— Нет.

— Но тебе было приятно?

Эйна перевела дыхание и шумно сглотнула.

Дари заметил, что ее рука между ног дернулась, а розовые соски затвердели и смотрели теперь дерзко и прямо. Она все еще зажималась, но кровь уже гуляла по телу, кожа становилась мягче, и кажется все шло в нужном направлении.

— Да…

— Расскажи, как ты это делала?

Эйна набрала воздуха в легкие и тут нервно выдохнула.

Дари смотрел на нее, не отрываясь, не давая соскочить с вопроса. Пусть ответит.

Нитарийка снова протяжно выдохнула и… убрала руку, что лежала между ног. Опустилась на дно бассейна. Он не препятствовал, только ждал, требовательно ждал ответа и она была вынуждена ответить:

— Трогала снаружи…

— Еще! — Дари впился в нее взглядом.

Она опустила глаза и продолжила:

— Иногда палец окунала внутрь… Но мне не понравилось.

Вот беда. Впрочем… Аппетит приходит во время еды.

— А снаружи ты нашла средоточие удовольствия?

— Да… Там приятно… — она запиналась, но говорила дальше. — Но до конца… нет, не доходила.

Дари только попробовал вообразить себе, как Эйна разводит пальчиками складочки, касается осторожно узелка и закусывает губу. Или медленно вводит пальчик внутрь себя и морщится. Ухххх, как у него свело яйца от желания ее сейчас взять!

— Я хочу, чтобы тебе стало приятно до конца, — сказал Дари мягко, подделываясь под ее тон и выбор слов. Но она все равно была шокирована. Распахнула глаза, поднялась. Соски скользнули по краю воды, грудь колыхнулась. Пах прострелило от желания.

— Ты заставишь меня?

В ее голосе появились сиплые нотки.

— Нет, но ты захочешь сама, — пообещал Дари.

Эйна задышала тяжелее. Дари подумал, что это будет сложнее для него, чем для нее. Как он быстро запал на эту нитарийку. На сочетание невинности и осведомленности. Ведь невинные у него уже были, но они не слишком разбирались в этих тонкостях.

Чем-то его Эйна зацепила. Не телом, больше подходящим подростку, если не считать нежных грудок, не красотой, были у него и роскошней женщины. Чем-то другим.

Но он планировал разбираться с этим только потом, после того, как возьмет ее полноценно, чтобы она кричала от удовольствия.

— Я? Как?

— Увидишь. Сначала ты сделаешь это на моих глазах.

— Я не умею.

— Научишься.

Ее дыхание сбилось от его жесткого ответа, словно и она представила его в роли учителя.

— Ты будешь смотреть?

Дари окинул ее медленным закипающим взглядом, рассмотрев в подробностях и соски, и розовый рот, и лепестки между ног, и тонкую талию.

— Сядь на край и разведи ноги, — сказал он вместо ответа.

Нитарийка распахнула глаза, шокированная его требованием.

Посмотрела недоверчиво. Неужели он и правда такое приказал?

Дари привык, что его женщины выполняют такие приказы с завидной готовностью, поэтому ярость вскипела в нем неожиданно сильно и угомонилась только когда она вернулась к бортику, взошла на него и села напротив него, разводя бедра.

— Шире.

Он не видел ее розовых внутренностей и это тоже раздражало.

Она развела бедра шире и манящая глубина наконец раскрылась взгляду Дари.

— Господин! — Раздался сдавленный голос от входа в спальню.

Дари развернулся туда, готовый убивать.

Я выдохнула с облегчением, когда раздраженный тем, что нас прервали Дари обернул покрывало, которое сдернул с кровати вокруг бедер и направился к дверям. Сначала я слышала глухие голоса, потом дверь закрылась и настала тишина.

Я ополоснулась и поспешно выбралась по скользким ступеням из бассейна. Хоть и твердило что-то в глубине души, что Властелин не простит мне такого самоуправства, но оставаться там и ждать, что он еще придумает, было выше моих сил.

Одеяние мое было разорвано, и я закружила по спальне, ища чем бы обернуться. В любой момент Дари мог вновь прийти и увидеть меня голой, а у меня и так от его взгляда горячие мурашки бегали по коже.

Я знала, что сегодня он снова войдет в меня, войдет целиком, я не сомневалась в этом. Ведь наложницы для того и существуют и то, что Дари отложил экзекуцию, решив меня сначала накормить… Медом и семенем… Еще не значило, что он откажется от всего остального. Недалеко от бассейна на топчане были сложены мягкие полотенца. Я осмелилась взять одно и обернуть его вокруг себя. Получилось весьма даже скромное платье.

Почему-то именно в этом мягком полотенце я почувствовала себя гораздо лучше. Оно было не для того, чтобы показать меня похотливому взгляду как можно вкуснее. Это было просто честное полотенце.

С волос стекала вода и я промокнула их другим полотенцем.

Подумала невольно, что на аукционе рабов такой роскоши мне бы не досталось. Грязь, чужие руки, гнилая солома… боль. Зря я так отношусь к Дари. Без него было бы намного хуже. А если подумать, то если он от меня откажется будет хуже. Будет.

Я повернулась и мой взгляд наткнулся на гигантскую кровать, устланную алыми простынями, которая ждала меня как раскрытая пасть чудовища. Вопреки разумным доводам, я поняла, что не смогу на нее лечь.

Я принялась ходить кругами по спальне, не понимая, что мне делать. Вела рукой по стенам, натыкаясь иногда на двери. Вот через эту меня сюда впустили, вот в эту ушел Дари, надо держаться подальше. А вот еще одна скрытая дверь. И еще.

Сколько у него выходов отсюда?

Я остановилась у одной из них, почувствовав дуновение сквозняка в щели. Поднесла ладонь, шагнула ближе, прислушиваясь. Да, там были слышны голоса! Женские. Это была точно не дверь в гарем, но все же за ней кто-то переговаривался, какие-то свободные женщины.

Я вдруг задумалась. Ведь у Дари есть не только наложницы. Правда? У него ведь наверняка есть и жена. Или жены… Или даже дети. И наверняка они имеют доступ к нему в спальню!

Я вдруг испугалась и отскочила в сторону. Почему-то столкнуться с женой Дари показалось мне ужасной перспективой. В ушах зашумела кровь, сердце ухнуло в пятки.

На цыпочках я отошла в сторону и метнулась к кровати, которая почему-то показалась мне сейчас меньшим злом.

Вернется ли Дари сегодня? Его давно не было слышно, и я вдруг задумалась, что его важные дела могут отнять много времени. Значит я останусь одна в его спальне или за мной придут, чтобы отвести обратно в гарем?

Я вскарабкалась на кровать, скользнула по гладким простыням, нашла россыпь подушек и устроилась между ними, накрывшись покрывалом.

Почему-то после возбуждения и купания мои нервы вдруг решили расслабиться, и меня потянуло в сон. Подо мной был такой удобный и мягкий матрас, что я не могла поверить, что эта кровать принадлежит суровому воину Дари.

Додумать эту мысль я не успела, потому что буквально не успев этого, заснула, соскользнув в сон.

Проснулась я от того, что во сне меня стал жечь огонь.

Задохнувшись, я вынырнула из сна с бьющимся сердцем и сразу поняла, откуда взялся этот огонь. Дари сидел среди подушек и смотрел на меня своими черными глазами, которые и не во сне прожигали во мне дыру.

— Не бойся, — сказал он, когда я дернулась в сторону, спросонья испугавшись, что свалюсь с кровати.

Когда он успел вернуться? Я так крепко заснула, что не заметила этого. Сколько же он тут сидит и смотрит на меня? И о чем думает? Не ждет ли меня наказание за то, что я осталась здесь, а не ушла к другим наложницам? А может наоборот — он наказал бы меня за самоуправство?

Тысяча мыслей жалящим роем пронеслись у меня в голове, пока я смотрела на спокойного Дари, совершенно обнаженного, рассматривающего меня с интересом.

Я чувствовала как задыхаюсь наглотавшись горячего воздуха из своего сна, но спастись от огня не могла, потому что огонь был со мной рядом и я принадлежала ему. Он мог заклеймить меня своим касанием, одним своим взглядом.

В спальне была полутьма и я едва различала его, но