Оказавшись перед воротами Изморози, я непроизвольно поежился, но быстро взял себя в руки.

Из машины вышел Давыдов как самый старший по званию и направился в сторону пропускного пункта. Примерно догадался, о чем он говорил с охранником, так как уже через пару минут железные ворота заскрипели, и мы беспрепятственно въехали на территорию тюрьмы для нелюдей.

Как только я вылез из автомобиля, точнее меня наглядно из него вытащили, нас сразу окружило трое парней из местной охраны. Я с ненавистью впился взглядом в рослого светло-русого мужика, узнав в нем одного из загонщиков. Он был тем, кто расстрелял Щуплого.

Пальцы так и чесались вцепиться ему в глотку и разорвать ее голыми руками. Не знаю, как удержался. Бутафорские наручники, надетые на меня для видимости, не смогли бы ничем помешать, захоти я удавить поганца.

Ублюдок кинул на меня многозначительный взгляд и усмехнулся, а я с трудом сумел подавить в себе ненависть. Почему-то на ум сразу пришла прабабка, и я понял, что не могу лишить ее права на месть. Именно в это мгновение осознал, что помогу ей отомстить за потерянные годы, но при этом уберегу от чрезмерного насилия и бесполезных смертей. Виновные понесут наказание, но при этом не обязательно убивать их самим. Надо все обдумать, посоветоваться с Митиным... Тьфу, он вряд ли теперь будет со мной разговаривать. Ладно, тогда с Антиповым, и только потом решить, как действовать лучше. Необходимо сделать так, чтобы удовлетворить жажду мести прабабки и не допустить невинных смертей. Задача еще та, но я собирался ее решить.

Подобные мысли отвлекли меня от собственного желания начать крушить все вокруг. Жажда расправы над убийцей друга поутихла, когда я понял, что ему все равно не избежать правосудия. Пусть не моя рука принесет ему смерть, не важно, главное он получит по заслугам. Даже если останется в живых, окажется на противоположной стороне весов в качестве заключенного. Почему-то я был на сто процентов уверен, что если те ублюдки, которые работали здесь охранниками и были причастны к забегам попадут за решётку, то не смогут надолго сохранить свои жизни. Остальные заключенные им этого не позволят. От несчастных случаев никто не застрахован, а то, что они последуют, я не сомневался ни на секунду.

С усилием подавил выползающую на лицо улыбку. Нельзя чтобы кто-то ее заметил. Подозрения нам сейчас ни к чему.

Меня провели уже знакомыми коридорами, и я с облегчением выдохнул, видя, что мы шагаем в нужном направлении, а именно — в сторону кабинета Топорина.

В этот раз меня никто не охаживал дубинкам по спине. Охранники вели себя профессионально, но я знал, что они делали это только потому, что находились в присутствии представителей районного ДМБ и выкидывать фортеля на их глазах было бы неразумно.

Давыдов со Свиридовым и Комаровым настояли сопроводить преступника до кабинета начальника тюрьмы. Никто не увидел ничего подозрительного в их действиях. Наоборот, ответственные парни решили довести до конца свою работу и сдать опасного элемента с рук на руки главе Изморози.

— Почет Вам и слава, — хмыкнул я молча.

Охранники Топорина, да и он сам наверняка сейчас матерят ДМБшников на все лады, недоумевая, почему они не оставили меня у ворот, сдав первому же дежурному.

Оказавшись у нужного кабинета, набрал в грудь воздуха и на мгновение задержал дыхание.

Ну что, поехали!

Дверь отворилась и меня втолкнули внутрь.

Не успел Давыдов отрапортовать, как Топорин поднялся со своего места и с ненавистью уставился на мою кислую физиономию. Хорошо хоть я успел состроить страдальческую мину, надеясь, что этот урод поверит моей актерской игре.

— Ха-ха, кого я вижу! Никак Нов... Акимов Александр Андреевич собственной персоны.

Я насупился, засопел, но протестовать не стал, лишь злобно сверкнул глазами, давая понять, что не сдался.

— Вячеслав Геннадьевич, очень НЕ рад вас видеть вновь, — пробормотал довольно тихо и заплетающимся языком, затем потряс головой, словно прогоняя из нее туман и заморгал глазами, будто пытался улучшить видимость. Даже пошатнулся для вида.

— Остряк. Ох, остряк. Полюбуйтесь на него, каков нахал. Удивительно, что вам удалось поймать такого опасного преступника.

Начальник изморози цепким взглядом прошелся по моим друзьям, те не выдали себя ни одним жестом.

— Так, был приказ. Мы старались. Когда вышли на его след, сразу поняли, действовать нужно быстро. У нас разговор короткий с такими ублюдками как он: или пуля в голову, или кулак в морду, а потом сонное зелье и доставка на место. К тому же, на нем новая разработка наших артефакторов. Современный мощный блокиратор магии и потоков энергии. При всем желании никто не сможет воспользоваться своими способностями, когда на них надеты подобные штуковины. Ваши браслеты им в подметки не годятся. — Довольно, с ноткой гордости и повышенного самомнения произнес Сашка Давыдов.

— Молодцы. Хвалю за сообразительность. А теперь все вон! — рявкнул Топорин, — кроме тебя, конечно, — посмотрел этот урод мне прямо в лицо.

Почему бы и нет. Это как раз было тем, чего мы добивались.

Охранники мгновенно подчинились требованию и покинули кабинет. Свиридов с Комаровым последовали за ними. Я надеялся, что друзьям без шума удастся нейтрализовать эту троицу, а затем проникнуть в кабинет заместителя главы Изморози — Вараева.

Только Вараев и Топорин имели доступ ко всей информации и могли владеть теми данными, которые нам были необходимы. Главное было успеть их перехватить, не дать уничтожить до того, как поднимется тревога.

А она обязательно поднялась бы, в этом я не сомневался и был уверен, что оперативникам из ДМБ не удастся проскочить сквозь защиту тюрьмы незамеченными, как бы они были не обучены и какими бы способностями не обладали, охрана Изморози находилась на высоте и обойти ее незамеченными не представлялось возможным.

Внезапность штурма могла сыграть нашим парням на руку, но не обязательно должна была привести к конечной цели без единого выстрела и прямого вступления в противостояние с «защитниками» тюрьмы...

— А для тебя особое распоряжение нужно? — прервал мои мысли недовольный голос Топорина, направленный на капитана Давыдова.

— Так я, это... Попросить хотел. Не могли бы вы черкануть начальству или позвонить. Благодарность выразить, что мы поймали... Так вот... — Став косноязычным начал запинаться мой товарищ, словно ему было неудобно простить о чем-то главу Изморози, но и не попытаться выслужиться перед своим начальством он тоже не мог.

Пока говорил, Давыдов тихонько придвигался к Вячеславу Геннадьевичу таким образом, чтобы оттеснить его от стола и встать между ним и компьютером, а также тревожной кнопкой, расположенной снизу.

Как только Топорин оказался вне досягаемости от возможности поднять тревогу и на достаточном расстоянии от компьютера, Сашка отклонился в сторону, давая мне возможность для маневра.

— Давай! — проорал он.

Сказано — сделано.

Глава Изморози даже не успел понять, как в его тело впились сразу несколько моих жгутов, присасываясь к нему как пиявки и довольно чмокая.

Хех, иногда мне казалось, что мои энерго-жгуты живут собственной жизнью и обладают разумом, вон... даже звуки довольные издают.

Естественно — это было не так. Никто кроме меня ничего не видел и не слышал. Давыдов смог только заметить, как Топорин покачнулся стоя на месте, а затем начал медленно оседать на пол.

В глазах начальника тюрьмы только в последнее мгновение перед тем, как он окунулся в темноту, проскочило понимание ситуации. Вячеслав Геннадьевич усилием воли попытался дернуться в мою сторону, но его рывок был настолько вялым, что скорее напоминал движение улитки, чем действие человека, пытающегося добраться до противника. Больше он сделать ничего не успел, просто-напросто потеряв сознание.

— Хм-м, это оказалось на удивление легко, — встряхнувшись, пробормотал я, — даже не насытился.