Дари щелкнул пальцами, и вокруг кровати зажглось несколько светильников.

— Что это? — Испуганно спросила я. — Магия?

— Механика, — отозвался Дари. — Как водопровод. Только газ расходится по трубам, а мне остается только поджечь его вовремя. Я хочу тебя видеть. Ты так красива на этих простынях.

Почему-то вместо того, чтобы успокоить или даже настроить на романтический лад, его желание видеть меня при свете испугало. Я поняла, что мне проще смириться с тем, что он хочет взять меня раз, другой и третий, чем вот такое настойчивое внимание. Выспавшись, мой мозг свел все в единую картину и я поняла, что Дари не собирается ограничиваться всего лишь соитиями по своей прихоти. Он хотел от меня большего и это чудовищно пугало.

Вот и сейчас он оставался на расстоянии, разглядывая меня своими горячими черными глазами. Я не могла произнести ни слова. Даже спросить, правильно ли я сделала. Потому что знала, что если бы сделала неправильно, он бы уже об этом сказал.

— Сними с себя полотенце. Откинь покрывало. Сядь.

Он скомандовал это коротко, но я уловила в интонациях какую-то странную, пробирающую до костей вибрацию. Словно он был бы и рад сказать больше, но не планировал выдавать себя.

Я медленно, еще не до конца соображая со сна, отвела шелковое покрывало и мне сразу стало прохладно. Но теперь приходилось еще и развязывать полотенце прямо под огненным взглядом, который согревал… Согревал как пожар. Так же уничтожительно.

Мне пришлось приподняться, чтобы размотать полотенце и почти спустить его с груди. Хоть Дари и видел меня уже всякую, все равно было сложно обнажиться перед ним в очередной раз. И только устроившись на подушках и получив приказ:

— Разведи ноги!

Я поняла, что Дари не отказался от своего плана. Он собирался заставить меня… трогать себя, пока он смотрит. И как он сказал — чтобы я закончила.

Лучше бы он взял меня. Еще раз. Как угодно. Потому что когда я раздвинула бедра перед ним, я вдруг поняла, что мои пальцы просто меня не послушаются, если я буду делать то, что он прикажет. От стыда горело лицо, хотелось закрыть его руками и убежать, но я оставалась на месте. Не потому что он бы меня догнал, а потому что могучая аура Дари держала меня.

— Согни колени. Покажи мне себя.

Я все-таки закрыла руками лицо, когда ложилась в требуемую позу. Закрыла и тихонько захныкала от невыносимого стыда и дрожи, рождавшейся внутри. Почему он просто не хочет меня изнасиловать? Зачем ему нужно так унижать меня?

К счастью, я не видела лица Дари и его глаз. Но я могла себе вообразить как его радует моя послушность. Как его огненный взгляд прожигает мою кожу насквозь. Как встает его…

О, нет! Я не могу!

Я вдруг почувствовала бешеную злость. Как он смеет вообще! Подумаешь — Властелин пустыни! Да сколько той пустыни!

Но я тут же смирила себя. Это ведь только начало. Дари может сделать вещи похуже. Пока он только играет со мной как кот с мышью. Я знала, каким он может быть нетерпеливым, какую боль причинить и как мимоходом растоптать все мои желания, если захочет.

Когда он наиграется, он просто будет брать меня где угодно, в любых видах и позах, в любые… отверстия. Смягченные розовым маслом. Я ведь тут для его ублажения.

Ведь если ты такой могучий воин, а у тебя есть слабая женщина, тебе ведь не придет в голову отвезти ее домой, нет. Ты захочешь над ней поиздеваться!

— Положи пальцы себе между ног, — скомандовал Дари.

Голос Дари был таким низким и рокочущим, что одними этими словами меня пробрало, гулкой вибрацией прокатилось по позвоночнику. Я заерзала на шелковых простынях, но ослушаться не посмела.

— Ласкай себя, — велел Дари.

Не буду врать, я знала, что надо делать. Ласкать себя…

Мне не было это интересно, потому что я была увлечена совсем другим. Да и подругам не было интересно, у них для ласк были мужчины. Зачем делать это самой? Но раз развратный Властелин так любит смотреть, то…

Придется показать ему.

Что она умеет делать. Только сначала пришлось представить, что я одна, что Дари не смотрит на меня страшными черными глазами, не обжигает своей похотью.

Я откинулась на подушки, прикрыла глаза и попробовала расслабиться. Представила, что я у себя дома, в моей комнате, это утро воскресенья, самое раннее, родители еще тоже нежатся в кроватях, отсыпаясь после тяжелой недели. А я выспалась, зато помню свой сон, в котором огромное мягкое море качало меня на своих волнах, наполняя тело тяжелой негой. И в полусне, в ленивой этой неге я тихонько оглаживаю свою мягкую кожу, касаюсь тяжелой груди, задевая ноющие соски. Почему так странно — трогать живот не так чувствительно, как грудь? Почему трогать грудь хочется еще и еще? Тело отзывчиво раскатывает по нервам сладкие волны. Нарастает волнение, почему-то сбивается дыхание.

Это ведь не стыдно, когда это делает не мужчина, а ты сама?

Или все равно нехорошо? Сжимаю грудь, провожу ладонью по животу. Вниз и вниз, до гладкого лобка, с которого теперь удалили все волосы, а дома… дома они были мягкими под ладонью. Можно было раздвинуть их, коснуться своей щели, развести ноги, закусив губу… А там уже влажно. Даже сейчас, когда она едва избавилась от страха перед Дари, там влажно, а по утрам было еще лучше. Тягучая жидкость с пряным волнующим запахом пачкала пальцы, но с ней они скользили внутрь и наружу куда лучше.

Я конечно думала о том, что однажды лягу с мужчиной, который мне понравится, но никогда не представляла, что это может быть Властелин Черной Пустыни. Я хотела, чтобы это был кто-то похожий на папу — веселый, добрый, всегда готовый выслушать. Не очень высокий, скорее крепкий. Надежный и любящий.

И он однажды нашел бы меня, привел к себе и ласкал долго-долго прежде чем осмелился бы…

— Вставь себе.

Что?! Я очнулась и отдернула руку. Так далеко ушла в своих мечтах, что совсем забыла про Дари, которых следил за мной жадным хищным взглядом. Он был возбужден — его орган торчал как копье между его ног. Налитый кровью, мощный, пугающий.

Другие женщины обожали его орудие, я была уверена. Дари вел себя именно так, словно всю жизнь женщины только вешались на него. Почему же я так пугаюсь каждый раз, как он обращает на меня внимание? Он же красивый, я понимаю. Но он еще и опасный. По одному его слову я могу умереть или жить, меня могут избить плетьми или покалечить. Он может отдать меня своим солдатам или своим наложницам. Неизвестно еще, что хуже. И я совсем его не понимаю, где уж бедной нитарийке понять воина и властителя огромных территорий?

И я должна перед ним делать самое стыдное для женщины?

Мне кажется, у меня внутри все пересохло, но я все равно попыталась пропихнуть туда палец. Входил он с трудом и было больновато, и меня остановил жесткий голос Дари:

— Хватит. Ты сухая.

Да, я сухая, и что? Я ведь не могу возбудиться по его приказу. Или он этого и желает?

Неужели он так жесток со своим гаремом и ни разу не видел не возбужденную девушку? Но потом я вспомнила, сколько масла заливают перед тем, как отправить кого-нибудь к Дари и открыла секрет.

— Закрывай глаза и поворачивайся на живот.

Я с облегчением вынула из себя пальцы, но потом до меня дошел смысл приказа. Сразу стало ужасно страшно. Неужели он хочет заняться мной сам? Или устал ждать, пока я научусь заканчивать начатое и решил взять меня такую, какая есть? Почему я не старалась лучше! Я повозила еще немного пальцем, надеясь вызвать в себе отклик, но неуловимое чувство со стороны Дари подсказало мне, что пора подчиняться.

Я перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. Дари выждал большую паузу, прежде чем его присутствие стало совсем невыносимым, и я поняла, что он рядом.

В полной тишине я не слышала как он передвигается, он делал это как настоящий пустынный воин, неслышно. Нечувствительно. Но горячая ладонь легла мне на спину и я чуть не заорала от неожиданности. И сразу же ладонь переместилась мне на попу.