— Мы говорили о невозможных желаниях.

Я качаю головой, нервно смеясь.

— Что ты знаешь о невыполнимых желаниях? Ты — Роберт Рулз! Если мужчина встаёт у тебя на пути, ты его убиваешь. Если женщина интригует тебя, ты покупаешь её. Нет ничего, чего бы ты не мог получить.

— Ты так думаешь?

Рулз ставит чашку с кофе и тянется ко мне. Воздух на улице холодный, как и пол, на котором стою. Я должна замёрзнуть, но как только Рулз прикасается ко мне, я понимаю, что горю.

Он обжигает моё лицо, обхватив его ладонями.

Моё тело горит.

Пылает и моё сердце.

Я должна ненавидеть Рулза за то, что он сделал с моей сестрой, но когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я закрываю глаза и отдаюсь в его объятия. Сладкие и неожиданные. Впервые его язык не требует, а просит разрешения. Руки не сжимают, они ласкают. И его дыхание…

Кто-то стучит в дверь, Рулз отшатывается, но я не готова его отпустить. Должно быть, он читает это в моих глазах, потому что колеблется. Следуют новые удары в дверь, на этот раз более частые. Рулз проводит рукой по волосам и отворачивается, но прежде целует меня в лоб.

— Дай мне минутку.

Моё сердце пускается в галоп. И не замедляется, даже когда Роберт исчезает из моего поля зрения. У меня было много мужчин, но я не помню, чтобы когда-нибудь испытывала что-то настолько сильное. Я на самом деле хотела убить его прошлой ночью? Потому что сегодня утром я не хочу ничего, кроме как быть с ним вечно…

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

Я понятия не имею, кто постучал, но, судя по сердитому тону Рулза, гостю не рады.

— Я пытался дозвониться до тебя всю ночь. Я бы не стал тебя беспокоить, не будь это чем-то серьёзным.

У меня перехватывает дыхание.

Я знаю этот голос!

Я на цыпочках вхожу в гостиную.

— Почему ты здесь?

Томас нервно проводит рукой по волосам.

— Прошлой ночью системы наших крупнейших клиентов были взломаны. Нам удалось восстановить работу, но мы до сих пор не выяснили, была ли это настоящая атака, предупреждение или что-то другое.

Рулз ругается. Я подбираю джинсы, стараясь не попадаться на глаза, и одеваюсь. Слышу, как они направляются в кабинет. В спешке они забыли закрыть дверь. Я не хочу убегать, но если упущу момент, у меня ничего не получится.

Натягиваю капюшон на лицо и в последний раз поворачиваюсь в сторону комнаты, где находится Рулз. Я почти вижу его: он склонился над компьютером, тело напряжено, глаза сужены. Моё сердце бьётся так быстро, что становится больно.

— Прости, — шепчу я.

Затем я спешу прочь, не оглядываясь.

***

В первый раз, когда Рулз пытается позвонить мне, я не отвечаю. Автобус, в котором еду, слишком переполнен; я не хочу привлекать к себе внимание или рисковать тем, что кто-нибудь нас подслушает. Не проходит и трёх секунд, как телефон звонит снова. Я понимаю, он зол, а я не могу ждать, пока не окажусь в безопасности, поэтому выхожу на первой же остановке и ищу укромное место.

Переулок за переулком, улицы становятся всё грязнее и грязнее. Когда вонь от мусора становится невыносимой, я принимаю вызов.

— Как ты могла?

Он сразу же нападает, не давая мне времени на объяснения. Я слышу шум на заднем плане, будто он стоит в пробке. Как и предполагала, не теряя времени, он направился прямо в Rules Corporation.

Возможно, это банально. Скорее всего, он мне не поверит, но я всё равно говорю.

— Я этого не делала.

— И всё же ты сбежала.

После ночи, когда он отдал мне всего себя.

«Мужчину и монстра».

— У меня не было выбора.

Это самое искреннее, что я когда-либо говорила ему.

Когда утром он поцеловал меня, и я осознала, что он не просто рядом со мной, а внутри меня, я испугалась. Я бы всё равно убежала, даже если бы не появился Томас и не сказал, что кто-то пытался уничтожить компанию, которой Роберт посвятил свою жизнь.

— Я знала, что ты обвинишь меня. — С моими навыками мне не составило бы труда нанести ему такой ущерб; не говоря уже о том, что прошлой ночью сама угрожала уничтожить его. — Что бы ты сделал на моём месте?

— Виновен я или нет, я бы остался.

— Ты бы мне не поверил.

— Ты этого не знаешь.

— Когда я сказала тебе, что принимаю таблетки, ты мне не поверил.

— Это… другое.

— Нет, Рулз. — Я бью рукой о стену, выплёскивая свой гнев. Прислоняюсь к ней лбом и закрываю глаза. — Здесь нет середины. Ты либо доверяешь человеку, либо нет. И ты не доверяешь мне.

Тишина между нами становится густой, тяжёлой.

Она уже почти стала невыносимой, когда его прорывает.

— Молись, чтобы не узнал, что это была ты.

— Или что?

Он отключает связь, не отвечая. Я бью телефон о стену, затем топчу его, разбивая вдребезги.

Ненавижу.

Всего несколько часов назад у меня было впечатление, что я для него всё, а теперь я значу так мало, что даже не заслуживаю его угроз. Я клянусь себе, что выясню, кто совершил атаку. Брошу имя Рулзу в лицо, а потом повернусь к нему спиной, и он больше никогда меня не увидит.

Одиннадцатью годами ранее

«Роберт Рулз».

Всю свою жизнь слышу это имя из уст окружающих меня людей. Однако впервые они говорят не о моём муже, а о сыне.

Я подхожу к окнам ресторана «Скайлар» и пытаюсь поймать его отражение в стекле. Не знаю, когда это произошло, но он больше не мальчик. Его телосложение стало стройнее, как у отца. Даже взгляд изменился, стал интенсивнее. Неудивительно, что он привлекает женщин, но он не хочет связывать себя ни с одной из них. Правильный выбор — наслаждаться радостями жизни без осложнений.

Я бы сделала то же самое, если бы могла.

До сих пор не могу поверить. Когда пару лет назад сын вошёл в совет директоров Rules Corporation, компания находилась в критическом состоянии. Ему удалось её поднять, найти новое место на рынке и подписать миллионные контракты.

Я горжусь им.

Если бы только он не отказывался со мной разговаривать, я бы сказала ему. Вместо этого мне приходится довольствоваться тем, что стою в стороне и наблюдаю за ним, уверенная, что он меня не видит.

Допиваю свой третий бокал шампанского — а может, и четвёртый — и останавливаю первого попавшегося официанта, прося принести мне ещё. Я чувствую на себе несколько пристальных взглядов, но в этом нет ничего удивительного. Немногие женщины моего возраста осмелились бы надеть платье с открытой спиной, которое выбрала для сегодняшнего вечера.

А я осмеливаюсь.

Я на вечеринке, организованной в честь достижений моего сына, и хочу блистать. При каждом шаге золотые цепочки, переплетённые на спине, врезаются в кожу. Я перехватываю взгляд Доусона, который слишком настойчиво задерживается на моей фигуре. И не могу остановить себя от мысли, что, если бы Роберт был жив и стоял рядом со мной, никто не посмел бы так смотреть на меня.

Мне некомфортно, но я приветствую всех с улыбкой.

«Держи друзей близко, а врагов ещё ближе».

Метрдотель приглашает нас занять за столом места, так как ужин будет подан в ближайшее время. Уголком глаза я вижу, как Роберт садится за свой стол. Этот вечер организовал он. Хотя мы не разговаривали уже много лет, я ожидала, что он поставит моё имя рядом со своим, хотя бы для видимости. Но он поступил иначе. Он разместил меня на противоположной стороне зала.

Я прячу своё разочарование за улыбкой и читаю имена людей, с которыми мне придётся делить стол.

Он тоже здесь.

Он не просто рядом: Роберт усадил его в кресло рядом с моим. Я быстро избавляюсь от шампанского и направляюсь в гардеробную. Пока жду, когда мне вернут шубу, я чувствую покалывание в затылке.

Резко оборачиваюсь, но никого не вижу.

Даже если не вижу его, я знаю, — он здесь.