Открыл дверь и пропустил нежданных гостей внутрь, только сейчас заметив, что в руках у Даши сумка.

— Проходи, я сейчас, — намочил в ванной тряпку и стал вытирать Мусе, стоящей послушно у двери, лапы.

— Такая байшая, — девчонка уставилась на меня огромными карими глазами, улыбаясь и показывая ровные молочные зубы.

— Да. Но она очень добрая. Не укусит, — не смог сдержать улыбки. — Хочешь погладить?

— Да, — серьёзно кивнула и вперёд шагнула, бесстрашно положив маленькую ладошку на спину Мусе. — Ой! Она горячая. Ей жарко!

— Нет, — рассмеялся тихо. — Она всегда такая.

— А-а-а, — протянула понятливо. — А у вас мультики есть? Я люблю «Три кота»!

— Сейчас найдём, — подмигнул ей и выпрямился. Муся убежала на кухню к своей миске, а Даша потянула девочку в ванную, мыть руки.

В комнате включил телевизор и нашёл на ютубе мультфильм. Воспроизвёл. На звук тут же прибежала девочка и уселась на мягкий ковёр перед телевизором. Заглянувшая в комнату Даша, мотнула головой, глазами зовя на кухню.

— Чай будешь? — предложил я, стараясь не смотреть на Дашу. Х*рово понимать, что сам скоро так буду выглядеть. Понимать, что и рядом со мной люди будут чувствовать смерть.

— Нет, Герасим. Я не чай пить пришла. Я пришла отдать тебе дочь.

— Что? — обернулся слишком резко, из-за чего перед глазами всё поплыло.

— София. Она твоя дочь Герасим.

— Она? — я тупо указал пальцем в стену, за которой ребёнок смотрел мультики.

— Да, — Даша кивнула и подошла к окну, обхватив себя руками за плечи.

— Почему я не знал?

— Потому что я видела прекрасно, что ты любишь Лилю. Я говорила, что отношения мне не нужны были. Я не хотела тебе мешать.

Я заторможено кивнул.

— Я Софию родила для себя. Не ожидала, что забеременеть могу. Шансов не было вообще. Но и на старуху бывает проруха. Тогда на отдыхе я уже беременна была, как оказалось. Я через месяц узнала только. Когда на плановый осмотр пошла и кровь сдала. Оказалось, что пять месяцев проходила. Я тогда была уверена, что потолстела. Так глупо, — Даша тихо и с отчаянием рассмеялась. — Ведь не было никаких шансов. Даже мысли себе такой допустить не могла. Вбила в голову, что навсегда бесплодна. А тут сюрприз. Затаилась моя девочка мышкой. Говорить тебе не стала. Видела тогда, как ты помчался за Лилей. Ты уже тогда безумно любил её, — грустная улыбка тронула её губы. — Мне нужно было выбирать — либо химия и аборт, либо ухудшение здоровья и шансы родить больного ребёнка. Как понимаешь, я выбрала второе. Потому что о беременности и мечтать не смела. Несмотря на все прогнозы, наша дочь родилась здоровой, — нежно улыбнулась Даша. — Я ни разу не пожалела о том, что приняла тогда такое решение. Эти два года были самыми счастливыми. Я сегодня ложусь в хоспис, Герасим. Мне уже ничем врачи не помогут, — по белой коже покатились слёзы. — Ты знаешь, что у меня есть только сестра. Но ей ребёнка я оставить не могу. К тому же… Я уверена, что ты станешь хорошим отцом, Герасим.

— Даш, — прохрипел в растерянности.

— Мне некому её отдать, Гер. Некуда идти. Твоя Лиля… Она сможет полюбить мою девочку, я знаю. Гер, — она уже рыдала. — Прошу. У неё твоё отчество.

— Хорошо, — согласился я, шагая и заключая Дашу в объятья. — Дашка, Дашка… Почему раньше не сказала, мы бы что-то придумали… Дашка, — хрипел, смаргивая слёзы. — Как же она без матери?

— Я говорила с психологом, София сможет принять другую женщину. Она пока ещё не привязывается настолько сильно. Уже через год может забыть, — слышал, насколько тяжело давались ей слова.

— Она никогда не забудет тебя. Клянусь, — сжал Дашу до хруста.

— Ты с Лилей сейчас? — шёпотом.

— Да.

— Только её я могу воспринять… Она не обидит мою девочку.

— Даш. Совсем ничем не помочь?

— Нет. Последняя стадия. Грудь, печень, селезёнка. Она расползлась по всему организму. Не жалей меня, Герасим. Сам знаешь, как это бесит.

Я кивнул, отчаянно сглатывая ком в горле.

— Воспитай мою девочку, Герасим. Нашу девочку. В любви и заботе.

— Даш… Мне самому немного осталось.

— Нет, — она отодвинулась и улыбнулась светло, заглядывая в моё лицо снизу вверх. — У тебя есть то, чего никогда не было у меня. Любовь. Любовь не знающая границ, ослепляющая. Я не вижу тебя там. Твоё место на земле, Герасим. Рядом с двумя чистыми созданиями — нашей дочерью и Лилей.

— Что мне Софии сказать?

— Говори, что мама ушла по делам. Совсем скоро она перестанет обо мне спрашивать, — мне в сердце нож всадили от горечи, которую услышал в её словах. — Все её документы и вещи в сумке. Там я написала распорядок её дня. И то, что она любит. В сумке её любимая игрушка. Я… — Даша разрыдалась. — Я пойду, Герасим. Мне пора.

Она бросилась в коридор. Схватила обувь. Увидел, как замерла. Развернулась и в комнату побежала. Шагнул и увидел, как она на коленях возле Софии опустилась. Обхватила худенькое тельце обеими руками и судорожно зарыдала, уткнувшись лицом в маленькое плечико.

— Мамочка, ты чего? — испуганно спросила София.

— Ничего, моя хорошая. Просто маме по делам уйти нужно, а мама не хочет с тобой расставаться.

— Возьми меня с собой, мамочка. Тогда ты плакать не будешь, — поглаживая маленькой ладошкой по голове Даши, рассудила девочка.

— Не могу. Туда девочек маленьких брать нельзя.

— Но я ведь уже большая. Я вчера кашу ела, как взрослая. Значит, можно.

— Мама тебя любит, солнышко, — Даша обхватила личико Софии руками и стала лихорадочно целовать её. — Мама очень тебя любит.

— И я тебя люблю мамочка. Только не плач. Я тебе Тотошу дам, хочешь? Он не даст тебе грустить, — девочка вывернулась из рук Даши и побежала в коридор, где из рюкзачка достала белого ежа и передала в руки матери. — Держи, мамочка. Он будет с тобой.

Я судорожно кусал кулак, не чувствуя даже вкуса крови. Это с*ка больно. Пизд*цки больно, видеть, как мать навсегда прощается со своим ребёнком. С дочерью, которая верит наивно, что мама скоро вернётся.

— Я пойду, солнышко, — ласково улыбаясь, Даша встала и двинулась в коридор. Она будто уже умерла. Будто не соображала, что делает. Где она. Она оделась и, не глядя, покинула квартиру.

— Не плач, папа Герасим, — маленькая ладошка накрыла мою руку. — Мама скоро придёт. Тотоша покажет ей дорогу домой, если она забудет.

Совсем не стыдно, когда взрослый мужик падает на колени, сотрясаясь от рыданий, и сжимает в руках крохотное тельце девочки, что рассуждает совсем как взрослая. И тогда я понял, что просто не могу умереть. Я бл*ть сделаю всё, чтобы моя девочка не переживала этого. Я дал обещание Даше, что воспитаю её дочь. И я не могу его не выполнить.

— Пойдём домой, — глотая слёзы, выдавила я, поглаживая пальцами щёку бледного Герасима. — Прости меня, прошу. Прости. Я такая дура.

— Глупости, — прижался лбом к моему. — Понимаю твою боль. И твою реакцию. Ты прости. Я не хотел причинять тебе боль.

— У нас теперь есть ребёнок, Герасим, — поцеловала его сухие губы. — Наш ребёнок. Не имеет значения, что он от другой женщины. Она похожа на тебя. И я клянусь, что буду её любить, будто я носила её девять месяцев под сердцем. Прости, что так сбежала. Прости.

— Тш-ш-ш, — пальцем по губам. — Лиль… Маленькая моя… Я люблю тебя. Пизд*цки сильно люблю.

— Гер… — поражённо выдохнула.

— Тш-ш-ш, — повторил, надавливая пальцем на мои губы. — Выходи за меня, малыш.

— Гер… — это было настолько неожиданно, что я только воздух могла ртом хватать.

Только я чувствовала режущую боль в груди, а сейчас меня уже вознесло к небесам. От счастья. Безграничного. Запредельного. Такого, в какое поверить просто невозможно.

— Станешь Назаровой? — тише, искушающе зашептал, пальцем оглаживая губы, вызывая внизу живота горячую волну, а в голове горячие и бесстыдные воспоминания.

— Да, — закивала, облизывая губы и цепляя языком его губы. — Да, — снова выдохнула, уже громче.