— Я отказываюсь, — не дав договорить. — Но если ты еще раз захочешь заняться со мной сексом, просто предложи. Я ценю свое время так же, как ты свое, и бегать по щелчку в твою постель не буду. Надеюсь, это достаточно по-взрослому? — это риторический вопрос, она не ждет на него ответа.

Два шага – и я застываю напротив нее. Внутри меня закручивается черный смерч. Мелкая зараза, только тебе удается будить во мне такую бурю. Ты вызываешь ураган, с которым не сможешь справиться, если я потеряю контроль.

— Ну почему ты такая неправильная? — впечатываю ее своим телом в стену, впиваюсь в губы…

Милада

Его порыв – желание меня подчинить, наказать. Тихомиров не привык к отказам. Возможно, я бы согласилась стать его любовницей, заперев все чувства на засов, но тон предложения меня не устроил. Нет сомнений, что в такой же манере он делал предложения другим своим женщинам. Не хотела быть с ними на одной ступеньке. Не потому, что я лучше или хуже, а потому, что не хочу быть как все. Мне не нужно выделяться в толпе, мне нужно мое уникальное место в мыслях мужчины, в его постели, в его жизни. Даже если это временная связь.

Не удалось остаться равнодушной к его поцелуям. Они как химический яд, направленный парализовать мою волю. Смысла нет ругать себя и говорить, что капитуляция – путь «слабака» в переговорах. Но я не собираюсь уступать в главном пункте нашего соглашения – становиться любовницей Тихомирова, пока не изменится его отношение ко мне. Терзая мои губы, Глеб жадно сжимал бедра. Оставлял на них метки в виде синяков. Вряд ли он задумывается, но несколько дней мои красивые ноги придется прятать под длинными юбками, которых нет в моем гардеробе, остаются брюки.

— Сюда может кто-нибудь войти, — произнесла я, когда он начал задирать мою кофту. Нужно попытаться охладить его пыл, пока он не взял меня прямо здесь. Вряд ли мне понравится елозить голой задницей по стеклу.

— Я хочу тебя! Как же я хочу тебя… — с яростью в голосе. Вызывая своим тоном мурашки по коже. Я чувствовала его желание, видела, как горят страстью его глаза. Мне хотелось поддаться этому безумию, уступить своему желанию, но я не собиралась этого делать.

— Извините, — голос Алены окатывает нас ледяной волной. Алена извинилась, но ретироваться не спешит. Глеб сжимает зубы до режущего уши скрипа. Медленно опускает мои ноги на пол. Дышит тяжело, раздражен. Не спешит оборачиваться, а мне не нравится прятаться за ним. От этого появляется чувство вины, которое я не собираюсь примерять на себя.

Выныриваю из-под его руки и направляюсь к рабочему месту. Вину если кто-то и должен испытывать, то это Глеб. Меня их отношения никак не касаются. Пусть разберутся между собой, расстались они или нет. Тихомиров утверждал, что в нашей постели никого не будет, если я соглашусь.

— Привет, — здоровается Алена первой. В ее взгляде много чего, но голос вежливый, спокойный, будто очень долгое время она училась держать себя в руках.

— Привет, — я не испытываю к ней негатива, может, где-то глубоко внутри меня царапает ревность, но я стараюсь игнорировать это чувство. Глеб мне не принадлежит, как и я ему.

— Зачем ты пришла? — холодно интересуется Глеб.

Не скажешь, что между ними длительные отношения. Он разговаривает с Аленой как с посторонним человеком. Он держится уверенно, жесткий взгляд направлен на девушку.

— Отец не смог приехать, просил завезти бумаги Антону. Его кабинет заперт, секретаря на месте нет, — протягивает она папку Тихомирову. На лице теплая открытая улыбка. Она не реагирует на его отстраненность, не выказывает обиду. Вот это выдержка… или привычка.

Мне становится ее искренне жаль. Это ведь не ее настоящие эмоции, свои она прячет под железным панцирем. Ведет себя как дрессированная собака, которая должна служить на радость своему хозяину, ждать, когда он поманит и позволит принести ему тапочки в зубах. Вот она – преданность. Это поклонение, зависимость, болезнь… да что угодно, только не любовь.

Она тратит годы на человека, который никогда не оценит ее жертвы. Он может ее принять, но уважать и ценить за это не будет. Тихомиров – книга с головоломками. Умный мужик, который сам не знает, чего хочет. У него есть представление о том, что ему надо в жизни, но оно не соответствуют его внутренним потребностям, которые Глеб запирает на засов. Маска циника и равнодушного ко всем бабам козла так плотно приросла к его лицу и душе, что не разберешь, какой он настоящий.

— Хорошо, я передам. Милада, оставь на моем столе, — кладет папку рядом с моей рукой. — Я как раз собирался в банк, можем поговорить по дороге, — указывает Алене на дверь.

— Пока, — вновь дарит мне улыбку.

— Пока, — равнодушно, потому что слишком много улыбок за такой короткий промежуток времени.

Знаю, что я бы так не смогла. Не смогла бы улыбаться любовницам своего мужчины, мужчины, которого люблю. Как же хорошо, что к Тихомирову я испытываю только сексуальное влечение…

Положив папку Глебу на стол, вернулась в кабинет. Пока Тихомирова нет, можно спокойно попить кофе. До кофемашины я дойти не успела, дверь в приемную отворилась без предварительного стука. Надо же… Я даже не успела соскучиться…

Милада

Передо мной стояла Алена. Не думала, что мы так быстро увидимся. Вряд ли она вернулась за документами. Предчувствие подсказывало, что она здесь для того, чтобы поговорить. Сцена, которую она застала, зацепила девушку сильнее, чем она пыталась показать. Агрессии от нее я не ощущала, но, как бы она не старалась держать лицо, ей было больно.

- Я хотела бы с тобой поговорить, много времени у тебя не отниму, - улыбнувшись, спокойно произнесла она.

О ком пойдет разговор, можно было не сомневаться. Как и в том, что Тихомиров не в курсе, что она вернулась в офис. Мне непонятно было ее желание что-то прояснить, но и отказываться не видела причины.

- Проходи, - указываю на кресла.

- Я хотела тебя попросить, пусть о нашем разговоре Глеб не узнает, - присаживаясь рядом с Аленой, чуть развернулась к ней корпусом.

Не планировала я с Глебом ничего обсуждать, но и давать обещаний мне не хотелось. Мало ли что Алена мне поведает, а я проболтаюсь ненароком.

Дистанция между нами была слишком близкой. Мне некомфортно, что она находится в моей личной зоне. Не знаю, чем это связано. Наверное, мои внутренние тараканы требуют отсесть подальше. Увеличить расстояние между нами можно было только пересев за рабочий стол. Решила остаться на месте. Со своими тараканами договорюсь как-нибудь.

- Я не буду ничего обещать, - это не было выпадом, я спокойно изложила свою позицию.

Мой ответ Алену удивил. Она дернулась, будто я дала ей пощечину.

- Я пришла просто поговорить, у меня нет цели тебя или Глеба как-то оскорбить, - она ждала, что я все-таки соглашусь дать обещание, а я промолчала. – Ну, хорошо, - не отступила она. Сцепив руки, которые заметно дрожали, она смотрела на кольцо на пальце. – Это мне Глеб подарил, - негромко произнесла она.

Во мне эта информация ничем не отозвалась. Подарил и подарил. Если бы они были вместе, мы бы сейчас не сидели друг напротив друга, а она не старалась подобрать слова, чтобы посеять в моей душе чувства, которые отвернут от Тихомирова. В этом у меня сомнений не возникало. Чем бы она ни мотивировала свой приход, цель была ясна.

- Это был мой день рождения, - продолжила Алена. - Глеб протянул подарок, я раскрыла его сразу же и обомлела. Подумала, что он хочет сделать мне предложение. Мне хотелось визжать от радости, пока я не увидела выражение его лица: суровое недовольное. Он даже не знал, что лежало в коробочке. Не проверил. Подарок, конечно же, выбирал кто-то из его подчиненных.

Мне не нашлось, что сказать. Ситуация не предполагала беседы по душам, а выжимать из себя то, чего нет не могу. Поняла это и Алена.

- Я думала у вас с Ваней роман. Вы кстати, красивая пара.