— Мало!

— Много. Полон ныне за полтину у тебя в лагере отдают. А много ли из них до Сарая доедут? Кожа, да кости одни осталися. Детей полно, да баб немощных. А коли доедут, усе рынки рабов, от Таны до Укека цену на люд снизят. Дай бог, ежели тысяч пять тебе останется.

— Откуда у тебя столь серебра, а конязь!

— Серебра у меня столько нет, зато есм медь. Есм чугун и уклад добрый, а тако же великое множество товаров дивных, в Сарае невиданных. Неча тянуть бей. Сказывай батырам что азм твой друг добрый и идём мы ко мне в гости, тама и ряд с тобою подпишем. Заодно покажу новые трубы огневые в деле, дабы за пустобрёха меня не держал.

Товлубий задумался, на его лице отражалась вся гамма чувств. От страха за свою жизнь, до жадности. Ведь сумма которую я ему предложил за полон была фантастической и равнялась годовому выходу со всей Руси.

— Коняз, сие будет непросто. Многим влиятельным людям придётся отказать, залог за полон вернуть. А твоих грязные слова про хана слышали многие уши.

— Залог говоришь? Добро. Восемь сотен рублей серебром у меня есть, разумею хватит сего с избытком. А ушам что слышали то, чего не положено достаточно подрезать языки. Тако и мне, и тебе спокойней будет.Ну так что, по рукам? Бек всё ещё колебался.

— Дам твоему роду колец кольчужных и срезней калёных. Узбек царь болен, сие ты не хуже меня ведаешь. А коли у тебя будет серебра вволю и воев в доброй броне ты завсегда себе место у трона найдешь.

— А зелья огненного дашь ли?

— От тебя зависит, бей. Коли не увижу боле от тебя обмана, и я своё слово сдержу.

— Добро коняз. По рукам!

— По рукам! И я убрал пистоль от его бока.

Образцово показательные учения прошли ровно через два дня. Имелся риск что Товлу-бей получив свободу немедленно атакует лагерь, но укреплённые за неделю стены и желание посмотреть действие огненного зелья охладили его пыл. Как и понимание того, что нукеров он положит уйму. Ещё больше чашу весов склонили ортаки, доверенные купцы при войске воеводы что занимались вопросами снабжения и продажи добычи. Я забросил этим упырям добротный крючок в виде третьей колонки обновленного прайса и очень привлекательных цен на медь и соль. По финансам вышло следующее: чуть больше трех тысяч рублей привезли из Сарая люди Лю и Ипата, двадцать две тонны меды и три, олова ортакам отдавал за семь двести, на тысячу триста наплавил серебра. Медь было жалко, но я и не думал хитрить. Металл дело наживное, увеличить его добычу можно легко, а человека в пробирке не вырастишь. Денег хватало, почти. Тратить ресурсы подчистую я не мог, средства было необходимо на закупку еду, земель, кож… Вот и брал большие предзаказы на ходовые товары — чугун, стекло, канитель и косметику. Выставил часть броней боярских и новгородских за коих уже выручил немалую сумму.

Задержка была связан с тем, что я хотел убить разом три зайца и ожидал прибытия на учения великого князя Рязанского Ивана Ивановича Короткопола и московского княжича Ивана Ивановича Красного. Его старшего брата, князя Семёна в Москве давно не было. Сразу после смерти его отца основные русские князья выехали в Орду, к Узбек-хану. Кошель наш не только новгородцев успел обидеть, он купил ярлыки на Ростовское, Углицкое, Дмитровское, Галицкое, Белозерское княжества, разорил Тверь, пытался отобрать у суздальского князя Нижний Новгород, взял в плен ярославского князя, переманивал на свои земли как бояр, так и простых людей. Все без исключения князья Владимирской Руси ненавидели Калиту лютой ненавистью не желая воцарения наследника— Симеона Ивановича, — предлагали хану выдать ярлык на великое княжение Владимирское Константину Васильевичу Суздальскому, старшему по лествичному праву.

Пока шли тёрки в Сарае в Москве вспыхнула крупная рознь меж боярами, вызванная смертью московского тысяцкого Протасия Фёдоровича. Этот дядя был тысяцким при Данииле Александровиче и Юрии и Иване Данииловичах. Эдакий серый кардинал Москвы на которого Калита здорово опирался. В Москве быстро сформировались две основные боярские группировки. Старое боярство возглавил сын умершего, Василий Протасьевич Вельяминов. Служилое — Алексей Петрович Хвост Босоволков, сын рязанского боярина, который изменой в 1301 году своему князю Константину Рязанскому обеспечил себе высокое место в московской боярской думе. А дело тут такое что сей князь умученный в Москве Юрием Даниловичем, старшим братом Калиты является двоюродным дедом братьев Ивана и Александра коих я мирил по осени. Вот такая Санта Барбара.

Имелась в Московском княжестве и третья группировка бояр, вотчинных, во главе с Пореем, но после поражения у Дубны она потеряла значимую долю влияния. Приглашенные на показ Иваны ненавидели друг друга заочно и вели словно кошка с собакой, но общие приличия соблюдали, впрочем как и главы боярских коалиций Москвы. Обеим князьям требовались деньги и много, поэтому переговоры о продаже их доли полона и добычи со Смоленского похода шли параллельно с ортаками Товлу-бея. Третьим же приглашенным был хорошо мне знакомый Ярослав Александрович Пронский, родной брат моего зятя. Сложилась уникальная ситуация в которой я мог быстро и относительно недорого набрать людей не опасаясь нападения.

После устроенного пира с рыбными дарами Белого моря гости переместились на трибуны укрытые от жаркого весеннего солнца навесом. Сквозь колотый лёд подавали воздух, его направляли к креслам по составным бронзовым трубам. На льду же стояли ажурные бокалы с вином и малиновым морсом, тарталетки со сливочным маслом и чёрной икрой, с белыми грибами и сыром. Князья и Товлу-бей получили подзорные трубы, для лучшего обзору происходящего действа так сказать.

Первыми маршировали пикинёры из белозёрской посохи. Черные шлемы похожие на вытянутые волчьи рыла поначалу вызывали лишь усмешку у сопровождающих высоких гостей воев, но после того как они увидели чеканный шаг и слаженное выполнение команд горнистов улыбка сползла с их лиц. Для учебных столкновений на копья конных бойцов и пикинёров ввинчивались окрашенные наконечники из липы. Они хоть и недолговечные, но здорово снижали риск возникновения травм.

Лучшие всадники Радима устроили рыцарский турнир, благо десяток доспехов со шлемами типа « Жабья голова» для этих адреналиновых наркоманов сковали что позволило получить хорошее зрелище без риска потерь ценных боевых юнитов. Последовали соревнования по стрельбе из луков, боевых арбалетов и мушкетов наглядно демонстрирующих прицельную дальность стрельбы и урон от этих орудий. Иваны, не выдержав побежали к мишеням одетым в трофейные брони чтобы своими глазами увидеть дыры оставленные в тех свинцовыми шариками.

В финале конница, разогнавшись попыталась нанести таранный удар в строй копейщиков. Короткая рубка с эффектным поднятием на копья сброшенных всадников и демонстрация действия «швейной» машинки строя сделали лица гостей и их военных советников совсем кислыми. Но финал приберёг бога войны. Вставил зеленую ракетку, выстрелил. Пешцы, похватав заранее заготовленные чучела из фашин и соломы расставили первую сотню на ближнем поле, нарядив в кольчугу и шлемы.

Первые ряды чучел расстреляли бомбардиры, снеся в ноль все расставленные цели. Второй ряд мишеней снесли мушкетеры с рейтарами. Разгром бутафорского войска завершили мортирки и гранаты, их метала та же посоха. Втору партию мишеней расставили за километр, с гаком. Батарею Рапир, расположили справа от трибун.

— Смотри бей, смотри внимательно и на ус мотай. Взмахом руки дал отмашку и изготовившиеся пушкари дал залп. Сразу за ним последовал ещё один.

-Бум.

-Бум.

Непривычные к грохоту и дыму гости заволновались, многие вои схватились за мечи и нательные крестики. А когда грохот прекратился и едкий дым расселся присутствующие узрели что поляны заполненной «людьми» не осталось. Не удержавшись, вскочив на лошадей, сотники и князья узрели лишь клочья кольчуги да разбросанную по полю, солому и щепу. Ни одного целого манекена, вообще.