Марк бросил на мужчину задумчивый взгляд, словно раздумывая:

– Ну да… Тайрок мне больше не нужен. В нем почти ничего не осталось. Но, знаешь, дракон опасен всегда… Ты еще поймешь это, внучка. Таких свидетелей нельзя оставлять в живых. Пожалуй, когда все случится, я заберу остатки его сил. Магическая сила никогда не бывает лишней… Нет-нет, девочка, не вздумай! – он схватил меня за локоть, когда я все же сделала шаг к дракону.

Неожиданно мужчина чуть приподнял голову и посмотрел на нас. В глазах сначала стояла лишь безнадежность, затем он, видимо, разглядел Марка, и в нем вспыхнула ненависть, а потом увидел меня… и во взгляде засветилось изумление, приправленное чем-то непередаваемым. Он дернулся, попробовал что-то шепнуть, но губы его лишь беззвучно шевелились.

– Успокойся, Тайрок! – Марк с размаху заехал ногой по голове дракона. Голова дернулась, и, похоже, Тайрок опять потерял сознание. Или умер?

– Не бей его! – крикнула я. – Хотя бы это! Лучше скажи, почему ты называешь меня своей правнучкой!

– Если ты перестанешь делать глупости и болтать, то я действительно все расскажу! – зло бросил Марк. – Я сам психолог. Рано или поздно каждому нужно высказаться, и мне тоже. Я это знаю.

– Слушаем тебя, Марк, – послышался голос Андрея Александровича, он скрестил руки на груди, а его взгляд опять скользил по нам с Марком, едва заметно останавливаясь на моих наручниках.

Нужно продолжить пытаться, пару раз на тренировках у меня получилось, хотя потом я ходила с забинтованными запястьями и ладонями… Другого шанса не будет. Я сжала зубы и продолжила.

– Мне много лет, – начал Марк. – И да… Марк – мое настоящее имя, почти. Марко Дальнуччи, я вообще-то итальянец. – Тот, кого мы считали нашим психологом, улыбнулся и сделал подчеркнуто красивый реверанс. – Я родился в 1702 году неподалеку от Венеции. Дивное место, чтоб вы знали… Знаете, мы, жители иных веков, никогда не были дикими. Я, например, получил прекрасное образование. Не вашему чета. Я вышел из семьи юриста и стал юристом. И надо сказать, мое дело процветало, я был молодым и известным специалистом в своей области. А уж сколько женских сердец я разбил… Ой, Машенька, юность – это не то что зрелость. Тогда думаешь лишь о себе и о любви. Как ты сейчас. Но однажды я встретил женщину, поразившую меня в самое сердце. Мне было тогда тридцать пять лет, и я похоронил жену, взятую замуж по расчету. Не шибко сожалел о ней, но все же это было горе. И вот появилась она… прекрасная и страстная, как… любой дракон.

– Вейлина? – спросила я.

– Да, это была она, – вздохнул Марк. – Она стояла на набережной Большого канала и смотрела на корабли, словно впервые видела это море и эти суда. Как оказалось, так и было, ведь она совсем недавно пришла в наш мир. Я подошел и представился ей, мы познакомились. И знаете, я никогда не встречал таких женщин прежде, – еще один ностальгический вздох, – таких уверенных в себе, раскрепощенных и при этом… милых и обаятельных. Конечно, тогда я не знал, что она драконица. Наш роман был прекрасен и быстр. Драконица, как и я, брала что хотела, а хотела она меня. Первые два года она еще водила меня за нос, не раскрывая своей тайны. Говорила, что она из Америки, ее итальянский был ломаный, а английский я сам знал недостаточно хорошо, чтобы проверить. Поэтому все казалось правдой… Но потом, повинуясь любви ко мне, она открылась мне. Так я узнал о драконах, магии и других мирах.

– И где сейчас Вейлина? – спросила я, заметив, что Марк остановил свой рассказ и задумчиво смотрит на меня.

– Где сейчас? – повторил он и отвел взгляд, словно раздумывая. А я продолжила движения своими измученными руками. – Узнаете. Она рассказала мне, что ушла из того мира из-за несчастной любви. Дракон… по имени Тайрок, – Марк бросил на изможденного дракона полный злобы и ненависти взгляд, его имя он словно выплюнул, – которого любила Вейлина, влюбился в обычную женщину. Даже не мага. И взял ее в жены. Вейлина была не в силах оставаться в том же мире, где радовалась жизни эта парочка, и ушла сюда зализывать душевную рану. Наш мир ей понравился, она поделилась со мной планами. Хотела сделать его таким же, как тот, – магическим. По ее мнению, если она и наши с ней потомки – а у нас родились две очаровательные девочки София и Моника – будут жить в нем, то больше магии придет в этот мир, ведь в нем будет драконица и полудраконы. Меня же она не хотела терять. Обнаружила во мне скрытые магические способности и принялась учить магии, ведь тогда я не только стану ближе к ней, но и обрету долгую жизнь, свойственную магам. Дар у меня был несильный, постепенно я понял, что никогда не сравняюсь с Вейлиной. Поэтому я осознал, что должен научиться использовать предметы – артефакты. Создавать их, аккумулировать в них магическую энергию (обычно взятую как раз у Вейлины с ее же легкой руки), придавать им направленность на действие… Какое-то время у нас все было хорошо. Я разделял ее убеждения, чтобы принести магию в наш мир. Но, когда дочкам исполнилось пять лет и четыре года, наши с Вейлиной пути разошлись. Я любил ее, но почти все время нашего союза у меня… словно свербело внутри. Я ощущал несправедливость ко мне и всем людям… Несправедливость, заложенную в самом устройстве магии миров! Ведь магия миров зависит от драконов. Они аккумулируют частички особой энергии, можно сказать, волшебной силы, что заложена в природе, в стихиях, усиливают в себе – и излучают вовне. Так живет магия в том или ином мире. Приходят драконы – и постепенно мир обретает магию, люди могут пользоваться ею. Уходят драконы – и магия мира держится недолго, ведь больше нет «излучателей». Получается, от кого все зависит, кто правит всем этим? Драконы! Вейлина искренне хотела помочь нашему миру, но ее одной было слишком мало, чтобы мир быстро обрел магию. К тому же со временем, если бы магия пришла к нам, кто стал бы гласным или негласным правителем нового магического пространства? Конечно, тот, от кого все это зависит и самый сильный маг по совместительству. Вейлина! Во мне зрело возмущение… А Вейлина ощущала это – ведь, как все драконы, могла читать мысли. Наш конфликт становился все острее, мы спорили и ругались все чаще. Но пока еще я не осознал, что именно должен совершить…

– И что же это? – осторожно спросил мэтр Грай. Чтобы старый мэтр мог понять рассказ, Марк говорил на языке Андориса, который, оказывается, знал куда лучше, чем показывал прежде. Вероятно, его обучила еще Вейлина.

– Любезный мэтр, – усмехнулся Марк. – Я попрошу вас не бежать впереди паровоза, и пусть Андрей объяснит вам это выражение, если вы не понимаете, о чем речь! – кажется, Марк действительно увлекся своей исповедью. Он прав – рано или поздно каждому нужно выговориться.

– Тогда я еще не осознал… – продолжил психолог. – Но однажды понял то, что стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Я осознал, что Вейлина… – он чуть сглотнул, видимо, то, что собирался сказать, действительно причиняло ему боль, – любила меня не так, как того дракона… Любила, но… так любят питомцев, близких, дорогих существ… А не равного по положению! Это всегда было в ее отношении ко мне, но однажды я просто осознал это! Признаюсь, было очень больно! Однажды она спала, окруженная магической защитой, – к тому моменту она уже ставила ее на всякий случай, когда мы ночевали вместе, – а я лежал рядом и смотрел на ее прекрасное лицо. И знаете что? Я услышал, как она шепчет его имя. Его имя, вы понимаете?! И все встало на свои места… Оказывается, все эти годы она любила того дракона, Тайрока! А меня она лишь «завела», как заводят кошечку или собачку, чтобы скрасить свой досуг… – Марк разошелся не на шутку, и я получила возможность почти открыто попытаться вытащить руки из наручников.

Вот так… миллиметр, еще миллиметр… Да почему же ничего не получается?! Я закусила губу, а Марк неожиданно метнул на меня разгневанный взгляд.

– Возможно, ты не совсем верно понял! – сказала я, хотя и понимала, что могу вызвать его гнев. Главное сейчас – отвлечь его от своих рук, чтобы не заметил, чем я занимаюсь. – Драконы живут долго, их чувства длятся долго, ее подсознание просто не могло за несколько десятков лет забыть дракона… Но это не значит, что она не любила тебя по-настоящему, раз доверилась тебе и учила, пытаясь сделать равным себе! Ты психолог, должен понимать это!