Могуществе, сконцентрированном отныне в одним руках…

Его руках!

С ним он мог чувствовать свою принадлежность к лучшим. Наслаждаться превосходством. Своей абсолютной властью. Со временем — Фэкк был убежден в этом — найдется способ и без Императора воплотить спрятанные во мраке секреты. Открытые, они лягут к его ногам, словно покорные цепные псы, которых он спустит на этот мир…

Если пожелает.

А пока, он мог решить, что же делать с «Копьём Тьмы»:

— Куда же мне обратить… моё оружие?

Вопрос, слетевший с мокрых, нервно искусанных губ оружейника никому не предназначался — он был тих, едва неслышен в колоссальном зале управления, и почти растворился в наполняющем его тихом сумраке.

Тем удивительнее был прозвучавший ответ.

Протест:

— Моё оружие.

Голос железным громом рассёк командный зал, и в мгновение заполнил его своей властной силой, от которой колени Унн Фэкка подкосились, и он едва не упал на решётчатый пол.

— Мой Император! — в голосе оружейника было всё: удивление, страх, отсутствие веры и признание собственной вины.

— Именно, Унн Фэкк. Вижу, вы вошли в число тех моих нерадивых слуг, которые позабыли о верности…

Оружейник побледнел. В его голове мысли о собственной исключительности, о могуществе и тайнах оккультного Синода, вознёсших его на недосягаемое для смертных положение, рассыпались прахом, стоило ему увидеть силуэт Императора, возникший меж двух «Умертий». Громадные стражи казались ничтожными рядом со своим создателем законным повелителем.

— Я? Что? Нет, нет… — попытался оправдаться Фэкк, но вдруг замолк.

Следом за Императором в зал управления вошла его свита: лорд Истрим и генерал Браксар — этих двоих можно было ожидать, но следом плёлся несколько поникший против обычного и утративший лоск лорд Гроуввейер, внезапно обнаруживший себя капитан Беветт, разве что не лопающийся от раздувающего самодовольства, и, что совсем удивительно, виконт Вердлем Сераф. Бывший сотоварищ оружейника по Оккультному Синоду не утратил раздражающей сиятельной ауры. Он казался вполне довольным жизнью и с нарочито нелюбопытствующим любопытством утомлённо-пресыщенного аристократа разглядывал обстановку. На миг взгляды Фэкка и Серафа встретились: испуганно-подавленный и пренебрежительно-снисходительный.

И едва ли кто-то из них подумал о старом «товарище» что-то хорошее…

А, всё же, Фэкк был доволен. За напускным спокойствам виконта он уловил волнение, и от этого его собственное положение на миг перестало казаться таким уж жалким.

Только Императору не было дела до всей этой пустяковой возни и застарелых, стервозно треплющих струны души обид.

— Готовь моё оружие к активации, — прозвучал не терпящий возражений приказ. — Я собираюсь покончить с этой затянувшейся войной.

***

Несколькими уровнями ниже зала управления находилась малая контрольная капелла. Согласно генеральному плану, прочерченному самим Императором, находившиеся здесь офицеры должны были зорко следить за целостностью рунических жил, давлением в трубах с алхимическими эссенциями и напряжением кристальных сердечников.

Это было жизненно необходимо.

Капитан Беветт хорошо знал, что в ходе строительства рабы постоянно допускали ошибки… Это было следствием подавляющего волю заклятия, которым давили на их мозги сектанты Последнего Бастиона. Даже Унн Фэкк не успевал отслеживать и устранять все неточности и отступления от чертежей суперструктуры. Ограничивались тем, что пытались удержать все в рамках выведенных Императором допусков.

Дело это было не простое.

Никаких датчиков и индикаторов в капелле не было. Определять неполадки требовалось по звуку. Офицеры из команды Беветта заучивали песнь всех цепей и каналов «Копья Тьмы», чтобы по малейшему отклонению «голосов» в хоре выявлять неполадки, и пытаться устранить их. Чаще всего — перенаправлением потоков по вторичным маршрутам. Для этой цели в капелле имелся алтарь управления: глыба оникса, прорезанная золотыми чеканными схемами и увенчанная короной из зловеще алеющих кристаллов. Именно они служили рычагами, а чтобы оперировать ими, каждый офицер был снабжён колдовским ключ-амулетом — чеканной золотой перчаткой, украшенной магическим рубином. Без этой вещицы попытка взять «Копьё Тьмы» под контроль могла стоить руки, а то и жизни.

Убранство капеллы составляли сложные машины, напоминающие грандиозные духовые органы. Только вместо воздуха по трубам пульсировали ужасающие по своему ядовитому составу и разрушающей силе жидкости. Эти железные жилы гудели, свистели и кипели, создавая особую музыку, а на их поверхности проступали капли сладко пахнущего ядовитого конденсата. Рядом с «органами» чернели огромные ониксовые плиты — будто надгробия, вырастающие из пола и врастающие в сводчатый потолок. Их поверхность сплошь покрывали руны. Колдовские знаки вспыхивали и гасли золотыми и алыми каскадами, издавая при этом отчетливый мелодичный гул.

Одна стена в капелле отсутствовала. Вместо нее за рядом высоких колонн зияла мерцающая зловещим багрянцем шахта. Бездонная главная артерия, трахея и хребет «Копья Тьмы». Далеко наверху она выводила в главный зал управления, внизу, казалось, заканчивалась ничем, сливаясь с беспроглядной бездной в сердце мира.

Беветт не слишком-то любил смотреть в этот концентрированный мрак — что-то в нём заставляло сердце трепетать в предвкушении вечной боли и холодного, безграничного одиночества. К несчастью, пост управления находился у самого края шахты, почти выходя за него, и от падения во мрак находившихся здесь людей предостерегали только хлипкие железные поручни…

Но в этот раз Беветту было не до детских страхов. Уверенным шагом, какого у него не бывало уже очень давно — почти с самого начала работы под командованием Унн Фэкка — он направлялся к своим подчинённым. На лице капитана сияла самодовольная кривая ухмылка, а в глазах горел огонь воодушевления.

Беветт упивался тем, ради чего присоединился к армии Вечной Империи.

Его распирала гордость.

Дежурные офицеры капеллы были слишком молоды, чтобы хорошо помнить времена до Империи. Империя дала им все, и стала для них всем, а они, взамен, продемонстрировали выдающиеся способности и таланты, чем заслужили назначение на «Копьё Тьмы». Они могли гордиться этим, а Беветт гордился ими. И тем, что его команде предстояло совершить…

Исполнить императорский приказ.

***

Офицеры из команды «Копья Тьмы» не привыкли видеть своего капитана таким радостным. Обычно, он ходил мрачнее тучи, особенно — когда спускался с командного уровня, где всецело властвовал Унн Фэкк. Тем удивительнее было слышать приказ, который Беветт озвучил с лучащимся пламенным рвением лицом:

— Остановить все работы.

Тысячи свезённых со всей Вечной Империи рабов денно и нощно трудились над строительством «Копья Тьмы», и поток живой силы не оскудевал, но работы всё равно шли с отставанием от графика, да ещё и с множеством ошибок, погрешностей и неточностей. Из-за этого крики и угрозы Унн Фэкка, багровеющего от злобы и брызжущего слюной, эхом метались по всей крепости. Команда делала всё возможное, чтобы минимизировать потери и ускорить ход работ, и вот — такой приказ.

«Копьё Тьмы» всё ещё не было достроено. Главное оружие было завершено, но множество центральных цепей так и не удалось ввести в строй, приходилось пользоваться обходными временными маршрутами энергии, часть каналов регулярно сбоили… Даже внешняя обшивка не была завершена!

— Если сейчас снять рабов с процессов, вернуть их обратно может быть проблематично, — с нескрываемым сомнением отрапортовал один из дежурных офицеров.

— Что-то не так, — подтвердил второй, — мы фиксируем увеличением количества сбоев и отклонений, а также понижение дневных показателей. Выработки нет…

— Значит, со смертью Епископа это сектантское колдовство ослабло, — с досадой ударил кулаком правой руки о раскрытую ладонь левой капитан. Он и сам отлично знал об отставании от графиков, и был раздосадован, что к наставшему долгожданному моменту «Копьё Тьмы» не приведено к идеальному виду. Как опытный солдат, он привык идти в сражение с оружием, полностью приготовленным к бою.