Поскольку зрители придворного театра знали, какие события стоят за этими стихами, то разразились смехом и аплодисментами. На следующий день шла опера «Федул с детьми», либретто которой написала сама императрица, присутствовавшая на представлении. Лиза играла роль главной героини Дуняши, исполнявшей песню «Во селе, селе Покровском»:

Лиза пела трогательно, со слезами в голосе и не спускала глаз с императрицы. Екатерине очень понравилось ее пение, она улыбалась и ободряюще кивала ей, а когда ария кончилась, бросила на сцену свой букет – это было высшее выражение благоволения. Лиза подняла букет, поцеловала его, подбежала к императорской ложе, упала на колени и воскликнула: «Матушка-царица! Спаси меня!» Достав из-за корсажа бумагу, она протянула ее Екатерине. Императрица велела директору театра принять прошение и доставить ей.

Решив стать благодетельницей несчастных жениха и невесты, Екатерина, как вспоминает мемуарист, «жестоким образом распекла страстного графа», дала Лизе богатое приданое и выразила желание быть посаженой матерью на свадьбе. Венчали Сандуновых в придворной церкви, причем был исполнен хор, специально написанный для этого торжества императрицей.

Однако Сандуновых все же выжили с петербургской сцены, и они переехали в Москву. Здесь Сила Николаевич купил участок земли на берегу недавно заключенной в трубу реки Неглинной, Дальнейшая его артистическая карьера не заладилась, и он придумал зарабатывать средства на жизнь иным способом – устроил на своей земле бани. Надобно сказать, что в Москве было много общественных бань, и они приносили хороший доход. Сандунов поставил бани каменные, тогда как большинство уже существовавших были деревянные, устроил два отделения: простонародное и дворянское. Официально его бани назывались Неглинными, но в народе вскоре стали называть их Сандуновскими.

Сандуновский пассаж

Брак Силы Сандунова и Лизы Федоровой оказался неудачным, и они расстались. Она уехала в Петербург и вернулась на сцену, а он остался в Москве. Только бани, построенные на деньги, полученные от императрицы в подарок к свадьбе, остались памятью об истории их любви и женитьбы.

Сандунов умер в Москве и был похоронен на Лазаревском кладбище (ныне снесенном).

На могиле стоял чугунный памятник: крест с лавровым венком и развернутым свитком, на котором была написана стихотворная эпитафия, по одним сведениям, сочиненная им самим, по другим – братом Николаем:

На месте бань Сандунова в конце XIX века были построены новые, роскошные, далеко оставившие за собой его «дворянское отделение», а вот название их осталось прежним – Сандуновские. Так и живет оно в Москве уже два века.

Сандуновский переулок, «потому что он выходит на Неглинную улицу», в 1932 году был переименован в 1-й Неглинный.

Название XVII века.

Площадь названа по воротам Земляного города.

Через эти ворота проходила дорога на Серпухов. Двое наиболее стратегически важных в XVI веке ворот Земляного города были не деревянные, а каменные. В «Историческом и топографическом описании городов Московской губернии», изданном в 1787 году, говорится, что в этом году они еще сохранялись: «В оный (Земляной город. – В.М.) был въезд через 34 вороты деревянные и двое каменные, из коих теперь остались только двое каменные, Серпуховские и Калужские; прочие ж и деревянный острог в некоторых местах сгорели, а в других местах от ветхости совсем разрушились, так что оному и признаков не осталось». Несколько лет спустя и последние каменные ворота были снесены. На месте Серпуховских образовалась площадь, на которой в течение XIX и в начале XX века находился рынок, закрытый в 1913 году.

В 1918 году Серпуховская площадь была переименована в площадь Карла Либкнехта (1871—1919), одного из основателей Компартии Германии; в 1922 году переименована в Добрынинскую. П.Г. Добрынин (1894—1917) – рабочий, член Замоскворецкого и Центрального штабов Красной гвардии, погиб в октябре 1917 года в бою на Остоженке.

Название начала XIX века.

Переулок назван по фамилии домовладельца.

Этот переулок, как и все московские переулки, образовался из проезда между двумя владениями. Произошло это в середине XVIII века. Поначалу и, видимо, довольно долго он не имел никакого названия, потому что именно отсутствие названия дало ему имя Безымянный, о чем сообщает А.А. Мартынов. В 90-е годы XVIII века переулок получил название по домовладельцу– полковнику Николаю Ивановичу Сабурову, ничем особенным себя не проявившему. Зато в старых московских преданиях сохранилась память о его матери, которая, опасаясь за свое голландское столовое белье, не доверяла русским прачкам и дважды в год отправляла его стирать в Голландию. Однако название Сабуровский просуществовало недолго, едва ли десятилетие, потому что с начала XIX века переулок на планах города уже назван Скарятинским.

Среди домовладельцев переулка А.А. Мартынов обнаружил поручика В.М. Скарятина, это позволило ему утверждать, что переулок назван «по дому поручика». Название оказалось устойчивым, потому что дом принадлежал нескольким поколениям Скарятиных.

Из московских Скарятиных первой половины XIX века наиболее известен и интересен Федор Яковлевич – приятель А.С. Пушкина. Есть упоминания о нем в письмах поэта: на масленицу 1831 года они вместе катались на тройках. Восемнадцатилетний юнкер Ф.Я. Скарятин (1806– 1833) привлекался по делу декабристов: «членом тайных обществ не был, но от Ф.Ф. Вадковского знал об их существовании». В наказание ему было зачтено пребывание на петербургской гауптвахте, затем он был отправлен в полк под надзор, в 1826—1828 годах учился в школе гвардейских юнкеров, после ее окончания служил адъютантом при московском генерал-губернаторе. Скарятин был художником-любителем, одним из основателей Московских художественных классов, которые впоследствии были преобразованы в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Умер Ф.Я. Скарятин в Москве, похоронен на Ваганьковском кладбище. Скарятинский переулок имеет прямое отношение к биографии А.С. Пушкина: на его углу с Большой Никитской в одноэтажном домике, окруженном хозяйственными постройками, жили Гончаровы, и сюда, будучи женихом Н.Н. Гончаровой, он часто приезжал.

В 1960 году Скарятинский переулок был переименован в улицу Наташи Качуевской – в память студентки, ушедшей в начале Отечественной войны добровольно на фронт и погибшей в 1942 году.

Историю этого переименования рассказал литератор Илья Окунев («Московская правда», 6 сентября 1994 г.). Она развивалась как раз в те времена, когда высшие партийные инстанции потребовали ликвидировать в Москве все названия, связанные с церковной тематикой и фамилиями «прислужников царского режима», то есть домовладельцев. «В бытность свою студентом, – рассказывает Илья Окунев, – занимаясь на филологическом факультете МГУ, однажды, роясь в старых книгах, я обнаружил, что Скарятин, по фамилии которого был назван переулок, соединяющий улицу Воровского и Никитскую, не только владел здесь домом. Он прославился тем, что был реакционным публицистом, редактором крепостнической газеты «Весть» и к тому же сотрудником 3-го отделения. Его бойкому перу принадлежала статья «О табунных и некоторых других свойствах русского человека». Поэт Шумахер, современник Скарятина, тогда же заклеймил автора этого позорного трактата краткой, но выразительной строкой в стихотворении «Клеветникам России»: «Скарятин стабунит народ». Это библиографическое открытие побудило меня обратиться в Моссовет с предложением переименовать переулок. Снять с него имя мракобеса и присвоить имя Наташи Качуевской».