– И что драконы? – тихо спросила я, уже предчувствуя, что было дальше. Очень грустное для всех сторон. Как это бывает при гражданских войнах и революциях.

– Драконы, наши предки… – с болью усмехнулся Эрмиор. – Они слишком привыкли, что их власть невозможно оспорить. Привыкли быть самыми мудрыми и сильными в нашем мире. Они знали об этом политическом движении, но лишь посмеивались над ним. Кто сможет победить драконов? Нет в мире такой силы! – Эрмиор рассмеялся с тоской в голосе. – Они ошибались, Мариа. Такая сила есть. И эта сила – боль, когда убивают твоих близких.

– Они стали убивать драконов по одному? – спросила я осторожно.

– Хуже, Мариа, хуже! Знаешь, как человеческим магам обрести силу, почти равную силе дракона?! Как ты думаешь?! – В лице Эрмиора появилась жесткость. Да, я, кажется, знала… Теперь знала, когда начала понимать логику этого мира и его историю.

– Убить дракона?! – подняв на него глаза, произнесла я.

– Именно! Они сумели узнать тайну «древней ловушки» – магической сети, что использовали драконы, чтобы пленить собрата. И стали… убивать драконов по одиночке, как ты и сказала. Троих убили, обрели большую силу, окружили защитой свой тайный замок (на самом деле драконы знали о нем и лишь попустительствовали этой игре, не ожидая, что у человеческих магов получится), и думали, как им не только защититься от драконов, но и победить их… С первой попытки наши с тобой предки не смогли преодолеть защиту их замка, ведь в нее была вложена сила трех драконов. Но враги понимали, что скоро их сровняют с землей, выжгут драконьим пламенем, хотя в некоем договоре между людьми и драконами существовал пункт о недопустимости сжигать драконьим пламенем человеческие поселения… Впрочем, драконы соблюдали договор лишь постольку, поскольку хотели, а в этом случае точно имели право нарушить его…

– И что сделали эти маги?

– Злодейство, какого не совершал никто до них, – медленно и зло проговорил Эрмиор. – Как получить силу во много раз большую, чем сила одного дракона? Нужно убить не дракона, а драконицу…

– Что?! – выдохнула я. Мне и в голову не приходило, что, говоря «убить дракона», Эрмиор разделял драконов по полу, имея в виду именно драконов-мужчин.

– Да, Мариа. Дракониц было мало, критично мало. Лишь каждая пятая из нас. И… драконица – не сильнее дракона по магии или драконьему пламени, даже слабее. Но в ней заключена сила наших грядущих поколений. И, убив драконицу, можно получить силу двадцати или больше драконов…

– Они убили драконицу?

– Да, – сказал Эрмиор. – Сделали вылазку и подло, исподтишка смогли убить двух дракониц! И обрели силу такую, что их замок стал неуязвим даже для драконьего пламени. И, собрав вокруг себя армии людей, пошли на драконов войной… Что сделали драконы, спросишь ты? Да, и тогда мы могли пройтись огнем и магией по человеческим селениям, просто выжигая континент. В этом пожаре не уцелели бы и проклятые маги! После убийства их женщин драконы – хранители мира – рассвирепели. Лишь мудрость моего отца и других старейшин удержала их от того, чтобы стереть с лица земли человеческую расу. Кстати, современные люди это понимают – те, кто знает историю, – Эрмиор задумчиво помолчал. – В общем, в первую очередь драконы уговорили оставшихся дракониц уйти в другие миры, чтобы обезопасить их в предстоящей войне. Непросто уговорить на что-то драконицу! Но Вийтару, моему отцу, и его приближенным это удалось. А затем драконы действительно приняли бой… Забыв о правилах, забыв обо всем… Они призвали огромную армию диких драконов, и те, ведомые настоящими, сожгли все армии, что шли против драконов. А мой отец и еще тридцать драконов объединенной силой магии и огня уничтожили магов, впитавших силу наших женщин… Их смерть была медленной и мучительной, да и победа над ними пришла не сразу. Но, так или иначе, драконы победили, оставив четверть континента выжженной и пустынной… И да, Мариа, мирные жители, конечно, тоже пострадали. Настоящая война не бывает без подобных жертв… А потом…

– А потом, обиженные драконы решили уйти в другие миры, оставив без защиты этот мир, который был столь неблагодарен, – закончила я за него.

– Да, Мариа. И мы ушли бы все, если бы не благородство моего отца…

– Он решил остаться, чтобы магия мира не умерла? – спросила я.

– Не сразу… Конечно, как капитан на корабле, он собирался оставаться, пока не уйдет последний дракон, но все же покинуть мир. Дело в том, что когда драконы один за другим стали уходить, то магия начала гаснуть, как будто утекать. Маги все еще могли творить волшебство, но оно становилось все менее… действенным, что ли. И тогда люди… человеческие маги и правители ведь всегда были и будут разные. Есть те, кто думает лишь о своей власти. А есть и те, кому важны судьбы мира. Тогда маг Гайрет созвал большой совет человеческих магов и правителей, и они просили драконов остаться. Хотя бы нескольких… Чтобы наш мир не потерял свою магическую суть. Большинство драконов были крайне разгневаны на людей. Ведь тысячелетиями они хранили мир, обеспечивали его процветание, а люди ответили вопиющей неблагодарностью… Но отец понимал, что оставшиеся маги, да и просто люди, не виноваты. Поэтому… он согласился остаться лично. К тому же тогда как раз родился я, не видевший войны, но рожденный в ее конце. И отец понимал, что моей матери и новорожденному будет сложно освоиться в неизведанном новом мире. Вийтар отрекся от власти над всем племенем драконов и принял титул хранителя этого мира, который передал мне по наследству… потом. С ним остались здесь лишь двое ближайших друзей, советников и товарищей во всех делах – Тайрок и Гольцен.

– А потом? – тихо и осторожно спросила я, заметив, что лицо Эрмиора стало мрачным и задумчиво-грустным.

– А потом… – он усмехнулся. – С одной стороны, я вырос, а с другой… моя мать, любимая жена Вийтара, умерла. Когда мне исполнилось шестьдесят, она была еще не старой. Но в отсутствие моего отца отправилась на прогулку в горах и сорвалась в пропасть. Смешно, да? Любимая женщина дракона разбилась, потому что у нее не было крыльев… Отец был безутешен. И пребывание в этом мире, там, где больше нет его любимой и где больше не живет его народ, стало для него невыносимым. И… я добровольно принял от него титул хранителя и власть над Андорисом. Отпустил его… Отец ушел в другой мир. Тайрок и Гольцен какое-то время оставались со мной, потом тоже ушли…

Вот тут я внезапно ощутила, что Эрмиор что-то недоговаривает. Но если попробую расспросить его, то точно не получу ответа. Может быть, он считает, что еще не пришло время открыть мне все подробности?

Несколько мгновений мы молчали.

– Ты поступил очень благородно, – наконец искренне сказала я. – Не оставил мир без магии, но и отпустил отца к новой жизни…

– Да, Мариа, – усмехнулся он, так и продолжая стоять сложив руки на груди и бросая задумчивые взгляды в окно. И вдруг рассмеялся: – Что, не думала, что у меня так развито чувство долга, маленькая принцесса? Думала, я самодур и беспринципный самодержец?

– Нет, Эрмиор. – Я встала, подошла к нему, мягко положила руку на сгиб его локтя и, едва прикасаясь, погладила. – Так я никогда не думала. С самого начала знала, что ты думаешь и об Андорисе, и об этом мире… Просто не знала, что… настолько. И что тебе, должно быть, так одиноко.

Взгляд Эрмиора сверкнул, и он привлек меня к себе. На этот раз без страсти, просто как очень дорогое и близкое ему существо. Я ощутила, как его губы коснулись моего затылка. Положила голову ему на грудь, обняла его сама, мол, ты теперь не один, я рядом.

Несколько минут мы молча стояли обнявшись, два дракона в мире, где не осталось других хранителей. Потом я ощутила, что он усмехается.

– Теперь понимаешь, почему я делаю все, чтобы возродить в этом мире… кхм… нашу популяцию.

– Понимаю, – кивнула головой я. – И… ты хочешь сам потом уйти к нашим предкам? – подняла лицо и вопросительно посмотрела на него.

Эрмиор помолчал, раздумывая.