- Так есть частные сады и специалисты вне садиков! – меня возмущает, с каким спокойствием она говорит о важных проблемах нашей дочери, которые не может решить.

Время-то идёт! Когда Алиса будет учиться говорить? Скоро её уже надо будет учить читать, считать, готовить к школе! Полину лет с трёх родители возили и на танцы, и на английский, и на занятия для развития интеллекта.

- Валера, я занимаюсь дочерью так, как могу, – отвечает ледяным тоном. – К чему претензии? По-моему, совершенно очевидно, что мои возможности намного скромнее твоих.

Чёрт! Я вовсе не хочу её ни в чём обвинять… Я хочу помочь. Но почему-то что бы ни сказал, всё выходит через одно место.

- Я к тому, что если проблема в деньгах, то я всё оплачу, – пытаюсь исправить положение. – Давай я найду специалиста и запишу вас на консультацию. И о садике узнаю.

Она ни от чего не отказывается, но и соглашается как-то неохотно. Всё, до чего нам удаётся договориться, – это врач и тест ДНК. В ЗАГС до анализа идти отказывается…

- Ты сначала убедись, что она твоя, если сомневаешься… Это же не игрушки.

- Хорошо, как скажешь, – соглашаюсь не потому, что не уверен в результате, а чтобы не спорить. Будем двигаться черепашьими шагами.

На этом наш конструктивный диалог заканчивается.

Итог этой встречи довольно скудный, если не считать того, что Алиса перестала меня бояться. И колбасит меня с каждым днём всё больше.

Получив результаты теста, который вполне ожидаемо подтверждает моё отцовство, звоню ей.

- Завтра идём в ЗАГС? Это ненадолго. Я привезу и увезу тебя. Сможешь отпроситься?

- Вряд ли. У меня защита диплома, я должна уехать примерно на неделю.

А мне ничего не сказала. Не позвонил бы – опять разыскивать пришлось бы.

- А как же Алиса? – мелькает безумная мысль забрать на это время дочь к себе. Но она тут же испаряется: я слишком мало знаю о ребёнке, чтобы брать такую ответственность.

- Со мной, конечно, поедет. Я её ни с кем не оставляю.

- У тебя там родственники? Ты у них жить будешь? – пытаюсь “пробивать почву”.

- Родственники есть, но мы будем жить в общежитии. Это близко от учебного корпуса, не придётся тратить время на дорогу.

Что за глупость – тащить ребёнка в общагу на целую неделю? Вслух не решаюсь озвучивать, поскольку мои замечания Оля воспринимает в штыки.

- Я сниму вам номер в гостинице. Это намного удобнее, чем общежитие. Если ты разрешишь мне поехать с вами, то я смогу присмотреть за Алисой, пока ты будешь в университете.

Пока предлагаю, прикидываю, как всё это быстро организовать… Упустить такой шанс я себе не позволю!

Оля

Можно сколько угодно закрывать глаза и мечтать о том, что Ковалёв изменился. Увы, недаром говорят: “Горбатого могила исправит”. Сколько дней прошло, в ушах всё ещё звучат его заявления:

- У меня непростая семья. Я не могу привести в дом ребёнка и сказать: “Это – моя дочь”.

- … когда спустя несколько лет неожиданно появляется женщина и говорит, что когда-то давно родила от мужчины ребёнка, то её слова нередко ставятся под сомнение. Особенно, если мужчина из обеспеченной семьи. И если я тебе верю, то другим людям нужны доказательства, что Алиса – действительно моя дочь, а ты – не охотница за состоянием.

Думала, что за последние годы я нарастила броню и больше не поведусь на такого рода плевки, но что-то не срабатывает. Мне больно! Будто душу залили кислотой, которая жжёт и разъедает всё внутри меня.

Сколько таких шуточек отпустил в мой адрес Гена? Не счесть. Было обидно, но не было этой адской боли, не было слёз. А после слов Ковалёва мне всё время хочется плакать…

И на фоне этого – постоянные комплименты с его стороны, недвусмысленные намёки и прикосновения… То сзади подойдёт и обнимет, то за руку возьмёт. Неужели Валера думает, что, удочерив Алису, он получил какие-то права на меня? Я по-прежнему кажусь ему наивной доступной дурочкой, с которой можно приятно провести время в постели, а потом с лёгкостью облить грязью, если кто-то заподозрит его в связи с убогой домработницей?

Поездка на защиту диплома стала для меня настоящим испытанием. Видимо, воздержание длиной в неделю для Ковалёва противоестественно, и он рассчитывал развлечься со мной. Но он не учёл главного. Может быть, я почти ничего не добилась за последние четыре года, но совершенно точно многое в этой жизни поняла и переосмыслила. Я больше никогда не стану игрушкой богатенького мажора. Садовник, строитель, сантехник, дворник – да кто угодно, лишь бы это был обычный человек, который будет воспринимать меня как равную! Теперь у меня – пожизненное табу на тех, кто стоит выше меня на социальной лестнице.

И Ковалёв в чёрном списке – первый! Он – всего лишь отец моей дочери. И никакая сила не затащит меня больше в его постель.

Сегодня мне предстоит ещё одно испытание – знакомство с его родителями. Я оттягивала этот момент так долго, как могла. Но Валера поставил вопрос ребром, заверив, что его семья мечтает познакомиться с его дочерью. И мне ничего не остаётся – я вынуждена согласиться. Потому что, рассказав ему о ребёнке и позволив себе взять от него деньги, я попала в кабалу. Это не хорошо и не плохо, это – жизнь.

У каждого ребёнка есть двое родителей. И их взаимоотношения – это постоянный компромисс. Один – что-то даёт и просит что-то взамен, другой – уступает, идёт на поводу и, в свою очередь, берёт что-то нужное ему. Я не понимаю, зачем Валере от меня дочь, но он, кажется, получает удовольствие от общения с ней. Разве это плохо или как-то ущемляет меня?

Я тоже выигрываю от этого компромисса. Ведь деньги Ковалёва откроют мне возможность заняться развитием Алисы и в перспективе отказаться наконец-то от швабры и пылесоса и устроиться на работу по специальности. Когда есть уверенность, что у ребёнка завтра будет кусок хлеба и тарелка супа к обеду, можно начать думать о собственном развитии и карьере.

Мне придётся познакомиться с семейством Ковалёвых, и я просто принимаю это как факт. Информации о них у меня немного. Отец, как говорится, “владелец заводов, газет, пароходов” – крупный бизнесмен, владеющий промышленными и торговыми предприятиями в разных отраслях. Его состояние оценивается в такую сумму, которая не умещается в моей голове. В тысячный раз удивляюсь, как меня вообще угораздило связаться с таким семейством и почему его высочество наследный принц обратил на меня внимание, а вдобавок не отказался от моей дочери. Мог бы тихонько давать деньги – и всё…

Долго не могу выбрать нам с Алисой наряды. Хотелось бы, чтобы моя кроха им понравилась…

Валера встречает нас неподалёку от дома.

- Я без машины. Тут близко, на соседней улице. Принцесса, дотопаешь ножками сама?

Не сомневаюсь, что его напрягает передвижение в столь медленном темпе, но носить дочь на руках без необходимости я запретила. Не знаю, правда, соблюдает ли он мой запрет, когда гуляет с ней без меня…

- Оля, не волнуйся. Мои родители – нормальные современные люди. Уверен, они вам с Алисой понравятся.

Легко сказать… Даже Болтянские при всей их напыщенности кажутся куда более обычными людьми, чем Ковалёвы. Но и они с такими, как я, обращаются, как с пылью…

Всю дорогу уговариваю себя, что ничего страшного не случится, если я им не понравлюсь. Я вовсе не ищу в их лице родню, мне ничего от них не надо. Этот визит нужно просто пережить и уйти с гордо поднятой головой. Мне плевать, сколько у них денег на счетах и какое место в списке богачей они занимают. Мне нет до этого дела. Я даже не в горничные к ним наниматься иду!

Охранник открывает нам калитку, и мы попадаем в очаровательный двор. Цветут фруктовые деревья, клумбы пестрят тюльпанами, нарциссами и ещё какими-то весенними цветами, названий которых я не знаю. Всё ярко, но в то же время со вкусом. Видимо, у них хороший флорист и садовник.