похожий на гром перед грозой, приводит меня в чувство. Гроб отца опускают в могилу, и девушка вручает цветы тем, кто хочет отдать ему последние почести. Это красные розы на длинных стеблях, как просила мать.

Их стебель покрыт шипами.

Один за другим гости подходят и бросают цветы на гроб. С неба начинает падать мелкий, лёгкий дождь, делая этот печальный день ещё более мрачным, а аромат роз интенсивнее. От этого меня тошнит.

Кто-то укрывает меня зонтиком, защищая от воды. Я бы хотел, чтобы это была мама, но она исчезла. Я тоже ухожу. И уже собираюсь сесть в машину, когда моё внимание привлекает движение в гуще леса. Я прошу водителя подождать и направляюсь к фигурам в чёрном, которые спорят.

Это мать и адвокат Бейли.

Внезапно прошёптанное губами «позже» приобретает смысл. Я пытаюсь пробраться поближе, чтобы услышать, о чём они говорят. Мать стоит, скрестив руки. Мысок туфли постукивает по земле, пока она безучастно смотрит на него.

— Можно узнать, чего ты хочешь?

Бейли приближается, пока не оказывается в шаге от неё. На его лице насмешливое выражение, руки засунуты в карманы.

— Бренда, тебе стоит лучше научиться плакать, иначе кто-нибудь поймёт, что у тебя нет сердца.

— Кто-то, кроме тебя, имеешь в виду?

Я наклоняюсь достаточно, чтобы увидеть долговязую фигуру Бейли, возвышающуюся над маленькой фигурой матери. Хоть он и находится рядом с ней, мужчина старается не прикасаться к ней; будто сама мысль об этом вызывает у него отвращение.

Я уже почувствовал некоторую враждебность между ними, когда после допроса Бейли отвозил меня домой. На мгновение мне даже показалось, что он почти хочет обвинить её в чём-то. Я просто не понял в чём.

Слышу, как мать вздыхает. Она поднимает руку, скучающе разглядывая свои ногти, покрытые красным лаком.

— Если у тебя больше нет жемчуга для меня, я бы вернулась на вечеринку.

— Это не вечеринка, а похороны, — поправляет Бейли.

— Зависит от точки зрения. С моей точки зрения, это банкет с интересными блюдами.

Бейли издаёт сдавленный возглас.

— Я должен был догадаться, что такой стервятник, как ты, не задержится надолго, не нацелившись на новую добычу.

То, как мать улыбается ему, леденит мою кровь.

— Будь честен с собой, Брайан. Что беспокоит тебя больше: то, что я не оплакиваю смерть твоего дорогого друга Роберта, или то, что я исключила тебя из списка возможных преемников?

Бейли отшатывается. Он больше не улыбается. Он напряжён; я вижу, как адвокат сжимает кулаки, будто сдерживается, чтобы не сделать что-то. Наконец, он качает головой и поворачивается к ней спиной.

— Будь осторожна, — шепчет он.

— Кого я должна остерегаться? Тебя?

— Не обязательно. — Он останавливается и оборачивается, в последний раз пробегая взглядом по фигуре матери, словно хочет запечатлеть её в своей памяти. — Мужчины способны на всё, если у них есть твёрдая решимость. Помни об этом.

Когда он проходит мимо дерева, за которым прячусь, я задерживаю дыхание. Я вижу, как Бейли садится в машину и приказывает водителю уезжать. Я тоже собираюсь уходить, когда моё внимание привлекает шум.

Я поворачиваюсь к маме. Она упирается спиной в дерево, закрыв ладонями лицо. Её тело дрожит, сотрясаемое рыданиями. Мама вытирает глаза белым платком, на котором размазанная тушь оставляет следы.

Она плачет. На этот раз по-настоящему.

И я не могу не задаться вопросом, почему.

Шэрон

Сиэтл, настоящее время.

Едва я закончила исправлять ошибку и процедура ускорилась, как получаю электронное письмо с вызовом на внеочередное собрание. Закатив глаза, я считаю в обратном порядке, от десяти до нуля. Обычно это помогает успокоиться, но видимо, я использовала этот приём так много раз, что уже не могу извлечь из него никакой пользы.

Откидываюсь в кресле и тру глаза. Десять минут назад Томасу пришлось уйти по семейным обстоятельствам. Хотелось бы, чтобы мне повезло так же, как ему, но у меня нет никакой возможности сбежать. Я провожу последнюю проверку процедур и направляюсь в маленький зал, где будет проходить встреча.

Rules Corporation — это многоуровневый лабиринт. Если бы я не изучила карту здания, то вероятно, половину времени потратила на то, чтобы понять, куда идти.

Проходя по коридорам, я оглядываюсь по сторонам. Уже поздно, большинство сотрудников разошлись по домам. Этаж, на котором я нахожусь, практически пуст. Я провожу бейджем по замку и вхожу в крыло для совещаний. Здесь расположено несколько комнат, одни поменьше, а другие побольше.

Большинство из них окутаны тёмнотой.

Даже в той, куда меня пригласили, выключен свет и она пуста. Я беру мобильный телефон и перечитываю полученное электронное письмо. Ошибки нет: я оказалась в нужном месте в нужное время. И всё же я одна.

Включаю свет и делаю несколько шагов вперёд, к стеклянному окну с видом на небоскрёбы и Спейс-Нидл. За последние годы город сильно изменился. Зданий и огней так много, что не видно звёзд. Я скучаю по лесам и открытым пространствам. Мне не нравится быть в городе, и не только из-за воспоминаний, которые я тут оставила.

Моё дыхание учащается, когда прошлое возвращается, чтобы помучить по новой.

Я снова слышу сирены, крики сестры, её отчаянный плач, когда люди в чёрном говорят ей, что со мной тоже случится что-то плохое, если она не скажет им, где я.

Джиллиан не предала меня той ночью.

Это сделала я.

Когда они забрали сестру, вместо того, чтобы попытаться спасти её, я убежала. Теперь всё иначе: я больше не маленькая испуганная девочка, потрясённая насильственной смертью родителей. Я выросла и готова сделать всё возможное, чтобы добиться справедливости.

В кармане вибрирует мобильный телефон.

Я несколько раз хлопаю себя ладонями по щекам, прежде чем посмотреть, кто мне написал. Предполагаю, что это письмо об изменениях во встрече, но вместо этого нахожу смску.

Рулз: Я передумал.

Я не готова к вакууму, который образуется у меня в желудке. И перечитываю сообщение ничего не понимая. Менее чем через две секунды я получаю ещё одно.

Рулз: Время вышло.

Свет гаснет. Я резко поворачиваюсь и вижу его.

Рулз стоит в дверях, его лицо жёсткое и не поддающееся расшифровке, а мощное тело блокирует путь к отступлению. Он закрывает за собой дверь.

И начинает идти ко мне.

Я отступаю.

Я не задаюсь вопросом, как он меня нашёл, у меня нет времени. Единственное, о чём могу думать, это то, что Рулз не выглядит как мужчина, которого видела на фотографиях в сети. Напряжённый взгляд, челюсть, скрытая вуалью тёмной бороды, полные губы… Я изо всех сил пытаюсь скрыть волну паники. Всё в нём кричит об опасности.

— Серена Фостер, — медленно произносит он. — В резюме указано это имя, но оно не настоящее.

Я сглатываю пустоту.

— Да. Это так.

Его взгляд становится более твёрдым. Он расстёгивает пиджак и садится в кресло.

— Томас сказал, что друг, который посоветовал ему обратиться к тебе за помощью, называл тебя Шэрон, и что ты поменяла имя из-за каких-то… разногласий.

Прогоняя страх, вызывающе ему улыбаюсь.

— На самом деле у меня было больше, чем несколько споров с законом. Если бы стало известно, что ты даёшь работу человеку, находящемуся в розыске, вероятно, у тебя их тоже появилось бы немало.

— В таком случае, — шепчет он, — нам просто нужно это скрыть. Я прав?

Я почёсываю затылок. От его близости у меня мурашки по коже.

— К чему ты клонишь, Рулз?

— Я? Ты это начала, Шэрон. — То, как он произносит моё имя, заставляет всё внутри сжиматься. Звучит не просто эротично, а уничтожающе. — Ты искушала меня, дразнила… Но теперь пришло время сказать, чего ты хочешь.