— Тебе сложно? Я редко тебя о чём прошу, — прикусила губу, зная, что Ляля отказать не сможет. — Просто мне ещё неловко быть с Асланом наедине, — стала упрашивать. — Я какой-то бред несу вечно. Пожалуйста. Позязя…

— Ладно, хорошо. Только Артуру напишу, — сдалась Ляля. Моя любимая девочка. Всегда добрая и мягкая. Как? Как можно её обижать и оскорблять?

— Ура! Обожаю тебя! Спасибо!

— Ладно, я спать хочу, а то всю ночь не спала. Спокойной ночи, — мягко, ласкающим слух голосом.

— Сладких снов, — отбросила телефон на соседнюю подушку и повернулась на бок, подкладывая ладони под щёку.

Что если попробовать? Что если пойти к Герасиму, скинуть всю одежду и… Понятия не имею, что буду делать дальше. Но было бы идеально, если бы Геру снесло крышу, и он бы сделал всё сам. Подхватил. Спеленал руками и отнёс в кровать…

Руками и ногами застучала по кровати. Даже думать об этом не стоит. Только причиню себе боль.

Отключив все мысли, закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

Тыкаем дальше, там ещё одна главушка

Утром я едва открыла глаза. Поплелась в ванную, чтобы вымыть голову, ведь вчера вечером мне было лень это делать, но горячую воду отключили. Дома уже никого не было, поэтому я решила позвонить Вите. Если у него есть горячая вода, то перед универом я успею принять душ.

— Витюша, привет. У нас воду горячую отключили, а мне очень срочно нужно голову помыть. Можно у тебя?

— Привет, мелкая. Да. Я на работе. Ключи у тебя есть.

— Спасибо! — успела поблагодарить брата до того, как он сбросил вызов.

Быстро собралась, забросила фен в сумку и вызвала такси, чтобы через пятнадцать минут уже войти в квартиру Вити. В очередной раз посмотрев расписание, решила, что могу пропустить пару французского, поскольку в этом семестре я не пропускала этот предмет ещё ни единого раза. Набрала ванную, капнула пару капель ароматного геля для душа и с наслаждением погрузилась в воду. Дома принять ванную и насладиться ароматами невозможно, поскольку каждый желает попасть в ванную комнату. Прикрыла глаза и, кажется, незаметно для себя провалилась в сон. Когда проснулась, вода уже остыла. Вымывшись и помыв голову, завернула волосы в полотенце.

Чёрт. А полотенца, чтобы прикрыть тело в ванной комнате не обнаружилось. Выглянула в коридор, чуть поёжилась от прохлады, и, убедившись, что никого дома всё ещё нет, двинулась в комнату за полотенцем. Закричала в голос, когда услышала за спиной натуральный рык. Обернулась, прикрываясь руками, и огромными от испуга глазами уставилась на Герасима. Мужчина стоял в кухонном проёме, сжимал и разжимал кулаки и сверлил меня взглядом исподлобья. Тяжёлым, придавливающим к полу. Я не могла шевельнуться. Моргнуть. Не имела даже сил поднять руки и прикрыть обнажённое тело.

Герасим сделал шаг вперёд. Огромный. Почти полностью сокращающий расстояние между нами. Хотела попятиться. Но и на это сил не хватило. Я только могла смотреть на то, как расстояние между нами сокращается. Могла смотреть в карие глаза, которые пылали так, что просто обжигали. Я дышать перестала, увидев в них то, о чём так давно мечтала — желание, страсть и нежность.

— Гер, — сорвалось приглушённо с моих губ, когда прохладные пальцы любимого прикоснулись к щеке и нежно стёрли капли воды с кожи.

Герасим прикасался ко мне с такой нежностью, с таким трепетом, будто я самая большая драгоценность в его жизни. Задрожала и прикрыла глаза, не веря в то, что это правда. Не осознавая до конца, что он прикасается ко мне.

— К чёрту всё, маленькая. К чёрту, — рыкнул и накрыл губами мои губы.

Я только всхлипнула от неожиданности и приоткрыла губы, чтобы позволить жадному языку проскользнуть внутрь. Огладить поочерёдно пересохшие вмиг губы кончиком языка и прикусить нижнюю, оттягивая. Привстала на носочки и потянулась всем телом, каждой клеточкой к Герасиму. Всей душой желая срастись с ним. Соединиться в одно целое. Чтобы навсегда. Чтобы каждый вздох, каждый тихий стон, шуршание одежду и поцелуй впечатался в память. Остался в потаённой комнате самых ценных воспоминаний.

Обнажённой кожей вжалась в его футболку, чувствуя жар любимого тела сквозь тонкую ткань. Всегда поражало то, что руки у Герасима холодные, а стоит коснуться предплечья и кажется, что обожглась. Так и сейчас. Никакая ткань не спасала. Да и нужна ли она? Только мешает почувствовать упругую кожу. Нарушает интимность момента. Пряжка ремня больно врезалась в кожу живота, и я поёрзала, пытаясь избежать дискомфорта. Но это не помогло. Только оцарапала тонкую и чувствительную кожу. Робко и неумело отвечая на поцелуй мужчины, руками заскользила по его груди вниз. Оглаживая грудные мышцы. К пряжке ремня. Расстегнула.

Герасим разорвал поцелуй. Вжался пылающим любом в мой и зашептал прерывистым шёпотом:

— Что же ты творишь, Лиля? Все тормоза к чертям снесла! Маленькая обожаемая чертовка.

— Знала бы раньше, что для того, чтобы тебя разморозить, стоило голой перед тобой пройтись, давно бы это сделала, — хихикнула я.

— Давно уже разморозила, — шепотом ответил парень.

Гер вдруг резко опустился на колени передо мной, заставив меня густо покраснеть. Запоздало вспомнила, что я полностью обнажена. Свела колени вместе и попыталась ладошкой прикрыть короткие волоски. Я не готовилась к этой встрече. Но Герасима ни капли это не смутило. Вскинув не меня потемневший взгляд, мягко перехватил мою ладошку и поднёс к губам. Поцеловал ласково. Переплёл пальцы вместе и завёл за мою спину, прижимая к стене.

— Гер! — попыталась пискнуть протестующе, когда другой рукой мужчина поднял мою ногу и закинул себе на плечо. Боже. Я от смущения готова была сгореть! Настолько открытая и бесстыдная поза! Но только вот глаза любимого блеснули. И я готова поклясться, что увидела в них восхищение. — Гер! — рукой зарылась в волосы на его затылке, пытаясь остановить, когда мужчина подался ближе. Но куда там? Горячие и до одури жадные губы прижались к сосредоточению моего желания. Со стоном откинула голову назад, ударяясь затылком о стену позади. Слишком откровенно. Слишком порочно. Слишком бесстыдно. Слишком хорошо. Всего слишком. — Гер, я стесняюсь, — призналась шёпотом. — Я никогда ещё…

Совершенно неожиданно, заставив меня вскрикнуть, Герасим поднялся и развернул меня лицом к стене. Подхватил под колено и приподнял выше, отрывая от пола.

— Гер, что ты… — осеклась на полуслове, услышав за спиной звук расстёгиваемой молнии. Замерла в ожидании. Почувствовала, как сосредоточения желания коснулась возбуждённая плоть любимого. Задрожала. Задержала дыхание. И шире распахнула глаза.

— Глупая моя, чего стесняться? С ума меня сводишь, крышу рвёт от одного твоего присутствия.

С этими словами мужчина вошёл на меня на всю длину. Без подготовки. Зажмурилась, ожидая разрывающей на части боли, но её не последовало. Только тянущее чувство наслаждения и наполненности прошибло с ног до головы. Ноготками стала царапать стену, лбом вжимаясь в неё и пытаясь передать ей весь свой жар. Слишком хорошо, даже не верится, что правда. Настолько хорошо, что я готова кричать, что я и делаю.

— Посмотри на меня, Лиля, — рыкнул, пальцами подцепив подбородок и развернув моё лицо к себе. — Ты моя, слышишь? Не того сосунка, который подарил тебе цветы. Моя!

— Боже, Гер, ты… — голос сорвался, когда Герасим вновь плавно шевельнул бёдрами, входя в меня. — Ты ревнуешь?

— Да, — прикусил мой подбородок, совершая очередной толчок. — Ревную.

От того, насколько быстро и несдержанно двигался Герасим, я закричала, чувствуя приближение странного чувства.

— Лиль, — Гер вдруг начал аккуратно трясти меня за плечо, — чего кричишь? Лиля!

Распахиваю глаза, ртом хватая воздух, и сажусь на кровати, чуть не ударив маму по носу. Хлопаю глазами, не понимая, где я.

— Доча, тебе плохо? — рука мамы коснулась лба, проверяя температуру. — Кошмар приснился?

А я слов подобрать не могла, глядя на сидящую напротив маму. Боже. Это. Был. Сон. Настолько реалистичный, что внизу живота всё до сих пор сжимается.