На падальщиков.

Внизу, в тени «Гаргулий», на нововозведённых виселицах качались мертвецы.

Стоявший позади Истрима барон Редо был смертельно бледен: он всё ещё переживал те муки, через которые его заставил пройти этот императорский палач в кроваво-алом мундире. Империи было мало ворваться в Роркорсейт, внести сумятицу в обычный образ жизни, унизить и притеснить градоправителя. Она решила сломать его. Чтобы поймать единственного мятежника, Истрим заставил барона Редо собственноручно составить список приговорённых к казни горожан. В него вошли все, кто был хоть сколь-то явными противниками действующего градоправителя на политической арене Роркорсейта… Но от этого барону Редо не становилось легче. Да, он никогда не ладил с этими людьми, спорил с ними, интриговал против них. Но убийство!.. На это градоправитель никогда бы не пошёл. И никто из казнённых — тоже. Все они были политиками и купцами, а не палачами.

В отличие от эмиссаров Императора.

— Ах, барон, — не унимался лорд Истрим, — вам несказанно повезло: если бы не благородство Империи, стоило бы пересмотреть наше сотрудничество. Найти баланс.

Барон Редо не нашёлся, что ответить, и даже не вздрогнул от уже привычно сокрытой между строк угрозы оккупации. Горло его пересохло, глаза слезились, и в затылке тупой болью отдавался каждый частый удар сердца. Даже обычно пышные одежды градоправителя выглядели удивительно жалкими, почти траурными.

Лорд Истрим глянул на барона с презрением:

— И всё же, теперь, когда с вашими врагами практически покончено, стоит задуматься о поиске верных друзей. Это добрый совет: требуется закрепить достигнутый успех новым союзом. Скажем, с Вечной Империей. Только наш Император обеспечит вам настоящий покой, ведь у казнённых могут быть и собственные друзья, — последнее слово имперец произнёс со злой насмешкой.

Барон Редо обречённо склонил голову, и так и не поднял её, даже когда в кабинет вошёл генерал Браксар. На этот раз гигант был облачён в свои чёрные рыцарские доспехи, со знаменитым огромным клеймором на поясе.

— Можно выводить следующих, — с порога объявил командующий. Тон у Браксара был такой, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном, а не о казни мирных граждан.

— Думаю, они могут пока посидеть в своих камерах, — задумчиво откликнулся Истрим. — Оставим запас на тот случай, если дело затянется.

— А оно затянется?

— Не думаю, — успокоил напарника Истрим. Он действительно считал, что Винд Райвол не станет мириться с развязанным в Роркорсейте террором. Особенно учитывая, что цель всего происходящего никто не утаивал.

— Пусть Винд Райвол сдастся Вечной Империи, — вот что слышали люди, наблюдая, как имперские солдаты тащат по улицам известных и уважаемых горожан. А затем часть арестованных просто вывели на площадь, и повесили. Без суда, без приговора, без лишних угроз. И на тот случай, если искомый бунтовщик вдруг оказался бы не столь эмоционален, и смог смириться с ответственностью за уже принесённые в жертву чужие жизни, в темницах правительственного дворца ещё оставались обречённые на заклание.

Во славу Вечной Империи, конечно.

***

— А если… Если его нет в Роркорсейте? — от барона изрядно несло выпивкой, но только в дворцовых винных кладовых он смог отыскать необходимые для сопротивления силы.

В глазах лорда Истрима проскользнуло мимолётное удивление. Но куда больше в них было раздражённой злости: как раз сейчас он раздумывал — не переоценил ли отвагу и решительность Райвола, и как можно оправдаться перед Императором, если вся эта рискованная операция по вторжению в нейтральный вольный город окажется бессмысленной. Так что: играть в добродушие с ничтожеством-бароном настроения у апофикара не наблюдалось. Больше того, этот неожиданный всплеск свободной воли у простой «игрушки» был ему ненавистен.

— Не злите меня, барон, — голос Истрима гремел жестокой сталью. — След привёл сюда, и мы отыщем бунтовщика, куда бы он ни зарылся. Тогда, и только тогда мы покинем Роркорсейт, но… Но. Если вы будете ставить под сомнение действия Вечной Империи, то прежде, чем это случится, мне придётся забыть, что я считал вас нашим другом.

— Я… — заикнулся барон, но не смог ничего сказать.

— Градоправителей меняют. Запомните это раз и навсегда.

— Конечно, конечно, — отвага барона истаяла. Остались только винные пары.

***

— Этот бунтовщик сдался нам, — произнесённая имперским солдатам фраза прозвучала, словно музыка для ушей двух императорских эмиссаров.

— Ну привет, — Винд Райвол, даже в наручниках, в сопровождении стражи, выглядел так, словно погулять вышел, а не оказался в имперском плену: в ясной синеве глаз плескались искорки веселья.

— А, наш неуловимый мятежник. Рад встрече, — лорд Истрим был не в силах сдерживать распиравшее его торжество: наконец-то, воля Повелителя Тьмы оказалась как никогда близка к исполнению. — Император давно желает встретиться с тобой.

Райдер в ответ с сомнением пожал плечами:

— Видимо, не так уж и сильно, раз послал вместо себя вашу парочку.

— О, поверь, никто не желал обидеть тебя невниманием, — издёвкой на дерзость ответил апофикар. — Мы всего лишь посчитали, что так будет лучше: мы сможем преподать тебе пару уроков хороших манер, и ты не ударишь в грязь лицом перед нашим Повелителем. Впрочем, теперь он и твой Повелитель.

— Никогда!

— Посмотрим, — с готовностью заявил Истрим, и переключил внимание на солдат патруля, задержавших Райвола. — Он был вооружён?

— Только этим, — боец вложил в раскрытую ладонь апофикара небольшой усиленный лук, и за внешней простотой мастер тёмной алхимии чётко уловил отголоски чужого колдовства. Не слишком могущественного, но весомого. И всё же, это было не то оружие, с которым можно рассчитывать сокрушить Повелителя Тьмы.

— А ты отважен. И глуп, — вынес вердикт Истрим. — Бросать вызов Императору с этим…

— Это же самое могу сказать о тебе, раз ты служишь тирану.

— Ублюдок! — вступил в «беседу» до того молчавший Браксар, которому слово «тиран» применительно к Императору показалось невероятным оскорблением последнего. Бронированные кулаки генерала сжались, и он шагнул вперёд, нависая над Райволом, который был всего лишь среднего роста, и, не смотря на приличную фигуру, разумеется, не мог соперничать в весе с командиром чёрных рыцарей.

— Смотрю, у тебя есть комнатная собачка? — с усмешкой обратился совершенно не впечатлённый сопротивленец к Истриму, и мотнул головой в сторону генерала, чем привёл того в полнейшую ярость.

— Я — генерал Браксар, «Чёрный Клеймор Императора», командующий чёрных рыцарей и имперских военных сил!

— Не признал, — снова пожал плечами Райвол, при этом выражение лица у него было скучающее. Сопротивленец неприкрыто издевался над генералом, и получал от этого искреннее удовольствие. Этим он даже заслужил некоторые очки в глазах наблюдавшего эту картину апофикара.

А вот командующий явно воспринял всё слишком близко к своему пламенному сердцу. Стоило всерьёз опасаться за сохранность правительственного дворца — в гневе кулаки закованного в чёрную броню гиганта способны были крошить камень и сталь. Даже скромно приютившийся в дальнем углу, за спинами имперских солдат барон Редо почувствовал эту растекающуюся по кабинету угрозу. И сжался ещё сильнее.

— Признаешь, — мрачно пообещал Райволу Браксар, всё ещё кипящий внутри, но сдерживающийся, чтобы ненароком не повредить «подарок Императору». — Мы с тобой потолкуем об этом. В дороге.

***

Расставались почти со слезами: барон Редо, прошедший через все стадии осмысления случившегося, теперь уже не радовался, а боялся отъезда имперцев… Его, как пособника пусть и временной, но оставившей по себе кровавые следы оккупации едва ли ждала завидная судьба. В темницах дворца всё ещё томились схваченные Империей горожане — когда они выйдут на свободу, у них наверняка возникнут вопросы к градоправителю. Как и у прочих жителей Роркорсейта.